Боря на всякий случай кивнул. Вопрос риторический. Если празднуешь совершеннолетие в гараже в одиночестве, то жизнь явно не сложилась.
Запах собачатины в помещении сменился запахом пота. Обнаружив его источник, хозяин подхватил комок одежды Снежаны, повертел в руках, как инопланетный артефакт.
— Я это… подсушу пока в сауне, — заявил Боря и проворно полез наверх по лестнице.
— Фетишист, что ли? — донеслось снизу приглушенно и с сомнением в голосе.
Едва Боря прислушался, как что-то стрельнуло. Глобальный подумал, что поломался стул под гостей.
«Она, видимо, решила отдохнуть от танцев», — предположил внутренний голос.
Но как оказалось, Снежана просто избавилась от бюстгальтера. Это заявила о своей свободе грудь, едва ли не со звуком взрыва фейерверка. И пока бюстгальтер чашечками накрыл несколько блюд на столе, Снежана похлопала себя по бокам, подгоняя тело как сумоист к выступлению. А когда настрой совпал с обязательствами, шустро устремилась на лестницу следом.
Поела, согрелась, потанцевала, теперь за работу!
Первая, самая низкая и хлипкая ступенька, приваренная всего на пару распиленных арматурин, надломилась под доской. Борис её никогда не использовал, шагая сразу на вторую или спрыгивая у низа на пол, чтобы не тратить время. Но Снежану эта мелочь не остановила. Хохотнув, словно приняв испытание, она занесла ногу на вторую ступеньку, более надёжную.
— У-у! Там значит сауна у тебя? Здорово!
С восклицанием «э-ге-гей!», нимфа продолжила абордаж.
Боря, закрыв дверь в сауну, быстро раскидал вещи по полкам. Руки дрожали, сердце бешено стучало. То не от поднимающегося жара в помещении, а от осознания, что за ним лезет настырная женщина.
«Чего ей надо, Борь⁈» — паниковал внутренний голос: «Мы же отдали ей деньги! Накормили! Сушим вот. Что ещё? Трусы постирать? Спать уложить⁈ Так отдай ей кровать, Борь! Всё отдай! Только пусть не трогает!»
Звуки скрипящих ступенек-досок пропали. Боря замер, глядя на банную дверь с внутренней стороны. В страхе сполз спиной по оббитой вагонкой стенке на нижнюю полку.
Но тут дверь решительно распахнулась.
«Боренька-а-а-а, не губи-и-и-и на-а-ас!», — запаниковал внутренний голос.
В парилку вошла грудь. Затем остальной человек. Проёма едва хватило, чтобы протиснуться. Боря сам не понял, как оказался на верхней полке. Запрыгнул с ногами.
— А ты чего ещё не разделся? — недовольно обронила Снежана сама и принялась избавляться от трусов.
Эта картина навсегда впилась в сознание Бориса Глобального. Он как в замедленной съёмке наблюдал, как белый флаг опускается на колени, сползает до пяток, затем, подхваченный одной ножкой, ловко подскакивает в руку хозяйки. И властная рука швыряет белый флаг в его сторону.
Сдавайся!
Боря готов был поклясться, что трусы раскрылись парашютом и заняли всю парилку. Укрыться от них не было никакой возможности… у обычного человека. Но не сантехника!
Пригодился опыт лазанья под ваннами и раковинами. Боря в один момент вжался в стену, прыгнул и оказался за Снежаной. Пока трусы накрыли половину верхней полки, юный сантехник был уже у двери. Рванул на себя. Да в суете забыл, что открывается наружу.
Снежана оказалась проворной, словно клиенты не раз пытались от неё сбежать. Ловко повернувшись, словно продолжая танец на месте, она оттеснила левой грудью Борю от двери, как иной боксёр хуком с лева от канатов. И чтобы не угодить на камни поверх электрической печки, Глобальному пришлось снова вернуться на полку.
Сделав полный круг по парилке против своей воли, Глобальный приземлился поверх трусов на ту же верхнюю полку. И пока пытался понять, что произошло, настырные руки с пухлыми пальцами в одно движение стянули с него майку через голову.
«Ох, зачем ты снял олимпийку ещё на первом этаже⁈» — разволновался внутренний голос, не горя желанием оставаться при минимуме одежды с проституткой Снежаной один на один.
Боря зажмурился от таких прикосновений. В коленку по ощущениям упёрся ёж или жёсткая щётка. Металлическая, какой удобно оттирать накипь со старой сковороды. Но что ей делать в его сауне?
Попытки его раздеть куда-то пропали и Боря невольно открыл глаза. Темнота никуда не пропала. Но не пропала и Снежана!
Её голос спросил:
— Ой, что свет отключили?
Глобальный обрадовался и огорчился одновременно. Все звуки в гараже стихли разом. Как и давно привычный гул моторов-откачки воды в подполе.
«Боря, ну какого хрена ты дизель-генератор не прикупил на распродаже?» — возмутился внутренний голос, но Глобальному было не до него.
Властная рука схватила его за пах и на всякий случай даже немного прижала, чтобы точно не убежал.
— Ну, это… это самое. Да, — ответил Боря в лёгком сомнении.
— Я тут у тебя кровать краем глаза видела, — прошептала пышная банши рядом. — Пойдём, а?
