«Каждый выступит как посредник», — добавил внутренний голос.
Но Вика никуда не уходила. Тогда Глобальный чуть склонился к Богатырёву у окна.
— Братан, это всего на пару дней. Я туда и обратно. Мозги все проветрим. А там на московском перроне её встретишь. А я дальше поеду.
Богатырёв только пальцем на него показал, добавил:
— Отвечаешь за неё.
— Само собой, — ответил Боря и кивнул Ларисе. — До скорого!
Де Лакрузо вдавила кнопку и откатные ворота дали выезд к дороге. Само лицо бизнес-вумен в этот момент выглядело обескураженным. Она словно перестала на миг всё-все контролировать. И от этой растерянности даже Глобального на прощание в щёчку не чмокнула.
— Не прощаемся, ребят, — добавил Боря уже через своё окно. — Я позвоню, как только ясность поймаем.
— На связи! — ответил десантник.
Вика посветлела и помахала всем рукой. Не думала, что так просто отпустят. Видимо, аура у Глобального была светлая, а карму так вообще с отбеливателем натёрли. В такие моменты уже не важно ни сколько стоил ремонт, ни кто за него платил. Главное — результат.
Не важно почти никому, кроме охранника, который с удивлённым видом как запускал автомобиль на погрузчике на территорию, так и провожал взглядом его водителей и пассажиров.
Всё-таки одним судьба даёт шанс всплыть повыше и хлебнуть воздуха, других топит даже тогда, когда к ногам камни не привязаны. Мол, слишком барахтались.
Перехватив на миг взгляд друг друга, сантехник и охранник всё это по глазам и прочли в моменте.
Затем Боря молчал минут пять, пока выезжали из посёлка на трассу. Встроенный навигатор давно настроен. И пытается умничать женским голосом. А попутно показывает, что ехать им по федеральной трассе М-10 «Россия» ровно 721 километр. А вот время в движении постоянно менялось. Если по посёлку ехали не более 60 километров в час, и оно составляло 12 часов и 35 минут. Но едва выехали на трассу, как начало стремительно сокращаться.
— Разгоняется до сотки за 3,5 секунды. Это на зимней. На летней резине ещё быстрее, — сказал Боря, чтобы тишина слишком не пугала. — Так что я буду следить за дорогой, а ты за ди-джея отрабатывай. Договорились?
Вика кивнула и тут же начала искать станции с нормальной музыкой. Боря же посмотрел на индикатор топлива. Полный бак. Заправили уже после ремонта. «Сотым». Автомобиль обещал съесть не более 60 литров за время пути. Ну а по цене это составляло без малого 3000 рублей, но в дорогу их уже заправили. Как и перекусить столько всего надавали, что можно неделю есть. Так что расход теперь лишь на гостиницу, если решит сделать перерыв в дороге.
Так ничего толком и не натыкав, Вика выключила радио, повернулась и вдруг призналась:
— У тебя сладкая сперма.
Боря от такой информации едва под фуру не залетел. Но на благо соседняя полоса была свободна. Успел перестроиться без поворотника. Урус остался на трассе, вгрызаясь в холодный асфальт новой зимней резиной.
— Ч…чего? — в этот момент сантехник едва не заговорил на японском, но водительский рефлекс взял своё и Глобальный лишь добавил привычное-матерное. И то про себя. — Когда⁈
— В больнице, — объяснила Вика. — Когда ты был в отключке,
Челюсть едва в третий раз не уехала в сторону. Сама.
— Но… зачем? — не понял сантехник.
— У тебя встал. Я не могла обратно засунуть и пришлось импровизировать. В общем, пришлось тебе подрочить, а там и… пригубить, — блондинка до предела сократила описательный процесс, но всё же добавила. — Я же не думала, что как фонтан брызнет!
— Пришлось? — тупо повторил Боря, который как раз хотел деталей. — Что, значит, пришлось? Можно спящему одеяло поправить. Или искусственное дыхание сделать человеку в отключке. Тогда да, можно сказать — «пришлось». А ты… ты-ы-ы…
Замолчал. И задумался.
Знай он об этом случае, уже бы не так уверенно отвечал бы Володе. Ведь вся эта тема с тем, чтобы успокоить Вику вечером, у камина, со всеми разговорами и поглаживанием по голове, могла выйти боком. Если Глобальный гладил её, как дочку своего знакомого, то у неё, видимо, были свои планы на него.
«О чём побег теперь говорит почти напрямую!» — заявил внутренний голос: «А ты ведь подписался. „Пар спустить“. Как же! А как потом в глаза Володе смотреть? Это ведь не демон в образе Ларисы, это…это почти невеста!»
— Вика, что происходит? — сделал новую попытку достучаться Борис.
«Может, действительно пришлось?» — добавил внутренний голос.
— Вкусная, — только повторила Вика и тут же добила. — Я приходила к тебе ночью после Ларисы. И попробовала снова остатки. А вчера утром даже дрочила, пока не кончил. Но ты крепко спал и даже не заметил. Было мало, но… сытно. Ты как будто на банановой диете сидишь. Белок и… аминокислоты. Это как витаминка!
— Вика-а-а! — взвыл Глобальный, уже толком не зная, как реагировать.
— А что, Вика? — возмутилась Лопырёва. — Я сначала тоже любила Володин вкус. Он был такой, особый. Солено-сладкий. А теперь вообще ничего нет. Ни вкуса, ни ощущений. Я не люблю его больше. Понимаешь? И он меня никогда не любил толком. Мы слишком заигрались.
