Тут то Боря и проснулся. Даже обидно стало. Бабка и та уже сдалась. А это говно немецкое всё никак не успокоится.
«Не, ну поляки тоже успокоиться никак не могут и сколько миллиардов репараций к наследникам Третьего Рейха предъявили?» — почему-то сразу спросил мозг по пробуждении, пока во все стороны разбегались феи, единороги, летели болгарки жужжащие и где-то рядом затухал крик блондинки.
Боря потянулся, почти поднялся и пообещал себе, что ближайшие сутки спать не будет, пока всё-всё-всё не переделает. Не зря же погремушка в щёку впилась из-под подушки.
«По-моему, уже и племянник на что-то намекает», — добавил внутренний голос и на всякий случай припомнил застывшие глаза одной известной старушки.
Глаза. Мёртвой. Бабки!
Пробудившийся подскочил, распахнул форточку и тут же принялся делать зарядку, чтобы не дай бог ещё что-то не привиделось. А попутно бурчал только «куда ночь, туда и сон, куда ночь, туда и сон!».
«Правильно говорят, вырос — терпи», — с видом знатока добавил внутренний голос, и словно прикурил старую табачную трубку: «А если ещё и взрослым стал — терпи молча».
Глава 21 — В делах-заботах
То ночь мала, то хуй короткий — этой фразой Боря мог весь следующий день. Начинался он с неспешного, обстоятельного завтрака большой семьи за столом. Но не спеша кушали все, кроме него. Тогда как сам Глобальный, схватив бутерброд в зубы, вновь откапывал и отогревал джип у дома, попутно помогая деду со значком «инвалид» откопать копейку. Не то, чтобы ему приспичило в аптеку на личном транспорте, но он очень переживал, что автомобиль превратится в подснежник и негде будет прятаться от жены, чтобы усугубить по маленькой с соседом.
Копая, Боря прикинул, что ему бы самому до весны в спячку впасть среди обилия снега. Загаситься в тайге, не знать забот и хоть трава не расти. Всё равно ничего интересного в мире до весны не предвидится. Но человек не змея, не лягушка, и даже не медведь. Не будет движения — угаснет. Поэтому вновь копал как экскаватор вместо утренней зарядки.
Затем прихватив маман с паспортом, Боря через городские пробки отвёз её в салон мобильной связи. А чтобы всё сразу получилось — в головной офис оператора доставил. Он и сам бы рад там завести резервную сим-карту, куда постепенно мог переводить только нужных ему людей, но подаренный телефон есть, а вот паспорта — нет. Да и ключи от микроавтобуса у Лиды в сумке остались. К ней надо ехать в первую очередь.
«Потому что планирование — вещь абстрактная», — кивнул внутренний голос: «А быть сразу везде не получается»
А что есть у него в ответ из её вещей? Контейнеры и потерянный ужин. Должен был сидеть с девушкой красивой в обнимку на диване, а по итогу со жрицей любви гаражничал. А перед нимфой прообещался вроде как.
«Но есть же в юридической практике такой термин как «форм-мажор». Погода внесла коррективы. Умная — поймёт. Даже простит. А глупая наведёт бучу, начнёт выяснять, тут-то ты сумку подхватишь и распрощаешься сразу», — тут же успокоил внутренний голос, в кой то веки выступив адвокатом.
С этой мыслью Боря с тоской посмотрел на отделение банка. Без паспорта ты — говно, а не человек. И есть у тебя бумажник, полный евро или нет, никого не интересует. Пока Европа там начинает замерзать при плюс пятнадцати по Цельсию и рубить вековые деревья даже мрачного тёмного леса из сказок Братьев Гримм, он тут должен маму обратно отвести в минус десять и никаких гвоздей. Осень есть осень.
Только уже не с полными пакетами провизии для большой семьи отвезёт, чтобы и пообедали вкусно, а с голодным обещанием, что всё наладится.
— Эх, Боря, — только и ответила на это всё мама. — Живи, как живёшь. Я не знаю, как вам всем помочь. И тебя выручить хочется, конечно. И этим двоим расширяться надо. Взяли тоже моду трахаться в ванной. Скользко же, расшибутся. Ты ванну ту видел хоть? А Дунька то наша неуклюжая всю жизнь была. Ходит чего-то, руками машет, и косяки локтями собирает.
— Видел. Маленькая, — буркнул Боря, пытаясь не переводить все разговоры с матери на сестру и племянника.
В детстве с ванной вроде проблем не было. Помещался. А потом вырос зачем-то, местами даже повзрослел. И пресловутое «расширяться» — стало основным жизненным направлением. А куда расширяться, как? Никто инструкции не выдавал.
«Крутись как можешь, стараясь оставаться человеком», — добавил внутренний голос.
— Им бы двушечку на трёшку поменять и нам всем жить веселее станет, — продолжила мама на своей волне. — Да где деньги взять? Миллион хотя бы. В лотерею что ли поиграть. Мне каждый день приходят смс, что я победила. А как можно победить, если даже не участвуешь?
«Тем лям, этим лям!» — снова буркнул внутренний голос: «сам сначала постройся, а потом родне помогай».
— Мам, да какая лотерея? Всё — обман! — воскликнул Боря. — Я же работаю как вол. У меня есть деньги. Только не сейчас. А зимой.
Мама затихла, кивая. Вроде даже буркнула «ну да, ну да».
