— Я очень тебе благодарна! — пошла в атаку женщина, начав покрывать поцелуями щетину на щеке, что появилась с утра в следствии большого количества тестостерона в молодом организме, потому целила ближе к губам, где помягче. — И… очень хочется, Боря!
Оборона крепости «имени Бориса Глобального» готова была пасть. И такими вдруг тонкими и зыбкими стали принципы. А когда за ствол схватили, так ещё и внутренний голос завопил: «Ну какие ещё обязательства? Кольца я у тебя пока не вижу! Только долговые браслеты. Ты же раб, по сути, Боря. Пользуйся моментом и поживи немного».
И он даже тоже немного начал отвечать на поцелуи. Но тут Соня допустила роковую ошибку, брякнув:
— Ещё и цветы всем подарил. Четыре букета. Ничего себе. Ты знаешь, когда в последний раз нам Егор цветы дарил? Всем — никогда. А мне в последний раз ромашки. Летом. На клумбе сорвал в соседнем дворе. А лицо было довольное, как у викинга-завоевателя.
«Блядь! Ну что мы творим, Борь? Уверен, что надо всех разведёнок с грузом на районе радовать?» — тут же справедливо возмутился внутренний голос таким тоном, что вообще не при делах и сугубо осуждает: «Дело даже не в том, что у неё трое детей. Они все — чудо. Но есть помощь тем, кому нужно, а есть это… ты сейчас просто трахнешь её и уйдёшь, как ни в чем не бывало ужинать с Раей?»
Боря тут же лицо отвёл, в сторону окна посмотрел, стараясь восстановить дыхание.
— Но ты же тоже хочешь! — попыталась удержать его за продукт потенциального внедрения хозяйка.
— Тело глупо, Соня, — ответил сантехник как хриплый, прокуренный алкаш. Горло перехватило, гормоны били по вискам смесью адреналина. Но что-то на грани сознания ещё позволяло контролировать этот процесс. И он добавил максимально пафосно. — Ты мне ничего не должна.
Как можно мягче отстранившись, он вышел в коридор. Температура тела подскочила градусов до трёхсот, и это только в районе ушей. На голову хоть чайник ставь греться. А в районе паха — перегретая плазма. Выстрелит и прожжёт насквозь весь дом и ещё пару соседних.
— Борь… — уже стыдливо прикрывая грудь, сказала она с кухни. — Это потому что я… старая? Да?
ЛЮБОЙ ответ был бы не верным!
Словно заглянув в будущее, Глобальный вдруг понял, что если начнёт убеждать её в обратном, очнутся в спальне. Ну потому что может и молод. А женщины к сорока не могут быть старыми. Это доказать надо. Конечно, ему! Конечно, ей. Ведь она — тоже чудо, как и её дети. И вроде бы на развод пошла, вроде бы без пяти минут свободна. И ничего с прошлым не связывает. Не витает бесплотным духом рядом Егорка, не давит на ту самую совесть. Никто никому ничего не должен.
Но себе — должен! Хотя бы признаться в том, что это не та женщина, с которой хочет остаться на необитаемом острове и за год-другой заселить его, сделав очень даже обитаемым.
Потому Боря сделал единственное, что мог в этой ситуации.
— Я тебе напишу, — обронил он сипло и выскочил за дверь, пока мозг не начал анализировать ситуации и пришёл бы к выводу, что как мужик он должен был вдуть. Ну потому что мог и молод, а она не старая. И всё по второму кругу в этом замкнутом цикле перерождающихся душ!
Захлопнув за собой дверь, он некоторое время слушал шаги. Может же психануть и выскочить, крикнуть что-нибудь вдогонку. Тогда и ему стыдно будет, и ей потом извиняться.
А в чём конкретно его вина? Не ясно.
Зато ясно, что в штанах тесно. Бесхитростный организм, чуждый душевных метаний и как раз был не против ходить по каждой квартире в подъезде и удовлетворять всех женщин от восемнадцати до шестидесяти. «Но если следит за собой», то и семидесяти. Но подобные опыты проводить не хотелось. Потому что есть зов плоти, а есть какие-то внутренние направляющие. Тайные. И его вектор развития в данный момент был не здесь.
— Чего ушёл-то? — раздался вдруг голос с лестницы.
Боря поправился, дошёл до лифта и выглянул из-за него. Прислонившись спиной к стене, на лесенке сидела Вера и вертела в руке так и не початую пачку сигарет. Тонких, женских, но вообще не подходящих её образу юной и красивой.
«Вероятно, малую спихнула средней», — выдал короткую аналитику внутренний голос, не способный из-за гула в ушах пока думать шире.
— А ты чего тут? Пытаешься начать курить? — он хотел было присесть рядом, но тут же передумал сгибаться, так как ракета по-прежнему целится в космос. Разве что одну ступень отбросила. Заранее. Чтобы легче взлёт был.
Девушка подняла глаза к нему. Хмыкнула и открыв пачку на его глазах, начала безбожно врать:
— Да я уже три месяца курю. Вот как о тебе думать начинаю, сразу что-нибудь положить в рот и тянет.
В подтверждении своих слов, Вера достала сигарету и тут же взяла губами… фильтром наружу.
— Врёшь! — тут же забрал у неё сигарету Боря и смял одним движением.
— Нет, не вру. Это по Фрейду! — возмутилась девушка и следом даже зажигалку достала из сумочки. Полную. — Как представлю, что беру твой прибор, так рот слюной и наполняется.
