Наставник нашёл колпак Деда Мороза. Боря запустил руку в сумку с деньгами, взял пачку на подарки. Подумав, сунул ещё пятитысячных по квартире, в первую очередь под пульт. И вскоре они ехали в Жёлтое Золото, по пути заскочив в зоомагазин, вино-водочный и в цветочный за подарками.
Лёгкие сомнения у Степаныча появились лишь при виде поднятого шлагбаума в посёлке.
— А мы разве здесь не были? — спросил он.
— Какая разница, что было? Важнее то, что будет, — ответил почти как философ Боря, желая избежать этой игры в длительные уговоры.
Телефон уже Аглая срывала. Слушал её голосовые, порой отвечал, не забывая про руль.
Едва увидав порог дома, в котором предстояло погостить, Степаныч остановился, набрал в грудь побольше воздуха и принялся поправлять несуществующий галстук. Но вместо пиджака на нём был лишь свежий свитер с оленями. Правда, под ним была рубака с воротником. И поправив её, наставник тут же пошёл в бой.
— Мадам, позвольте представиться. Василий Степанович Дедов. Человек больших трудов и непомерных амбиций.
— Ну какой же вы Дедов? Вы совсем даже ещё Молодов, — тут же расплылась в улыбке Зоя Ивановна, так как ей уже второй раз в жизни подарили букет цветов.
И всё в этом году… И даже не родители.
— Зоя Ивановна, а Боря лжец, — неожиданно заявил наставник и тоже улыбнулся. — Вы гораздо… гораздо обворожительнее, чем на фотографии с ёлкой.
— Ой, мне стоило отправить ту фотографию в одежде, — чуть покраснела она и посмотрела на Глобального. — Ну что же вы, Борис. Так меня подставляете.
Боря закивал, гладя Боцмана и вручая ему вкусняшку. Мол, грешен. А что поделать? С другой стороны, он спящим на лицо никогда никому не лез. И о фотографиях таких не просил. Так что в расчёте.
— Не сметь в себе сомневаться, Зоечка! — тут же поддержал даму кавалер в колпаке советского производства с какого-то утренника. — У вас отличные формы. Можете сразить любого.
— Правда? — щёки Зои загорелись уже как помидоры, а следом в глазах вспыхнуло что-то пошленькое.
Она тут же и думать забыла про Борю, который отошёл в сторону, гладил кота на подоконнике и играл с ним новой игрушкой. В это же время словно каждый контакт в телефоне считал своей обязанностью созвониться с ним. Но отвечал только Аглае.
До тех пор, пока не позвонила Наташка. Первая успела. А в автомобиле давно подарки ждут своего часа. Есть и лично для неё. Не без этого.
Сердце затрепетало. Ответил.
— Да, Наташ?
— Боря! — её радостный голос почти звенел. — Ромка приезжает!
— Ромка? — переспросил Глобальный, уже смирившись с тем, что потерял брата в пучине бури под названием «популярность». — Вот здорово. Что говорит?
— Что хочет Новый Год дома справлять. Ты к нам приедешь?
— Конечно, заеду, — сказал он тут же, не уточняя, когда.
Всё-таки если кинуть с Новым Годом Аглаю, его самого могут кинуть с квартирой, а это уже никакой квартиры маме. И всё как карточный домик посыплется без нижней карты в основании.
Только отключил связь, как Дашка звонит.
— С Новым Годом, Боря! Во сколько тебя ждать?
А на заднем фоне Танька кричит:
— Господин, надо повторить!
— Так, девочки. Пока не знаю, — искренне признался он, но тут же пообещал. — Я заеду.
— Давай, ждём.
Этот разговор оказался не долгим. Всё сказали и сделали ранее, на той кровати играя в шесть рук странную мелодию похоти. Но тут взгляд упал в окно на соседнюю улицу. А там, наверняка, Кира, Зина и Леся.
