— Послушайте, Сара Иб… — вновь попытался он поставить пылкую старушку на место.
«Может так они и соблазняют певцов и политиков? Нахрапом!» — тут же предположил внутренний голос.
Но додумать не дали.
— Просто Сара! — тут же прервала хозяйка квартиры и добавила томно где-то у уха. — Можно даже… Сарочка.
И столько было страсти в старушке, что челюсть от усердия выскочила. И по уху сантехника лизнула. Борю как молнией пронзило. От неожиданности весь запас слов растерял в раз.
«Так, давай ещё раз, с начала», — тут же предложил внутренний голос, пока ситуация ещё не совсем вышла из-под контроля: «Если человек не в себе, то как его убедить? Чур без угроз, крика и какого-либо рукоприкладства!»
Пока Боря думал, хозяйка уже под руку его взяла и повела куда-то. Только и успел, что разуться, стянув ботинки за пятки, чтобы следы мокрые не оставить. Они же — следы присутствия.
— Сара Ибр…
— Сарочка же! Ещё помню, как меня зовут. Я же начала пить витамины для улучшения памяти, — щебетала хозяйка рядом. — Только не помню, пила ли их сегодня?
Едва сантехник осознал, что это риторический вопрос, как оба уже в спальне оказались. Ту локацию по запаху таблеток можно понять, даже не открывая глаз. А как снова поднял веки Борис, так и обомлел. Горсти таблеток на прикроватном столике с одной стороны кровати. А с другой стороны сорочка вниз полетела, легко снятая в один присест через голову!
«Боря, беги!» — выдал самую чёткую команду из всех возможных внутренний голос.
Боря и рванул на балкон спринтером!
Благо тот был в одной комнате со спальней. Но едва ступив на полосу холода одними носками, сигать в окно не стал. Только понял, что зря разделся.
— Вы куда, Борис? Подышать? Или покурить? Тогда дверь прикрою, — донеслось позади и ручка тут же опустилась, отрезав его от царства тепла и отопления безжалостной «наружей».
Балкон был не застеклён. Продувало изрядно. По ногам тянуло, напоминая, что ещё не май месяц.
«Хорошо, что куртку не успел снять», — пришёл к новому выводу внутренний голос и сантехник посмотрел с высоты пятого этажа на ближайшую берёзу, до которой было пара метров. Вроде не далеко прыгать, но ветки выглядели ненадёжными.
Затем Глобальный перевёл взгляд на покатую крышу, откуда на него с удивлением уставился голубь, одним своим нахохленным видом заявляя, что там место занято. И он первый гнездо свил. Нужно же куда-то детей голубей прятать.
«И в скалолазы я тебе тоже не рекомендую резко записываться», — подытожил внутренний голос: «Вывод один — надо вернуться. В конце концов, это лишь нелепая шутка юмора».
— Сара Ибрагимовна! Откройте! Я… надышался, — тут же дал заднюю Боря, решив действовать с пожилой женщиной жёстко и решительно.
Сначала на место её словом поставит, потом напомнит о семейных ценностях, ещё пристыдит на сдачу. И готово. Оденется, посидят, чаю попьют, семью продюсеру спасёт и дальше поедет добро творить. Как ангел, только на зарплате.
— Подождите, кто-то в домофон звонит! — донеслось приглушённо из-за двери.
Сантехник запоздало по стеклу постучал. И снова выглянул с балкона на улицу, где и увидел автомобиль продюсера группы.
— Вовремя! — хмыкнул сантехник.
«Ну всё, Моисей Лазаревич поднимается», — тут же начал стращать внутренний голос: «Сейчас вместо планируемого семейного примирения будет незапланированное убийство. А может даже — двойное».
Тогда Боря снова застучал в стекло. Ведь если ещё успеет обуться, пока поднимается человек, то можно сказать, что даже не заходил. Так, на пороге ждёт, его дожидается.
«Но если она не оденется, то говорить уже ничего не нужно будет. И так картинка говорящая», — не унимался внутренний голос: «А одеваться она что-то не торопится. Как и дверь открывать».
Быстро стучало сердце на адреналине. Время тянулось резиной. В комнате мелькало полураздетое тело, ничуть не обращая на него внимания.
Секунды сложились в минуты, а затем произошло то, что произошло. Без всяких чудесных спасений в спальню зашёл Коба.
Боря продолжал тарабанить пальцем по стеклу по инерции, но уже как-то тихо, почти незаметно. Хозяин сначала прищурился, потом посмотрел на него секунд так десять. Пристально.
Затем дверь открыл. И голос упал до баса, как будто богатырь с чудищем пришёл биться:
— Не думал я, Борис, что в смертельной схватке нам придётся сойтись.
— Какой ещё схватке? — буркнул Боря, с удовольствием переступая холодный порог и вставая на тёплый палас. И больше всего это одобряли почки.
— Кровавой, Борис. За Сарочку будем биться, — тихо добавил Моисей Лазаревич и начал пуговицу на рукаве расстёгивать и манжет подворачивать. А пока был занят делом, сразу предупредил. — Учтите, Борис. Учитывая возраст, я бью первым!
— Моисей Лазаревич, вы не так поняли, — попытался внести ясность разутый, но совсем не раздетый сантехник. — Я же мирить вас пришёл!
— Давайте уточним детали, — кивнул хозяин квартиры и первым делом спросил. — Цветы в вазе?
Тут Боря понял, что всё это время хозяйка бегала по комнате в поисках вазы, затем наполняла её водой с кухни, потом подстригала кончики и ставила цветы в воду. Так ваза и поселилась в спальне, у изголовья кровати.
