— Привет, Оксана, — заявил Борис, уверенно ступая навстречу.
— Здравствуйте, — добавил покрасневший сосед из квартиры сверху, робко шагая позади.
Конечно, он знал соседку. Но как к ней относился — другой вопрос.
«Если сразу не сбежал, то всё не так уж и плохо», — добавил внутренний голос.
Озадаченная Оксана впустила обоих внутрь, но Рома тут же остался на пороге, а пальчик в обрамлении маникюра поманил Глобального на два слова.
— Так, ну ты похоже соскучился, — зашептала Оксана, из поля зрения соседа пропав. — Но он что здесь делает?
— Он-то как раз для дела пришёл, — начал Боря издалека. — Но сначала скажи мне, что за дела с Антоном?
— А что за дела с Антоном? — не поняла она. — Пропал куда-то на неделю. Больше «Окси» не зовёт. Одумался, похоже. И к жене вернулся. Но с ней ему счастья не будет.
— Почему?
— Иначе бы ко мне не бегал.
— А, ну логично, — кивнул Боря. — Но он не пропадал. Его посадили за хищения. И похоже надолго.
— Да… ну что ж, я не удивлена.
Следом Боря протянул коробку, забрав её в Романа.
— Но я скорее за этим. Ту как бы… игрушки. Они как бы это сказать… особые. Но я точно знаю, что они принадлежат Антону Сергеевичу.
— Ансергу! — добавил Рома, скрывая смешок.
— В связи с чем — вопрос, — вновь перехватил внимание Боря. — Ты ничего подозрительного не заметила, пока он к тебе приходил?
— В смысле подозрительного? — удивилась Оксана, но в коробке порылась и даже присвистнула. — Хотя, он давно к этому шёл. А я всё думала, где он деньги на всё это барахло берёт. Явно воровал.
— Барахло? — настало время удивляться сантехнику.
Не то, чтобы прямо удивляться, но бровь вскинул. А дальше пусть сама думает.
Оксана взяла за руку и молча повела в спальню. А там: коробки, ящики, упаковка, целлофан, шкафы забиты, по краям стены обложены, а весь подоконник под тюлем красивым членами заставлен. Буквально.
Теперь присвистнул уже сантехник. Одни на присосках стоят, другие на ремнях держатся, а третьи в упаковке по стойке смирно хранятся, ещё не опробованные.
«Вот это я понимаю — хуёвая жизнь!» — воскликнул внутренний голос: «Но я бы не сказал, что это спальня одинокой женщины. Скорее, забавной женщины. Более того — безумно голодной, забавной женщины».
Едва Боря рот открыл, благословляя все силы небесные, что раньше в эту спальню не попал, как Оксана всё и выложила:
— Антон любит, когда его женщина пялит. И подчиняться любит. Он этот… сабмиссив.
— Что? — не понял Глобальный, не очень-то с иностранным знакомый.
— Ну, подчиняться любит. Нижний. Госпожой зовёт, всё-такое, — объяснила соседка Романа в двух словах. — Мне-то это всё до фени. Даже нравилось, когда первые месяцы игрушки разные дарил и наряды. Туфли там, платьишка, все дела. Но когда в промышленных масштабах поставлять начал — не по себе стало. Я ведь хотела секс в антураже, а не антураж и недосекс.
Она присела на кровать и тяжко вздохнула:
— Он ещё моду взял — в женское одеваться. Такое себе зрелище. Напялит туфли сорок третьего размера, губы накрасит и просит звать его Люсей. Я член с поясом надела пару раз по приколу, конечно. Чего-то там ему вставила, подёргалась. Мне это никак вообще, а ему это понравилось.
Она улыбнулась неловко:
— А я такая двигаюсь и думаю — «Окси, ну как ты до такого дошла то?» и угораю про себя, — тут она вздохнула как в последний раз и добавила. — Борь, мне бы член обычный. Рабочий. Понимаешь?
— Понимаю.
— Я тоже люблю, когда меня ебут! — воскликнула дама. — Что это за мужики пошли, что сами выебать не могут, а хотят, чтобы их ебали? Я чего-то в жизни не понимаю? А?
— Я не знаю за всех, я просто работаю, — ответил Борис, но по руке женщину всё же погладил.
Настрадалась с любовничком. Теперь травму психологическую лечить-не-перелечить, а лекарство известно.
Тут она подмигнула и за пах Борю погладила. Но тот гладить за руку перестал, среди коробок прошёлся, вздохнул. Ещё одну коробку рядом не поставить.
Обречён он эти дилдо в багажнике возить и постовых смущать, что ли?
— То есть Антон не гей? — на всякий случай уточнил Глобальный скорее для общего развития, чем для конкретики, которую можно было использовать в быту.
— Ну по жизни-то Антоша пидор изрядный. Как послушаю его истории, как людей наёбывает, не по себе становится. А вот чтобы гей… не думаю. Просто любит, когда его дырявят, простату массируя. Но до единения с мужиками вроде бы пока не дошёл. Но раз ты говоришь, посадили, значит… нашёл, что искал.
Боря замер, представляя, как весь мир педоризировался и нет в нём больше женщин. А те, что есть, почему-то заняты друг другом больше, чем вниманием к противоположному полу. Более того, есть и почти женщины, почти мужчины, но толком не те, ни другие. Но тоже ебут друг друга. А ему мозги делают и от работы отвлекают.
Передёрнуло.
