— А куда тогда?
— В военкомат, куда, — ответил батя с лёгкой иронией в голосе и пальцы синие покусал.
Чувствительность не очень. До крови прокусил и даже не поморщился.
— А чего? Вместе служить пойдём. Там подъёмные неплохие дают. Кто ещё Дуне добавит на размен с Галей, как не я? А меня теперь пытать удобно. Нихрена не скажу. Да и не знаю нихрена.
— Я сам тот вопрос решу. Сеструха всё-таки. Ну и мама одной проще будет, — скупо обронил Боря, хотя толком не знал в кого первым кинуть миллионом.
Увидеть ещё тот миллион бы. Пока на карточке периодически скажет сумма не больше чем в сотню тысяч.
— Нет, я — должен! — заспорил отец. — И тебе должен. Всем должен. А я что делаю? По столбам лажу. Дожил!
— Ты мне и так гараж подогнал, — напомнил Боря.
— Да что гараж? — хмыкнул отец. — Я всё-таки твой отец. Хату должен был подогнать, а не сарай с покрышками. Это ты из него дворец сделал. Сам. А я в розетку боялся точилку для ножей включить лишний раз. Электрик ссаный.
— Бать, ну… всё приходит с опытом.
Отец погрустнел, насупился.
— Бать, ты не расстраивайся. Сейчас в тепле посидишь, оттаешь, всё хорошо будет.
— Да не будет, Борь! Не будет, если не сделаем. А я чего сделал по жизни? В основном — нахуевертил! — заявил отец. — А должен был тебе автомобиль на совершеннолетие подогнать. А я что? Съебал на север. И в себя пришёл только тогда, когда так же в сугробе очнулся. Я же не сказал тебе, но тогда меня тоже знатно током шарахнуло. А тут что? На бис повторил. Вторая реанимация, выходит. Мне всё шансов дают пачками с неба, а я — прежний. Обидно даже. Опыт ко мне не приходит, Борь. Старость одна подкрадывается.
Послушав ещё минут десять причитаний в стиле «да что ж я за отец?», Боря понял, что в семье Глобальный-старший больше одной ночёвки не протянет. Но и назад его на участок Боря больше отвозить не собирался.
Если на то пошло, то что он за сын, что отца в зимнего сторожа превратил?
Решение пришло в голове неожиданное.
— Короче, хватит причитать. К Наташке поедешь, — заявил Боря. — А если хуже станет, то в больницу тебя хоть связанного повезу.
— К Наташке? Это дело, — прикинул отец.
Боря хмыкнул. Нет, сегодня ей точно не до утех. Пару дней продержится. А потом отца заберёт и снова куда-нибудь пристроит. Как раз Рому встретит.
Додумать план не дали. Телефон зазвонил. А там «тесть» высветился.
Забрать же надо! Совсем про время забыл.
— Боря, ты где? Я через десять минут выхожу.
— У меня ЧП, — ответил Боря, и не дожидаясь вопросов, чтобы рифму на автомате не выдать, сам добавил. — Батю током ударило. В неотложку везу, так сказать. Можете сами до Лиды добраться? Я не успею за десять минут.
— Ну… отец — это святое, — вздохнул Гусман. — Доберусь, конечно. Ты больше по коньяку или водочки?
— Я не пью.
— Ха, точно! — воскликнул майор и добавил суровее. — Это ты раньше — не пил. Но теперь — надо. Так что не переживай насчёт выбора. Я сразу то и другое взял с настойкой вишнёвой. И пивом шлифанём по утру.
— А как же Лида?
— А Лида девочка — ей винишко, — ответил майор, свернув мысль в другое русло. — Так что — пьём, пока будем в алко-шахматы играть. Мы ж не алкошня какая-нибудь, мы спортсмены.
— Но я не умею.
— Научишься. Ещё вопросы есть?
Боря поморщился, с котами ещё не ясно, но тестя бесить не стоило. Ответил на всякий случай сразу как полагается:
— Есть пить!
— Ну, может и сделаю из тебя человека, — снова тяжело вздохнул Гусман. — Отбой!
Батя с особым выражением на Борю в зеркало заднего вида посмотрел. Да не сказал ничего, вздохнул только.
Он в своё время тоже немало с майорами выпил. Да толку? А у сына всё впереди ещё, может и до генералов дотянет. А там уже — другой уровень.
А насчёт Натальи батя даже спорить не стал. В ванной бы пару часом отмокнуть, а как снова человеком станет, дальше думать о жизни будет.
Боря же только руль сильнее обычного сжимал, морально подготавливая себя к тому самому разговору, который рано или поздно между ним с Новокуровой должен состояться. И лучше бы это случилось до обеда. Чтобы Лиде в глаза смотреть мог.
Глава 7 — Хуёв как дров
Борис Петрович Глобальный мог назвать микрорайон Наташки Новокуровой своим родным, потому что бывал здесь уже чаще, чем в обоих гаражах. Но чаще — по делу.
А вот Пётр Глобальный насчёт этого района не высказывался. Только периодически диагностировал свои ощущения:
— Ноги как ватные. По мозгам уебало.
— Ты их чувствуешь вообще? — беспокоился Боря за отца.
Почему тот вообще заявил, что его отец? Кто в этом кода сомневался? Разве что сам Боря на столб с бабами надувными не лазил. Но одну имел в гараже. И тоже немало дырок ей расширил. Разве что полностью не рвал. Но и так видно — весь в отца. Хуевертить тоже умеет. Вроде двадцать почти, а так же молод и глуп, как в пятнадцать. Вот сейчас что мешает отца в приёмное отвезти? Трусы вонючие? Но сменку мать быстро соберёт. И передаст вместе с едой домашней. Она добрая, когда «Петя тупит».
