А вот тот факт, что пока в той квартире проживали Раиса, Макар Берёзович, Стасян и Катя с Валей до кучи, Глобального не смущал. Надо — пусть живут. Жалко, что ли? Немного потеплеет и крановщик займётся ремонтом соседней квартиры, потом другой. К лету разъедутся. Всё-таки перекрывать батареи надо, а пока достаточно холодно. Стены будут долго сохнуть, если ровнять и красить вздумает. Или обои отклеятся, если по минимуму решит возиться хозяин.
Но когда Боря прибыл на квартиру, оказалось, что ни Стасяна, ни прадеда, ни девушек нет. Видимо, гири не так уж и просто пилить оказалось. Зато на кухне сидела заплаканная Раиса с её матерью, а на пороге его встретил её отец.
«А вот и предки подъехали», — пробурчал внутренний голос, когда хозяин открыл своим ключом.
— Здравствуйте, — первым поприветствовал их сантехник, напрочь забыв, как зовут что одного, что вторую.
Не лёгкое это дело — всех родителей всех своих женщин помнить. Хоть блокнот заводи. И пометки делай.
Но вид у отца единственной дочери грозный. Это в деревне в драных сапогах ходил и телогрейке. Пока дрова рубишь и баню топишь — много не надо. А как в город направился, оделся в парадное. И глядя на советскую рубаху и брюки, Боря понял, что какой-то момент упустил. А разговор будет сложным.
— Привет-привет, — хмуро ответил тот и тут же шаг в коридор сделал вместе с ним, в его же тапочках! — А ты чего это, шельмец, дома не ночуешь?
Боря на пару секунд на руку на его плече посмотрел. Массивная такая рука, а пальцы жилистые. Полешку сами разбирать вместо любого топора-колуна могут. И ежели пальцы эти в кулак устремятся, да по сусалам его огреют, хорошего мало.
«Они в это деревне все йети, что ли?» — даже возмутился внутренний голос.
А Боря, сделав голос как можно басовитее, и скрестив на всякий случай брови, ответил в тон:
— Не понял! А кто сказал, что офис выбить — плёвое занятие?
— Какой ещё офис? — прищурился отец Раи, и если всё без изменений пойдёт, то ещё и тесть ему, но руки не убрал.
— Как какой! — воскликнул Боря, а затем на шёпот перешёл. — Я Рае подарок на свадьбу готовлю. Помещение выкупил под ателье. Ну, шить там будет сидеть, и горя не знать. В центре города, считай. Просторное. Не какая-нибудь комнатушку. Всю ночь ремонт делал, считай. И старое барахло вывозил… Поедем, покажу?
Взгляд зятя тут же потеплел, рука в карман брюк уползла. И коробочку достала. Вдохнув, он продолжил уже не шёпотом, но пока довольно тихо:
— А я сразу понял, что ты надёжный мужик. Чего ни там бормочут? Вот дуры — бабы! А ты о хозяйстве, вон, думаешь. О будущем… Да, Рая хорошо шьёт. Занятие в городе полезное. Тут же никто палец о палец ударить не может.
— А я о чём! — обрадовался наведению новых мостов Боря, но больше тому, что кулак в лицо не прилетел и по лестнице на первый этаж катиться не нужно. — Вот и присмотрел помещение, выгреб, сейчас ремонт до ума доведу и закупать оборудование поедем. Там уже сама выберет. Я не разбираюсь.
— Так, а зачем закупать? — тут же обрадовался тесть своей полезности. — У нас и дома машинка Зингер стоит. Да ней половину деревни обшили, а другую выкроили!
— Это да, для большинства работ сойдёт и такая, но если свадебные платья шить, то одной машинкой не обойдёшься, — прикинул Глобальный. — Да и не будет же она одна работать. Помощницу найдёт в штат. Так что нужна хотя бы ещё одна, а то ни пописать не сходить толком, ни покушать. А народу будет столько с её руками, что присесть некогда будет. Мастерица же!
— Это да, — почесал маковку мужик и вспомнил о коробке в руках. — Что ж, тут помочь не могу. Но это общему делу поможет. — И тесть протянул ему коробочку. — Держи, Боря.
А коробка та синяя, с бахромой. Сантехник взял бережно, приоткрыл. А там кольцо в прорези. С бриллиантом.
— Так это ж… — выказал он своё первое удивление взглядом.
Не то, чтобы кольца никогда не видел, но ему и цветов никогда не дарили, а тут сразу кольцо.
«Ну ты дурак?» — тут же возмутился внутренний голос: «Это ж… Рае!»
Вот и тесть тут же заявил:
— Самогона то я на свадьбу уже нагнал два ведра. И солений привезли на первый раз, сколько рук хватило. На второй сам приедешь в деревню, загружу тебе весь багажник.
— А может… не надо? — робко улыбнулся сантехник, имея ввиду кольцо.
— Чего это не надо? — тут же возмутился мужик деревенский. — У меня тех солений на два конца света хватит! А откуда у Светы конец? Это ж не Светлан!
И стоит ржёт. А Боря на кольцо смотрит. Молча. По идее сам должен достать и купить. Но об этом пока не думал. Ведь если каждой начать кольца покупать сразу, то лучше со скидкой искать или по акции. Что-то вроде «купи шесть колец шести женщинам и получи седьмое бесплатно и наше восхищение».
— А это Раисе на палец натянешь, — просветил отец жены. — Пальцы у неё о-го-го, всё-таки. Не то, что у нашей бабушки. Возможно, и не налезет. Так что увеличить размер придётся.