Она вроде бы спрашивала, но вопрос был скорее из области утвердительных. Потому что эта властная рука, немного придавив, тут же повела его в сторону двери. Ничего не оставалось делать, как последовать за ней, так как у Бориса на тестикулы были свои планы. Те по жизни могли ещё пригодится.
Распахнув дверь, Снежана вывела его из царства тепла в царство потенциальной похоти. Кровать скрипнула под его весом. На миг показалось, что властная нимфа швырнула его на неё не глядя. Как пробный шар боулинга на дорожку. А чтобы не укатился чёрт знает куда, Снежана тут же сиганула на кровать следом, утопая в матрасе с эффектом памяти как в водяном.
То, что матрас никогда не забудет коленок Снежаны, Боря понял сразу. Ведь одна такая коленка придавила грудь и ему. Женская рука избавила от штанов так же быстро, как опытная хозяйка на кухне от старой шелухи чистит лук.
Развернув его на кровати под свои нужды, кудесница горизонтальных войск направила «ежа» уже ему в лицо. На что Боря пообещал себе, что теперь всегда будет бриться. Тыкать в другого человека своей растительностью оказалось весьма неприятно.
Потершись носом о ежа, Боря понял, что тот плачет, источая специфические запахи. Но причин тех слёз в темноте разглядеть не удавалось.
Зато темнота выдала один странный оптический эффект: Снежана вдруг стала гораздо красивее. Не то, чтобы гора теней перед ним вдруг завоевала «мисс города», но её тёплая, мягкая ладонь вдруг сама прошлась по его паху. И прикосновение оказалось приятным.
Боря мог плакать или молиться, а внутренний голос взывать к гендерному равенству, но факт оставался фактом. Мягкая пухлая рука сначала расшевелила логово змея, а затем освободила его от трусов через кармашек семейников и начала… окунать!
Боря готов был поклясться, что сейчас с потолка польётся вода и утопит его всего. Но нет, топили исключительно змея. А судя по чавканью губ и дёрганью рук, иногда то пытались придушить, то съесть.
В целом эта странная комбинация сначала заставила насторожиться, а затем расслабиться. Процесс мог бы даже нравиться, если бы проклятый ёж не царапал нос.
Решив искать в любой ситуации плюсы, Боря сначала как следует почесал нос, а затем решил подумать о чём-то прекрасном. Благо, в полной темноте он легко мог представит какой постер висит на потолке.
От этих мыслей из скользкой руки Снежаны леденец выскочил, ткнул в глаз, а затем ударил по лбу. Ощущая эти трансформации, она сначала удивилась, а затем заявилась:
— Да почему он всё время растёт⁈ Куда ещё-то?
Боря не понимал о чём она. И старался не отвлекаться. Там, внутри своего внутреннего мира, он нежно обнимал гладковыбритую блондинку в комбинезоне. От неё не пахло луком, лишь полевыми цветами, а если среди её домашних животных и были пушистые экземпляры, то скорее кролики, а не ежи. Мягкие и шелковистые.
Он даже представил, как работает в поле, чтобы накосить траву тем кроликам. А она приносит ему на обед хлеба и молока. И вот он достаёт крынку молока и пригубляет.
В этот момент губ и коснулось что-то мокрое, почти склизкое. Мир снаружи требовал внимания.
Снежана металась по кровати, кашляла, сморкалась, махала руками. Ежи пропали, но во все стороны летели капли молока, а мастер по ремонту любви в отдельно взятом гараже вдруг заявила:
— Да сколько её⁈ Прекрати уже! Хватит! Я ничего не вижу левым глазом. А-а! Жжёт! Ты тоже перец ел, что ли⁈
Пока она снова кашляла и сморкалась, Боря вдруг понял, что в тестикулах стало тепло, а по телу проплыла приятная расслабленность. Почесав лёгкую щетину, он расплылся на подушке, подтёр с губы соки любви и подумал, что встречать день рождения с женщиной в тёмной комнате довольно весело.
Но как только он готов был это признать, как снизу с первого этажа (и даже ниже) донёсся гул воды. Лёгкий рокот нарастал, переходя в бульканье.
Боря вдруг вспомнил про насосы. Подскочил и, ловко уложив Снежану обратно на кровать одним движением подножки, ринулся к лестнице.
— Лежи, я сейчас!
Последний раз Снежану бросали на кровать ещё в институте на вписке. Пришлось подчиниться, когда говорили властным тоном.
Едва упав на спину, она рефлекторно раздвинула рогатку в предвкушении… Но расслышала лишь удаляющийся шум скрипящих ступенек, вместо дикой, необузданной страсти партнёра.
— Боря!
Он не ответил. Однако, перед глазами ещё маячил его прибор, что оказался больше, чем её самый массивный вибратор.
Глаз жгло, но больше мозг тревожило то воспоминание. Не смыкая рогатку, Снежана принялась за привычную ручную работу. С одним заметным отличием. Она впервые была занята не клиентом на работе, а собой!
Приключения Бори на первом этаже были совсем другими. Снеся второстепенный столик впотьмах второй раз, он добрался до воротины и распахнул по всю ширь. Стало ненамного светлее, но удалось обнаружить фонарик на стене.
Включив его, почти лишённый девственности сантехник ринулся к подполу, почти занырнув к лестнице. Но тут же отскочил. Вместе с потоком воды к верхней лестнице устремилась женская голова!
«Трупы всплывают!» — закричал внутренний голос, тут же предположив, что отец маньяк и закопал их в подвале немало.