Всем по подарку запас. Надо завести. Проведать. Так после похорон Князя и не виделись. А памятник рядом вообще сюрпризом будет.
Глоблаьный ушёл по-английски, оставив Зое небольшой подарок на столе. Ничего пошлого. Духи «для понимающих дам», как говорила продавец. Ведь сам перенюхав с десяток пробников, уже не отличил бы ромашку от обойного клея.
Может и мелочь, а приятно. Языками со Степанычем уже зацепились. А если во что-то большее перейдёт, только рад будет. За обоих.
А теперь вперёд, до Нового Года ещё много времени. Кое-что да успеет.
Глава 24 — Глобальный год-2
31 декабря 2022 года. Вторая половина дня.
Леся сияла, получив подарочек. Этому человеку так мало для счастья надо. Немного внимания, капелька уважения — и всё, довольна. Подставишь локоток — подхватит, не раздумывая. А дальше хоть в ЗАГС, хоть на край Земли. Было бы с кем.
«Хотя откуда у неё край, если она не плоская?» — прикинул внутренний голос: «И что нам до Земли? Многие люди пока даже с собственными бровями не могут разобраться, не то, что о чём-то глобальном думать».
Вдохновлённый, Боря продолжил раздавать подарки.
Зина приняла свой, как новости. К сведению. Ей что есть, что нет, всё равно. Мрачная, задумчивая. На лице ни тени улыбки. Даже чёрный юмор пропал и пошлость выветрилась. Ни шутки, ни полшутки, ни усмешки. Человек постарел за неделю на годы. Никакой больше открытости, души нараспашку.
«И с каждым днём всё мрачнее и мрачнее, как будто постепенно доходит, что потеряла. Похоже, эта ракушка закрылась и больше не откроется. Ей уже не до бровей и заговоров».
А вот Кира посмотрела на подарок, как на змею. Пальцы задрожали. Губы стянулись в линию, побелели. Хотела что-то сказать, выдавить из себя, но не решалась. Держалась.
Раздав «всем сёстрам по серьгам», Боря посмотрел на большую ёлку, украшенную Васильковой и вздохнул. Столько трудов, а настроения новогоднего нет и не будет. Хуже того, это состояние будет только нагнетаться, пока не рванёт к середине января.
В попытке как-то расшевелить ситуацию и добавить в мир дома Князевых звуков, Глобальный набрал Кишинидзе и спросил прямо:
— Слушай, ты говорил со стороны невесты никого не будет, только я.
«Девчонкам нужно взбодриться!» — тут же одобрил внутренний голос.
— Ну да, у Кристины тут никого нет из знакомых, — ответил не то, чтобы друг, но и далеко не враг.
А так… собутыльник для обычно не пьющего.
— А ты не думал, что ей подруги нужны?
— Подруги?
— Ну, подружки невесты. Девочки, то есть, а не сантехник, — подсказал Боря.
— Да как-то… мимо прошло, — признался служивый. — А есть мысли на этот счёт?
— Есть… три, — ответил Боря. — Кира, Зина, Леся.
— Зови, зови, зови! — заметно повеселел Кишинидзе. — Я внесу в список.
Боря договорил с товарищем и положив трубку, заявил всем присутствующим:
— Так, девушки. Не раскисать. В январе на свадьбу идём. Будете подругами невесты. Можете даже устроить девичник. У Кристины нет знакомых девушек в России. Она из Германии только приехала. Поможете немного? Вам надо… растрястись. Поможем дружбе народов? Не часто грузины на немках женятся.
— Свадьбу? Ты с ума сошёл? — донеслось от Киры. — Не хочу я никаких свадеб. Ни немецких, ни грузинских, ни русских.
— Ого! Свадьба! — обрадовалась Леся в то же время. — Я бы с удовольствием, только надеть нечего. А кто замуж выходит? Я и на обычной-то не было, не то, что грузинских.
Боря описал ситуацию в подробностях. Зина, которая не обронила ни слова, подскочила, как только расслышала место проведения мероприятия.