«Нет, для нас, нормальных мужиков, есть другой мир. Со скрепами тайными и явными, где мужики ибо по спорту, либо по хобби, либо по бухичу, что чаще всего сочетается в одном дне на рыбалке», — добавил внутренний голос: «А вот для других представителей того, другого мира всё так, что Люся для мужичка — нормальное имя. Но и хер бы с ним. Руками он всё равно работать не собирался. Пусть работает жопой. Не велика потеря».
Боря очнулся от мыслей. Девушка смотрела на него, как будто-тоже что-то додумывая. Затем выдала:
— Боря, выручи. Продавать я эту хрень не хочу и не умею. Сейчас стоит что-то выложить объявлением и кредитами затрахают. А если не хочешь брать сама, так номер на созаёмы повесят, ублюдки чёртовы. Даже если имени твоего не знают и адреса, звонками замучают конторы всякие коллекторские. Потом хоть телефон выкидывай, — объяснила Оксана. — Давай ты всё это просто куда-нибудь вывезешь, а? Я же мусор без члена в пакете уже забыла, когда последний раз выкидывала.
«То есть она не блядь, а просто в дама поисках члена. Обычного, но живого», — объяснил тут же внутренний голос: «Потому и подыскивает. Как Антон подыскивал. Но если Антон просто извращенец, то как в этом можно упрекнуть одинокую даму? Она никому ничего не должна. Леди в поиске».
— А что, если услуга за услугу? — улыбнулся Боря и в сторону Ромы кивнул в коридоре.
— А, да, — вспомнила о соседе Оксана. — Что тут Ромка-то делает?
— Так тебя ждёт. Понимаешь… — Боря приблизился, гладить не стал, но слова верные подобрать пытался. Так, чтобы не завраться и звучало убедительно разом. — Влюблён он в тебя тайно.
— А ты то здесь причём?
— Так братом он мне стал. А как старший брат, я за него и отвечаю.
— Братом? — не поняла Оксана. — Я их семью давно знаю. Не было там ни отца, ни сестры, ни брата…
— Это долгая история, — отмахнулся Глобальный. — Потом расскажу. Короче, по-братски говорит, что каждый день на тебя дрочит, потому что очень хочет. А подойти признаться — боится. Хуй уже метра два отрастил. И это только в диаметре. Но кому попало не доверит. Оксану, говорит, хочет. А сказать — боится. Робкий.
— Почему? Он довольно смазлив. И… — она захихикала. — Ну, ты понимаешь. Как мужчина вполне себе ничего так.
— Однолюб, — вздохнул Боря, как раз ничего не понимая с позиции женщины, но понимая, как убедить её в том, что понимать нужно. — Очень хочет, чтобы ты у него первая была. Говорит, только Оксика радовать будет, а других не надо ему во век. Всех этих глупых малолеток — тьфу-тьфу-тьфу, плюнуть и растереть. Ему женщина с характером нужна. В воспитательных целях. И практических. Так что бери и пользуйся. А кого слепишь, уже от тебя зависит. Я тебе верю… по старой памяти.
— Так он что… реально ещё девственник? — заявила соседка и снова захихикала.
Старая память уже отсеклась, а в глазах на смену страстному огню новая искорка интереса появилась. И женщина сразу прихорашиваться начала, у трюмо закрутилась.
— Это излечимо. Но чтобы влюбиться прям… я не знаю. Я же для него взрослая тётка.
— Опытная, — поправил Боря.
Попадись ему такой экземпляр в первую очередь, к другому может быть и не шагнул бы никогда. А тут всё тебе на блюдечке подают. Бери и пользуйся. Оплошаешь — похихикают и попросят снова попробовать.
— И… с чего начать?
— Слушай, ну давай ты это как-то с ним сама решишь, — добавил Боря. — Я вас на часок оставлю в зале. А сам пока коробки унесу в машину и отвезу куда-нибудь. Просто дверь не закрывай. А сами там… развлекайтесь.
— А давай, — улыбнулась она и накрашенными губками в воздухе чмокнула.
Сказано — сделано.
Боря подхватил первую коробку. В коридор вышел.
Коробку на коробку Роману положил, по плечу похлопал и на ухо шепнул по-братски:
— Всё готово. Пошла в зал готовиться.
— Всё в смысле… всё? — нервно переспросил Роман.
Боря только коробки обе забрал и пинком в сторону зала подогнал.
— Всё — это в смысле «иди, раздевайся», а дальше природа подскажет. А за природу у нас — женщина. Слушайся её и не пропадёшь.
— Не, ну я понимаю, что делать, но КАК?
— О ней прежде думай, а потом о себе не забывай, — тут же посоветовал сантехник. — Наоборот если делать, есть большая вероятность Люсей вырасти. Понял?
— Да понял, понял.
Боря плечом дверь прикрыл и первую порцию коробок в автомобиль понёс. Когда вернулся за второй, в зале уже музыка звучала. А когда за третьей поднялся, диван шатался, поскрипывая.
За четвёртой пришёл — Роман с обнажённым торсом у холодильника стоит и минералку залпом глушит.
За пятой поднялся — Оксана на кухне в халате сидит, курит. Чего раньше за ней замечено не было. Руки нервно трясутся, а волосы вихрами торчат, как будто из урагана её вытянуло. Причёска в стиле «удар током».
— Д…давно так хорошо не было… — призналась она, сигарету потушила в раковине и впереди Бори в зал побежала. — Надо повторить!
За шестой партией Боря решил не подниматься. Обидно немного стало. За ним так быстро не бегают. А если и бегают, то он не знает. Но что Роман в Глобальных пошёл — радовало.