Даже не думая включать музыку, сын прислушивался сквозь рёв печки к заднему сиденью и порой сыпал бесполезными советами:
— Ты там это… это самое… Пошевели пальчиками!
— Ну ноги-то уже чувствую немного, только слабые они как у младенца, — отвечал отец. — А вот с пальцами сложнее. Их я как раз отлично чувствую. Но лучше бы не чувствовал! Смешанная травма получилась. А то и комбинированная.
«В голове у тебя травма комбинированно, раз с куклами на столб электрический полез», — заявил внутренний голос: «Додумался тоже латекс с резиной тестировать».
— Как это? — совсем забыл за такими раздумьями о классификацию травм Боря.
Может конкретно во время этого занятия на последней парте после основной учёбы и подработки уснул. Мозг не всё запоминает, пока самого не шарахнет… хотя бы обстоятельствами.
— При взаимодействии с перчатками, значит, получилась, — объяснил батя. — Теперь придётся срезать верхний слой с кожей. А то и до некроза не далеко. Прикипело, мать его. Ты перчатки рванул, да часть осталась снаружи. Слишком мало я этих дилдаков над свечой на перчатки накапал. Как знал, больше надо. Да постеснялся.
— Так может, в больничку? — сделал ещё одну попытку разумного подхода Боря.
«Ебланить, конечно, это у вас семейное по мужской линии. Но хоронить тоже никого не хочется. Наследие всё-таки уже при жизни распределили», — добавил внутренний голос, настроившись на волну чёрного юмора от пережитого, но тут же сам себя поправил: «Пусть живёт батя! Только не в кунге в поле картофельном. Он тебе не охранник зимний без смены!»
А отец только ответил:
— Да возили меня по всему северу по этим больницам. Что я там не знаю? Ничего нового не расскажут.
А чтобы точно не вздумал везти, добавил строже:
— И пока не помоюсь, точно никуда не поеду! Я ж не луковица, чтобы санитарки слёзы лили, пока раздевать будут, — тут отец чуть тише добавил. — Ты думаешь меня первый раз током бьёт? Да это для меня как поссать сходить. Это первые разы сердце заходилось и сознание терял, а теперь адаптировался. Вон с тобой разговариваю. А мотор словно перезарядился. Может я человек-молния?
— Батя, ты не батарейка ни разу! — ответил Боря, чуя вину перед отцом. — Давай без этой чепухи о супергероях. Мы ж не дебилы, которые сами ничего не умеют. Люди при столкновении с электричеством, молниями и радиацией чаще умирают, чем получают полезные мутации. В пропорции примерно «один к никогда». Хочешь что-то суперское сделать — работай. Иначе не получится.
— Я и хотел поработать, — насупился отец. — От баб твоих устав.
— Зачем ты их вообще достал?
— А зачем тебе баб полный контейнер?
На этот вопрос так просто не ответишь. И Боря замолк, подбирая варианты.
«Раньше нужно было приехать», — заявил внутренний голос: «От одиночества родитель совсем с ума сошёл. На любопытство потянуло. Ты же ему не сказал, что в основном он охраняет целый склад забав для взрослых. Одних хуёв как дров! Да, Боря?».
Стиснул губы Боря. Прав внутренний голос, зараза. Но дарить родителям секс-игрушки на Руси тоже не принято. Во-первых, по печени можно получить. Во-вторых, смазки нету. Стёр бы напрочь, если во вкус вошёл. А в-третьих, там, где развлечения, всегда должна быть сантехника. А на участке пока даже воды нет.
«Да и какие нахрен куклы? Самогонный аппарат брать нужно было. И картохи мешков восемь», — подал другую идею внутренний голос.
Раскладывая всё для себя по полочкам, Боря, однако, покоя не находил. Это с совестью днём можно договориться, а ночью — всё наружу полезет. А с батей прямо в приоритете всё решать надо. Не то на куклах и столбах не остановится.
Пётр Глобальный же, глядя на тёмно-синие пальцы, только вздыхал с сожалением. Если от удара так называемой «линейной молнии» на коже человека порой прорисовывается сам белёсый контур стремящейся к низу ветки, вследствие белка закипания, то при поражении электрическим током всякое бывает. Умные люди даже классификации придумали, наблюдая за коровами на выпасе возле высоковольтного провода без изоляции.
Самого Петра классификациям учили на технике безопасности, ещё и сам читал, да многим рассказывал. Выходило, что при поражении током могут наблюдаться нарушения деятельности сердечно-сосудистой системы. Дыхание сбивается, нервная система в шоке, а электроожоги на долгую память остаются. А какой интенсивности будут — это уже от силы тока зависит и времени взаимодействия.
Если дверной звонок, к примеру, чинишь и едва коснулся оголённых проводов, то скорее всего тебя первая стадия поражения коснулась. В этом случае лишь руку отдёрнешь и удивишься, что забыл обесточить. Так как мышцы сами рефлекторно сокращаются, сознание полное, ещё и адреналина в кровь мозг выбросит. Хорошо ему, весело,
А если ударило и отключило сознание — это уже вторая стадия поражения током. Руки-ноги подёргаются без особой нужды. Поднимешься, почешешь маковку и спросишь себя: «что это было?»