Однако, один стоп-фактор у Лопырёва всё же присутствовал. И его Лера определила побочно, случайно. Стоило ей заговорить о своей родне, как он внимательно слушал, но как только начинала расспрашивать его, как «показания роднились», словно срабатывал стоп-кран, и он вообще ни одного родственника не мог «вспомнить». При том, что на память не жаловался и спокойно рассказывал ей, что давали на завтрак неделю назад.
Заинтересовавшись, Пинигина погрузилась в медицинские справочники, на время упустив его и виду и вскоре поняла, что дело может быть не в заболевании нервной ткани. Но подробнее нужно было смотреть на месте.
Взяв первый билет из столицы до Новосибирска, она тут же полетела к нему, чтобы подробнее во всём разобраться. Всё-таки нормальных мужиков в стране мало и каждого такого хоть под личную опеку бери.
А кому ещё нужна такая авантюра, как не рыжему ангелу?
* * *
Несколько часов спустя суеты в доме Князева Глобальный мчал в аэропорт, уже отправив автомобиль в автомастерскую на эвакуаторе. Только пока на КПП помогал в габариты грузовику войти, (до сантиметра вымеряя не столько борта, сколько торчащую в сторону крышу внедорожника Князева, смятой в лепёшку), случилось забавное в кустах неподалёку.
Буквально в засаженной ёлками лесополосе у КПП, сантехник обнаружил торчащий кучи грязи арбалет. Ранее он точно валялся в снегу, потерянный для общества. Но снег подтаял и теперь орудие охоты торчало рукояткой вверх из кучи оставшейся грязи, отлично замаскированный благодаря своему камуфляжу. Хоть в упор смотри, можно не заметить, на что смотришь, если не знать, что искать. Но Боря этот арбалет уже видел и в руках держать довелось.
«Да уж, недалеко Вишенка на охоту дошёл», – только и прикинул внутренний голос.
Следом по трассе, ещё не слишком разогнавшись, Боря обнаружил и сломанный остов от дорожного знака. А затем и осколки пластика от бампера автомобиля полковника.
Но всё это уже мало имело значение. Сейчас привезёт Вику Шацу, оставит на поруки, полюбуется милым домашним спектаклем с участием двух девушек при одном смущённом мужчине и уедет. А там пусть ситуация сама доходит, как суп после кипения на плите.
Его дело по отношению к Лопырёву в этом месяце останется за малым – машину пригнать из автомастерской и документы вручить на подпись. А дальше сам разберётся, не маленький.
Но чтобы самому прогрессировать и после продаж оставшихся квартир в плюсе остаться, Боря ещё в дороге решил, что на те миллионы, что дали ему на покупку автомобиля, не глядя, он и землю вокруг посёлка купить может.
Всё-таки прав, Шац, железо надо ковать, пока горячо. И если участки за забором Жёлтого золота пока стоят копейки, а после переноса забора умножаться, выгода очевидна. А с дорогой, коммуникациями и переносом КПП подальше уже в процессе порешает, как разумный инвестор.
В конце концов, какая разница, кому должен? Всё Шацу? Или большую часть Шацу и уже миллиона три-четыре Кире Князевой и Зине? Чем меньше долг – тем чище перед человеком.
Каждым конкретно.
«Правда, пока не вполне понятно, каким боком Фридрих вошла в наследие без свадьбы с Артёмом Ивановичем и официальным усыновлением его дочери» – рассудил внутренний голос уже на подъезде к аэропорту: «Ну да ладно. У них в Израиле и без нас сейчас забот полно».
Рейс с Москвы на этот раз прилетел без задержек. Вика вышла на свет с растерянным лицом, робко оглядываясь. Ни чемодана при ней, ни сумки. Только сумочка. Но то наследие ручной клади.
Боря обнял, приветствуя, поинтересовался:
– То есть ты настолько налегке, что буквально туда и обратно? Вещи-то где?
– Какой там! – возмутилась блондинка. – Они мой чемодан потеряли! Тебе придётся меня ещё подождать, пока заявление напишу. Я папин адрес напишу тогда, да? Чтобы доставили, если найдут. Кстати, где он?
– Дома тебя ждёт… готовится, – улыбнулся Боря и тут же поторопил девушку, чтобы лишнего не думала. – Ладно, пиши пока заявление. Я тут… рядом.
– Ага.
И она ушла ругаться с администрацией. А Боря остался на выходе из аэропорта, поглядывая на часы. Снова платить за стоянку. Может, прав Стасян и начать уже пиздить охранников на этих стоянках общественного значения, чтобы мзду для хозяев брать перестали? С другой стороны, они всего лишь исполнители. А владельцы так высоко сидят, что часто вообще в России не появляются. С гамака на Кипре рукой машут или в планшете на Майорке на лежаке валяются и игрушечки разные играют. Им не горячо, ни холодно от тех возмущений.
Пока сантехник стоял и грустил, рядом со входом девушка закрутилась. Войдёт-выйдет. Выйдет-вернётся. И всё с телефоном у уха. Ругается с такси, что берут столько, словно во Владивосток вести собрались. Или спорит с зависающими приложениями, где-то оплата не проходит, то таксисты ни одного слова по-русски нормально написать не могут. А девушка та – рыжая как апельсинка. И в глазах грустинка. Одета просто, в пальто и демисезонных сапогах. Ни косметики на ней особо, ни волос длинных. Коротко стрижена довольно, но красива, обворожительная и этой своей простотой притягивает. И Боря невольно залюбовался.