— Вера! — следом забрал и пачку Боря и без всяких сомнений выкинул в мусоропровод.
— А что Вера? — тут же скуксилась девушка. — Мамке значит, можно, а мне нет?
— Да нет у нас ничего с твоей мамой! — возмутился сантехник, но зажигалку забрать уже не сумел.
— А в прошлый раз? — тут же уличила старшая дочь Егора.
— Ну там прямо… надо было, — растерялся сантехник, понимая, что спалили, когда на кухне спасал положение дел.
Оба замолчали, испытывая неловкость. Боря уже хотел вызвать лифт, не испытывая никакого желания ходить по лестнице на трёх ногах, но тут Вера шмыгнула носом и добавила:
— Ну вот что за пиздец по жизни происходит? Мужика люблю — не понимает. Покурить думала — не дают. Воспитывает меня ещё. А я тебе не маленькая! Мне через месяц восемнадцать!
— А мне двадцать, — припомнил очевидное Боря.
— Так между нами разница всего в два года!
— И что?
— А то! — ответила она грозно, но не было чем подкрепить. И она снова поникла. А затем смахнула слезу и добавила. — Муж должен быть старше жены. Тогда брак хороший будет.
— Вера, дело не в возрасте. В моей жизни и так… хватает.
— Женщин? — едва не взвизгнула она.
— Дел! — отрезал одним словом этот спор Глобальный. Но видя растерянность в глазах, добавил. — Долги, вопросы жильё, работа. Мне не до этих вот… игр. В убеждение и прочее.
— Игр? — подскочила со ступеньки Вера. — Но я же люблю тебя!
— Нет, — покрутил он головой. — Тебе просто так кажется. Это называется влюблённостью, — и он начал объяснять очевидные вещи. И вдруг так углубился в детали, что потерял бдительность.
В этот момент девушка и поцеловала его в губы, тут же попытавшись перейти на французский поцелуй. Но опыта не доставало, и они лишь встретились зубами. Что отрезвило даже Веру.
Боря моментально сделал шаг назад, выставив перед собой руку.
— Так! Погоди! Послушай меня… Сто-о-ой!
— Боря, ты хоть покажи мне его! — напротив, сделала два шага вперёд девушка и добавила железобетонный аргумент. — Не всё же мамке только радоваться. А так не дал покурить, так дай хотя бы посмотреть! «Принцип замены». А там глядишь и курить брошу.
От подобного заявления Глобальный даже немного растерялся. Вроде бы что может быть проще — снять штаны и показать? Даже попросить не трогать. Но проклятущая совесть стояла на своём. Нет и — всё тут!
Поморщившись и сделав вид, что не расслышал, Боря только бумажник украдкой достал, выудил пятитысячную и на полшага подошёл. Вера даже обрадовалась, так же потеряв бдительность.
Но не затем он подошёл, чтобы поцеловать или «показать», а лишь для того, чтобы приобнять. Вместе с тем незаметно сунул в карман её пальто бонус.
— Вера, думаю у тебя будет отличный день! — добавил Глобальный и всё же заставил себя спуститься по лестнице.
— Я всё равно буду твоей женой! — донеслось следом хоть от кого-то из семейства Валетовых.
Он уже не слушал. Даже дышать легче стало. Сердце успокоилось, пока на первый этаж спустился. Размеры стабилизировались. А выйдя на улицу вовсе полной грудью вздохнул.
— Эх, хорошо! — потянулся Боря на свежем воздухе, тут же твёрдо решив, что пора от Валетовых отдаляться. На пару шагов, а то и вовсе за ограду общепринятых норм моралей и ценностей.
И только об этом Боря подумал, а к нему уже на всех порах Майя несётся. И вид такой, словно от волков убегает.
— Ты чего? — не понял сантехник, разглядывая среднего ребёнка семейства без шапки, но в больших наушниках для музыки. Тоже вроде ушам тепло. А с пышными волосами — чем не замена шапки?
— Лизу украли!!! — бросилась к нему Майя и как давай рыдать навзрыд.
Боря обнял сначала крепко, а как дошли слова и окончательно в мозг кровь вернулась, отстранил от себя и переспросил:
— Как украли? Кто?
— Вон та машина! — ткнула Майя пальцем на белый, потёртый, видавший виды микроавтобус без стёкол позади, но с цельным корпусом.
Такие автомобили для рабочих фирмы и фирмочки закупают, чтобы развозом не занимались пассажирским, а сугубо материалы возили и прочие грузы доставляли.
— Туда Лизу затащили! — истекала слезами, соплями, но точно была уверенно Майя.
В голове переклинило мгновенно! Боря только следом бежать не стал, а к внедорожнику рванул. Едва сев за руль, с места без разогрева стартанул! И прямо за микроавтобусом рванул, на ходу телефон доставая.
— Кишка, Блядь! Подъём нахуй! Детей на районе воруют! Группу вызывай! Белый рабочий микроавтобус, госномер записывай! — кричал он от мощного потока свежего адреналина по венам, трижды продиктовав цифры и буквы. — Веду преследование!
Участковый что-то ответил, сантехник не слышал, телефон уронив. Руки тряслись крупной дрожью от гнева. Неуклюжий стал мгновенно. А едва представил, что сейчас с ребёнком могут внутри микроавтобуса делать, как только скорости прибавлял, мчась по внутренним дворикам пулей.
А тот уже территорию дворов покидает и вот-вот на трассу выедет!