— Да, — отметил очевидное Боря.
— Ботинки в коридоре? — снова спросил Коба, как на допросе. Не хватало только лампы, светящей в глаза.
— В коридоре, — и тут не стал отпираться Глобальный, так как на нём их не было. Иначе бы почки не дёргало.
— Жена раздета? — почти плачущим голосом задал третий и самый важный вопрос муж, так как за время разговора на супруге не прибавилось ни грамма одежды.
— Раздета! — почти выкрикнул Боря, сам на грани истерики и тут же громко добавил. — Но я-то одет!
Дар убеждения не сработал. Зато соседи сразу в стену смежную застучали. И из розетки послышался первый сторонний комментарий по этому поводу:
— Чего вы там орёте? У нас ребёнок спит! Слышите меня! — тут источник звука, очевидно, вытащил штепсель из розетки, приблизил лицо к ней и добавил ещё громче в отверстие. — РЕБЁНОК! СПИТ! НЕ ОРИТЕ!
Кричал он громко, внятно. Убедительно. И в ответ застучали уже снизу. По батарее. Ножичком.
Уже из-под щелей в полу между плитами донеслось так же приглушённое, но настойчивое:
— ПРАДЗНИК ЖЕ! ХОТИМ И ОРЁМ! А БУДЕТЕ НА НАС ОРАТЬ, МЫ ВКЛЮЧИМ МУЗЫКУ ПОГРОМЧЕ! И УЖЕ САМИ БУДЕМ РЕШАТЬ, КАКАЯ МУЗЫКА ПРАЗДНИЧНАЯ!
Не прошло и минуты, как почти все соседи начали долбить в стену кто чем мог, кричать и мучать новые биметаллические батареи. Как на слух, так сразу ножами, вилками и ложками.
— Что за хаос? — вернулась с кухни Сара Ибрагимовна ровно в том же, в чём и была. И тут же на закатанные рукава мужа посмотрела. С сомнением на перекошенном лице. — Мося, ты никак решил в кой-то веки подраться?
— А что, если-таки решил? — привычно ответил вопросом на вопрос Коба.
— А какая-таки тебе с этого выгода? — тут же перебила своим вопросом супруга.
— Я отстаиваю то, что мне дорого, — первым сдался супруг, так как это могло продолжаться довольно долго, а нервы не железные. — Я всё-таки в тебя изрядно вложил. Да чеки на гордость не сохранились.
— Не переживай, Мосечка. Я всё тебе и так прощу, — ответила она тут же с вызовом.
— Но хотя бы на халат мы точно накопили! — всё же повысил голос муж. — Так что прошу тебя, оденься уже, чтобы мы не отвлекались от дел ещё и этим!
— А ты бы не мог выйти на балкон и там отстаивать свои дела там? — тут же уточнила супруга.
— Зачем я буду облегчать жизнь сопернику? — не понял муж.
— Либо облегчи уже, либо все наши соседи передерутся, пока ты только собираешься, — тут же разъяснила Сара Ибрагимовна, предпочитая больше спорить, но меньше одеваться.
С явной неохотой она накинула не плечи халат. И Боря понял, что это был её звёздный час, который хозяйка хотела растянуть подольше. Каждой женщине нужно внимание.
«А что, не часто мужчины ругаются из-за старушек», — прикинул внутренний голос: «А тут почти конкуренция».
— Я буду отстаивать то, что мне дорого там, где мне теплее и комфортнее, — решил не сдаваться супруг.
— Но мы уже пожили, Мося, — парировала она. — И оба знаем, что против Бориса у тебя нет никаких шансов.
— Но это не значит, что я не буду стараться победить его любой ценой! — ответил муж. — Так что лучше сразу вызывай полицию, скорую помощь и пожарных. Только службу газа не надо. Думаю, до этого не дойдёт… Так, Борис?
— С газом мы точно связываться не будем, — кивнул сантехник и признался. — У меня высшего допуска пока нет.
— А может мне просто позвонить нашему семейному доктору? — тут же уточнила супруга и снова прищурилась на мужа, пытаясь испепелить его глазами-лазерами. — Ты таблетки выпил?
— Сара, я занят! — закипал супруг, всё ещё не дозаправив первый манжет.
— Интересно чем? — тут же вдела она руки в боки.
— Я отстаиваю твою честь!
— А я тебя о том просила?
— Это мой долг! — рявкнул Коба.
— И давно у тебя долги, о которых я не знаю? — сузила до маленьких щёлочек карие глаза жена.
На секунду Боре показалось, что Коба сейчас задымится. Но он даже не вспотел.
— Супружеский! — поправился Моисей Лазаревич, до сих пор не докатав рукава, чтобы сразу начать смертельный бой.
— Супружеские долги отдают вот тут! — указала на кровать давно не молодая жена. — И я-таки скажу тебе, Мося, что у тебя их накопилось изрядно. Один Борис только и справится.
— Почему?
— Он молодой!
— Ты поэтому его позвала? — полностью повернулся к ней муж. И со слезами на глазах уточнил. — Отдавать МОИ долги?
— Мося, но ведь у тебя сердце, — тут же приобняла его супруга, как родного. — Мама говорила, что тебя беречь надо. А Борис молодой и выносливый. Ему твои долги отдать, что в магазин сходить. Даже не заметит. Чего тебе, жалко, что ли?
— Так я ему ещё и должен останусь⁈ — вдруг округлил глаза продюсер и снова начал закатывать рукав.