Сразу видно, не сдаётся дева рыжая. То ли по той причине, что душа у неё того же цвета, то ли потому, что характер – рыжий.
Боря вдруг понял, что стоит рядом и слушает их разговор с очередным загорелым таксистом, хотя солнца на зиму было не так уж и много.
– Десять тысяч и поехали, – сказал он с довольным видом, пройдясь по моноброви небольшой расчёской.
– Сколько?! – удивилась потенциальная пассажирка. – Я не покупаю вашу колымагу, а прошу довести.
После чего чернявый таксист оскалился и добавил с уверенностью, что дожмёт:
– Э! Это сЭбе в убыток работаю! Никто тЭбя больше в Жёлтое золото не повЭзёт. Плохое там место. Страшное!
– Страшное? Я на всей луганщине была и в Донецке. Я под Херсоном от обстрелов укрывалась. И по Новороссии как следует нагулялась. А вы мне про страшное рассказываете. А вы знаете, что такое по-настоящему страшное?
– Говорю, как Эст! – отмахнулся кареглазый наглец и сделал вид, что больше разговор ему не интересен.
Снег ещё повалил с утра. Дорога скользкая, скоро дождь будет. Рейсовые автобусы на межгород отменят, и маршрутчики повременят. А кто тогда, если не таксист?
– Это туда десятка, обратно десятка, билеты ещё как будто в Крым слетала. Ничего себе поездочка. – пробормотала девушка, видимо что-то для себя подсчитывая.
Боря сделал шаг вперёд и оказавшись между ней и таксистом без лицензии, спокойно уточнил:
– Простите, вам в Жёлтое золото?
– Да.
– Я подвезу.
– Да? – приятно удивилась она. – А за сколько?
– Нисколько. Мне по пути.
Разница между десять тысяч рублей и нисколько была очевидна, и всё же Лера не спешила давать согласие. Уточнила:
– А что у вас за машина?
– А вот там стоит, чёрненькая, – показал Боря в сторону третьего ряда, где рядов стояла чёрная Волга и его чёрный джип.
Очевидно решив, что речь о Волге, Валерия немного успокоилась. Машина вроде простая. И человек простой. Ещё и на бензин подкинет. Сама ему. Без вопросов. От души. И это всё равно душевнее окажется, чем подпитывать самоуверенность определённых индивидуумов.
И всё же Пинигина сомневалась, стоит ли ехать? Парень не двигался, явно кого-то ждал. А вдруг ещё мужики будут? Тогда точно – опасно. Лучше отказаться. Поберечься. И с кем-то ещё скоопирироваться, скинуться. Или даже – напроситься. Мир не без добрых людей.
И лишь когда из терминала прибытия вышла маленькая блондинка с большим чемоданом, и довольно заявила:
– Они нашли мой багаж! – тут Лера и решила, что поедет с ними.
– О, отлично. Одно заботой меньше, – ответил парень и подхватив чемодан за ручку, покатил к третьему ряду на стоянке.
Он предложил нести и её сумку, но Лера лишь улыбнулась и отказалась:
– О, нет. Я сама.
– С нами ещё кто-то поедет? – уточнила Вика.
– Да, тут по пути человеку. Надо… помогать, – объяснил в полголоса Глобальный и едва не остановился у Волги. Но затем открыл багажник джипа и сложил все вещи туда. Чемодан и сумку. А девушек рассадил по салону, каждой открыв дверь, пока прогревался мотор.
Уже закрывая багажник, Боря заметил краем глаза движение. К нему от красных Жигулей из второго ряда мчались двое. Один с монтировкой в руке, другой с ключом. И одного из них он уже видел. У входа в терминал.
Тот кричал:
– Куда собрался, э?! Двоих решил увести? Стой, чмошник!
Боря посмотрел в сторону будки охранника. Там ведь и не почешутся. Камер висит на столбе, помимо проводов и фонарь. Но вся система охраняемого периметра бесполезна, по существу, если речь идёт о мгновении.
ТОТ САМОЙ МГНОВЕНИИ, КОГДА ДУМАТЬ НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ,
И тут в голове прозвучали слова рыжей девушки «А вы знаете, что такое по-настоящему страшное?»
И Боря вдруг понял, что фронт – понятие растяжимое. По сути вся страна давно – фронт. Просто есть внешний, а есть внутренний. Но бои здесь не менее интенсивные. И каждый тут – тоже воин, если нужда возникает.
Подхватив в руки арбалет, русский сантехник повернулся и сам пошёл на бегущих. А в пути заорал что есть силы:
– Слышь, ты пидор шерстяной, сюда иди!
Тот, что бежал с ключом, сразу рванул в сторону, укрываясь среди второго и первого ряда, как будто туда. Просто по дуге. А когда взведённый арбалет в руках разглядел и таксист, монтировка сразу на землю полетела.
– Не убивай, брат! Не убивай! – залепетал он, руки подняв и назад попятился.
– Какой ты, блядь, брат?! – уточнил Глобальный, даже в гневе прекрасно понимая, что хоть струна и взведена, болта на ней нет. Но кто об этом знает? – КТО ЧМО?!
– Я – чмо! Я! – залепетал тот, затем свалился на колени и зарыдал. – Я – чмо! Чмо-о-о.
– То-то же, выродок! Свалил нахуй! И чтобы больше я тебя здесь не видел.
Вопросы языкового барьера решаются мгновенно, когда надо. И забыв про монтировку, резко осознавший всё гастербайтер подскочил и рванул к Жигулям.