— Стоп, — долго выдохнул Глобальный. — С чего ты это взяла?
— Ты не понимаешь, — поникла блондинка. — Тебя не было тут несколько лет назад. Нам всем тогда было весело. Ещё бы — «шведская семейка»! Одни забавы и никакого спроса. И знаешь к чему это привело?
— К чему? — спросил Боря, не зная толком нужен ли ему ответ.
— К тому, что он перетрахал всё, что видел, — прояснила Лопырёва. — И часто не стеснялся приходить домой с чужим запахом. Но нам же весело. Мы не замечаем! Мы — другие. Грёбанные «свободные отношения», да?
— Наверное, — поник сантехник, который если куда и приходил, то с запахом канализации на руках, чем с духами. Так что оправляли прежде в душ.
«Не важно откуда приходить, если приходить с работы. Важнее с кем ночевать, за ночь все запахи смешиваются», — добавил внутренний голос.
— А по итогу всё выгорело, Борь, — добавила она глухо и некоторое время молчала, глядя в окно на небо. — Нет, когда он уезжал на фронт, я любила. Я точно была не безразлична. Я ждала! Мы даже с Ларисой спали в одной комнате долгое время лишь для того, чтобы согреться под одним одеялом. Никаких игр. Все мысли о нём. Там. А через полгода мы узнали, что всё. Плен. Это не похоронка, это не возвращение, это даже не служба, не ранение. Это вообще хрен пойми, что! То ли вернётся без глаза, то ли без руки, то изнасилованный, скорее всего надломленный. Мы с Ларисой смотрели друг на друга и вообще не знали, чего ожидать. И в таком состоянии шли дни, недели, месяцы. Бах! Пролетело полгода. Ты только учишься жить иначе, привыкаешь, вообще ничего уже не хочется, как вдруг — «еду, встречайте!». А ты уже и не знаешь, кого встречать. Своё прошлое или его настоящее.
Вика разревелась, завыв в голос. Боря и рад бы остановить автомобиль, но пошёл скоростной участок трассы без возможности остановки. Остановись на такой с аварийкой и есть неплохой шанс, что в тебя влетит что-то тяжёлое и мощное. И в лучшем случае встретитесь в реанимации.
В худшем — в другой жизни.
— Вик, я не понимаю, — признался Боря, но всё же отвлёкся на бардачок, достав пачку влажных салфеток.
В дорогу чего только не набрал с собой.
— Он же вернулся, — продолжил сантехник, протянув их. — Да, немного замученный. Но ничего, отойдёт. В себя придёт. Мужик классный. На тебя с обожанием смотрит. У вас же дом, по сути — полная чаша. Да, с дополнением в виде Ларисы. Но вы же москвичи, вам можно. Это в Сибири за такое на костре и куча желающих подлить бензина, а у вас-то… Короче, стране стоит просто дождаться, пока Москвой станет вся Россия. Учитывая темпы строительства метро, ждать уже не долго.
Он замолчал, так и не сумев толком пошутить.
Вика вытирала слёзы. И снова ревела. Затем снова вытирала слёзы. А по итогу спросила:
— Думаешь, можно всё начать заново? Склеить разбитое?
— Понятия не имею! — воскликнул уже Глобальный. — Но вы, мать вашу, хотя бы постарайтесь. Оба! Что это значит «не тот», «не та». Он живой! Понимаешь? Живой, блядь! Не в цинковым гробу под расписку в морге выдан, как многие, а… живой! Не всем так повезло.
Вроде на дорогу смотрел. А перед глазами стоял Стасян и завязывал гантель в узел. Потом крановщик гнул гриф, а затем хуйнул в кого-то гирю на пуд весом и там что-то взорвалось. То ли БПМ, то ли сразу танк.
Воображение никак не могло дорисовать Стасяну деревянное жилище по размеру ширины плеч и последующее подселение по прописке на пару метров ниже уровня поверхности.
Просто отказывалось.
— Живой! — почти рявкнул Боря и добавил тише, но строже. — Дура!
Не то, чтобы он не желал себя связывать родственными связями с Шацем. Такой тесть как раз был бы ему по душе. Можно строить, что хочешь, воплощать разные проекты безгранично, а большой и важный родственник всегда прикроет, посоветует.
Боря даже представил, как стоит рядом с Викой. Она в белом платье, он в чёрном строгом костюме.
А тесть орёт за столом:
— Го-о-орько! Го-о-орько!!!
Но тут же рядом Володя встал. В тельняшке. И вытерев нос о рукав, кулак показал и фигу слепил. Добавил громко:
— Фигу!
Боря зажмурился, поморщился и отгоняя наваждение, добавил:
— Вик, моя цель была с том, чтобы рассказать тебе об отце. Я ей следовал. Сворачивать с этого пути я не рассчитывал. И, по-моему, у вас с Володей всё получится, если постараетесь. В любом случае, у тебя есть больше суток, чтобы об этом подумать.
— А что потом? — тихо добавила та, ощущая жжение от салфетки под глазом. — Вернуться и сделать вид, что всё нормально?
Боря снова долго выдохнул, формулируя мысль. Но это как с формулами. Если не знал, а потом ещё и забыл, то мышление бессильно.
— Думай, — добавил только сантехник. — И вот только если совсем ничего в голове не придёт, тогда я не буду выталкивать тебя с перрона по возвращению в Москву. Сами решайте.