— Но, если надо будет — помогу, — вздохнул Боря и улыбнулся вымученно. — Расширим сеструху, так сказать, пока все локти не отбила. О косяки-то.
И он снова вымученно выдавил улыбку. Ведь тот миллион уже потратил на цемент, песок и даже гравий. Сварочный аппарат у него есть, конечно. Но арматуру брать надо и вязальную проволоку. Опалубка, опять же денег стоит. Даже если самому копать всё, собирать и варить, без покупки материала не обойтись.
— Ой, Боря, — снова вздохнула мама. — Я даже не знаю. Здорово, конечно, что сестре поможешь, но и про себя не забывай. А то батя всем обещал помочь, а сам по итогу в теплушке этой забурился. И забыл про обещания.
Родной двор показался за поворотом:
— Да я это… это самое, — подытожил Боря. — Короче, хорошо всё будет, мам. Ты не переживай. И это, Лёху там в стимуле держи. Смотрю, расслабился совсем. Самолётики-танчики-вертолётики. Гирю ему подарю. Чтобы бодрее был.
— Ох, и не говори! — рассмеялась мать. — Дуня вроде не дура совсем, а нашла тоже чепушилу. А ведь второго собрались заводить.
С этой мыслью мать открыла дверь и принялась вылезать. Боря поник. Тут бы первого завести. Сеструха опережает график.
Высадив Галину Константиновну у самого подъезда, Боря симку в телефон вставил и включил. Заряда сорок процентов показала батарея. Виджет намекнул, что погода впереди вновь снежная. Мести будет целую неделю. Да не просто мести, а мести и таять, засыпать и подмораживать. Снежная каша ноября — блюдо на любителя.
А как связь поймалась, что тут началось. Сообщения текстовые и голосовые о пропущенных градом посыпались. В мессенджеры даже заходить страшно, вспоминать пароли ещё нужно. Там наверняка и фотки и предъявы, да пока не до них.
Боря пока сообщения прокручивал широким взмахом пальца, телефон тут же зазвонил.
Телефон не знакомый. Кто звонит? Да бог его знает. На симке лишь пятьдесят номеров сохранилось. А это меньше, чем никто от общего старого списка из почти тысячи контактов по всему району и области.
«На работу же надо позвонить, объяснить всё. Они наверняка и трезвонят. И батя. Бате позвони в первую очередь! Да и перед Ириной Олеговной неудобно», — напомнил внутренний голос о насущном.
На всякий случай, сантехник поднял трубку. У кого-то кипяток мог хлестать, в конце концов!
— Боря, брат! — донеслось из динамика радостное от Стасяна. — Ты что там, в подполье ушёл?
— Да как ушёл… засыпало, — буркнул Глобальный, делая себе пометку сохранить телефон крановщика после сброса.
— Боря, да тут какой-то пиздец на автовокзале, — усталым голосом сообщил напарник по подработкам. — Я как приехал в город, вообще никуда выехать не могу. Застрял тут.
— А что ты в городе забыл? — для порядка спросил сантехник, припоминая, когда в последний раз был на связи с крановщиком. — Ты же вроде только из военного госпиталя выписался.
— Как что? Комиссию теперь надо проходить перед вахтой! — воскликнул крановщик, как будто говорил об этом пять минут назад. — Ну да у меня там всё на мази, только дурку осталось пройти, считай. Можешь подбросить? Больница святого охламона. Или как там её сейчас? Куда-то ссущий Павлик? Или на кого-то. Не помню.
«Да никуда не ссущий. Морозов он просто», — припомнил внутренний голос.
Боря даже задумался. Вроде может подсобить. Но дел столько, что лучше клонироваться и делать сразу десятком Борисов Глобальных дела по городу. Потому что один со всем не справляется.
Вон и звонки на второй-третьей линии.
— Она на другом конце города, брат, — сделал почти молящий голос Стасян в то же время. — Я понимаю, что и так тебе должен за прошлое. Но таксисты-суки, такие цены ломят. Я не вывожу, Борь! Выручи.
Глобальный моргнул, кивнул и ответил:
— Да не вопрос, сейчас подберу тебя. Подкину. Но по пути за паспортом заедем. Иначе без бенза скоро вообще никуда не доеду.
— Да хоть на Луну, — сразу повеселел Стасян. — Я, короче, за путепроводом стоять буду. К остановке не суйся даже. Сразу штурмом машину возьмут. Или это… подзаработать хочешь?
— Нет! Своих дел по горло, чтобы ещё кого-то возить.
— Тогда жду там, где сказал.
И так в городе, где нет метро, каждую зиму. На работу и по делам попадают лишь самые настойчивые и порой просто наглые.
Боря только связь отключил, как вновь незнакомый номер мелькнул. Вроде нужно взять, а вроде — снова обяжут.
«Боря, да ебанись. Ты отец будущий, а не мать Тереза»
Отключив приём, Глобальный, как ответственный продолжатель рода, сам в контакты на симке зашёл, перенёс их на телефон копированием и сразу Лесю набрал. Если кто-то может молвить слово перед директором, то только она.
— Леся?
— Боря, ты живой вообще? — даже удивились по ту сторону телефона.
— Вроде живой.
— А где тебя носит?
— Как где? Работаю, — ответил сразу Боря и задумался над вескими доводами. Конечно, подумать стоило заранее. Но хорошие идеи всегда позже приходят. Приходится работать с тем, что есть.