— Ресторан «Печень навылет»? Мы идём! Кира, даже не спорь. Кто ещё поможет интернационалу, если не мы?
Несостоявшаяся дочь посмотрела на неё, как на предательницу, но бывшей массажистке было уже всё равно. Она вдруг засуетилась, подбадривая всех вокруг. Полетели шуточки и сравнения со старым пледом, который надо проветрить от пыли.
— Кира, ну ты чего? — наконец, она схватила девушку в крепкие объятья, подняла на руках и начала крутить, приговаривая. — Для круглого дурака любая шутка плоская. А я не дурак. Я дура… так что мне вообще по хую. Идём и точка.
— Ну… ладно, — выдавила из себя Кира вместе с последней порцией воздуха, зажатая между массивной грудью и сильными руками-захватами.
Крепче только наручники.
Настроение в помещении сразу переменилось. Полетели вопросы, вопросики, вопросишки.
— А что наденем? Наряды одного цвета или разные?
— У неё нет аллергии на цветы?
— Какого цвета будет платье невесты? А фасон?
Боря пожал плечами, пообещав заняться этим вопросом позже. Следом полетели замечания-примечания-пометки.
— Девочки. Я на шпильках не пойду. Я танцевать буду.
— А я больше хочу кухню грузинскую попробовать.
— А грузины приставать не будут слишком… мало?
— Ой, девочки. Я вообще, что подумала. Если женатые люди, занимаясь сексом, отдают супружеский долг, то получается те, кто делают это до свадьбы, сексятся в кредит?
— Ага, как ипотека, только еботека.
Улыбаясь, все постепенно переместились в зал. Под закуски, салатики и большой телевизор с комедиями. Боря, довольный собой, откланялся, сославшись на дела.
«Чем меньше мрачных людей вокруг, тем лучше», — заметил внутренний голос.
И даже тот факт, что ему подарков не досталось, никак не подпортил настроение. Ведь на повестке дня стояло открытие магазина для взрослых. Заскочив на точку к Аглае, сразу уехал туда, вновь отпросившись у босса.
— Ты я смотрю, в бизнес пошёл, — только и заметила Аглая и тут же улыбнулась, узнав о деталях. — Молодец, растёшь… Ладно, иди.
А сама повернулась рабочей стороной к военному Сергею Ильичу, который при приобретении двухкомнатной квартиры сыпал не вопросами с «почему-да-как», а рассказами.
Таких историй по окопам наслушался, что у риелтора уши горели. Хихикала.
— Я, когда в военном училище учился, была у нас в городе девушка с кличкой «Галя Робин Гуд». Безотказная, как автомат Калашникова. Сидим, значит на первом курсе в увольнении на почти такой же квартире под Новый Год. Две комнаты и постеры со Сталлоне для контраста трещин на стене. Стол накрыт, шапка Санта Клауса и бенгальский огонёк на фоне сигарет. Человек десять всего одногруппников. Пьём, как водится, закусываем мало. Чего продукт переводить? Не жрать пришли. Чаще спорим. И тут Галина, опрокинув стакан чистого, не разбавленного, но с маслинкой на ободке, выдаёт «А спорим, что вы меня не перетрахаете?» Мы в шоке сначала на попы ровно присели. Потом вопросы посыпались, уточнения. Что можно, мол, что нельзя? А она на своём стоит. Хоть что, говорит, всё равно сдадитесь. И мы, как молодые, голодные, но любопытные, тут же в дело вступили. Вызов принят! Групповуха часов на двенадцать с самого вечера до утра, считай. Вот уже рассвет зимний, расходится пора. Каждый бес сил. Крутился как мог, а её вообще, как пропеллер крутили. Думали, сотрём как наждачной бумагой буратину, а она лишь хохочет — ещё хочет. Это, Аглая, на моём жизненном пути единственный случай, когда российская армия б