— Вытянуть можно, — прикинул сантехник, уже имея дело с ювелиркой и золотом.
Зря, конечно, подольше в деревне не остался. Если там такие кольца и гири с серебряным сюрпризом на каждой улице валяются, то хоть новую акцию организовывай. Или меняй на самогон, который там же и вари.
Посчитав дело сделанным, тесть обратно в квартиру шагнул и мать отведя в комнату, давай просвещать и её. До Бори в коридоре периодически доносились в переводе на человеческий «негоже на золотого человека наговаривать!».
Сам Боря на кухню пробрался, чтобы с Раисой поговорить. Но первым делом ей фотографии показал и о швейной мастерской рассказал. Ателье, если вкратце. Но слова хорошо видео подкрепили, который снял в помещении перед уходом вчера. А кроме того добавил громче:
— А ещё, Рая, нет больше у меня никакого долга!
— Как нет? — удивилась будущая супруга, которая вроде и не будущая, а всегдашняя, если без печати в паспорте.
«Тут как посмотреть», — тут же добавил внутренний голос: «Но она точно мать твоего будущего ребёнка… Самогоней назовём. Имя редкое, но правдивое. Подходит и мальчику, и девочке. Универсальное».
— А вот так! Нету! — подхватил её на руки Боря и давай по кухне кружить. Но недолго. Ногой стол задели. Маленькая кухонька, всё-таки. Простора не имеет, широты души не разумеет, и радоваться на полную не позволяет. — Был, да весь вышел долг. Свободны мы теперь, Рая. Так что давай… соберись. Ух… заживём! У самого голова от перспектив кружится. Оказывается, это так просто жить, когда никому ничего не должен.
Оценив масштаб вложений по фото-видео и тут же перспективы переосмыслив, улыбнулась дева. Похорошела на глазах.
Вроде ещё час назад имела дело с гулёной и должником великим. И спрашивала себя — зачем ей это нужно? А теперь ничего так, жить можно. Потому слёзы все вытерла и оправдывается шёпотом у того окна начала:
— А чего ты от меня хотел? Колобродил где-то, телефон недоступен. А тут ещё родители приехали. А я что? Скажу, что у тебя семеро по лавкам и все не от меня? Так меня тут же в ковёр закутают и домой отвезут. Насильно.
Боря кивнул, резонно. Телефон то только в мастерской из автомобиля забрал, и включил, когда такси вызывал. А список входящих или голосовую почту уже давно игнорировал. Не до них сейчас. Время такое.
В это же время родители повеселевшие на кухню вернулись. И как давай все тут же чай пить и дизайн платья обсуждать, что забылись на раз все тревоги.
Тут же все секреты и вскрылись под блинчики. И про свадьбу в ресторане. И про платье. И про офис-помещение, что обязательно в разряд ателье перейдёт, когда поймут, как это правильно оформлять, чтобы пожарная инспекция против не была и налоги больше, чем с ИП не сдирали. Одно только ясно сразу. «Глобальная пошивочная» будет. Так как нет больше у Раисы прошлой фамилии. Была Даль, да стала вблизи — Глобальная, если приглядеться как следует.
— Так и когда вы заявление подавать собираетесь? — тут же спросила о главном мама супруги, которую в народе почему-то принято называть тёщей, словно одних щей только и заслуживает.
— Сначала с ателье разберёмся, — принялся перечислять Боря. — Потом платье сошьёт себе. И заказы начнёт брать. А там уже апрель. День рождение моё. Двадцать лет. Надо отметить как следует. Ну заодно и ресторан опробуем. Открываю же «Глобальный жор». А в ЗАГСЕ же месяц на размышление дают. Если в апреле подадим, то в мае жениться. А кому это надо? Намаемся же! Так что в мае подавать надо, чтобы в июне как следует отметить на природе. У ресторана уже беседки поставлю, траву застелю газонами новыми. Красиво всё будет, но ещё без мошки и комаров. Так что в начале мая подаём, в начале июня — женимся.
— Вот видишь, мать? — тут же изобразил согласие всем видом тесть. — Толковый мужик. Всё наперёд продумывает. Без суеты, значится. Но самогона я наварю ещё на твоё день рождение. Отметим, так отметим.
И тут Боря язык прикусил. Зачем только ляпнул про юбилей? Понятно, что хотел свадьбу перенести подальше, но теперь звать всех надо. А если этих «всех» звать, то «других всех» не звать надо, так как вопросы возникнут, кто чей жених, кто чей друг и бить его уже не один человек кулаками по лицу будут, а толпа. И ногами.
Поморщился Боря, как будто от первого удара. Но тут дверь распахнулась, не закрытая. А там Стасян с пакетами вломился и сумками. Следом и Катя, и Валя. И обе прадеда под руки поддерживают.
— О, да у нас гости? — первым делом сумки на кухню принёс Стасян. — Это же хорошо. Я как раз самогона привёз с деревни. Батя нагнал. И солений на закусь. Сейчас посидим, отметим!
— Да я сам привёз! И принёс! — тут же возмутился отец Раисы, у которого уже поздно спрашивать имя. Неприлично получится.
Вся эта весёлая компания на кухню вдруг и перекочевала. И места стало катастрофические не хватать. Так что в зал перебрались.
Но едва родственников за новый стол усадили, у которого вместо стульев доска с балкона на паре табуреток, как звонок раздался. По телефону. Боря глянул, а там «Кишинидзе». Тут же и о задержании вспомнилось. И о деле судебном. Брать надо. Никак не проигнорировать.