Но через минуту Лапоть снова перезвонил и сообщил:
— Ладно, чёрт с Настей. Всё равно не с одним тобой спала. Кто гномиков садовых собирает, кто варежки вяжет, а она вот, отпечатки членов собирала. С целью погладить.
Оба улыбнулись, но скорее поморщились.
— Отлично, — продолжил разговор Шац. — Грузовики водить умеешь?
— На у чего там водить? Берёшь и едешь, — ответил Лапоть и на всякий случай спросил. — А тебе зачем?
— Ну, как зачем? Зная Пахома, чую, пригодится, — ответил Шац, назвал адрес и повесил трубку.
Решительно перечеркнув имя на доске, он обвёл два других и пошёл в гараж за дизель-генератором и канистрой.
* * *
Семь часов до этого.
Пётр Глобальный открыл глаза, зевнул, попытался потянуться, но не удалось. Руки упёрлись в дверь, а ноги вообще торчали из автомобиля. Причём одна метила в окно, другая в открытую дверь. И обе порядком затекли.
Тогда Борин батя попытался скрючиться в позе эмбриона, чтобы немного согреться, но тут на улице послышался грохот. Поднявшись, он решительно зевнул, почавкал и увидел едущий по гравийной дороге грузовик с крытым прицепом-фурой.
Что тот делал посреди полей под сельское хозяйство? Одному богу известно.
Решив, что грузовик проедет мимо, Пётр отлил на колесо легковушки и уже собирался залезть обратно, включить двигатель и доспать. Но тут грузовик смело заехал на участок, только остановился у груды брёвен и досок, как танк у противотанковых ежей.
Оттуда в окно вылез недовольный мужик и крикнул:
— Это что ещё за хрень?
— А ты что, в красивые пошёл? — ответил ему батя, стряхнул и повернулся. — Чего надо?
Тогда мужик вылез уже весь. Тут-то выяснилось, что он в тельняшке и в камуфляже. А на ногах берцы чёрные. Разве что берета нет. Вместо него кепка на глаза натянута и уши красные.
Подошёл быстро и почти потребовал ответить:
— Ты кто такой?
— Кто, кто, электрик в пальто! — ответил батя, ощущая сухость во рту, но не имея никакого желания общаться с диверсантами. Однако, жажда была выше его сил и пришлось наводить новые мосты с социумом. — Мужики, водички не будет?
Шац сначала нахмурил брови, но перед ним был человек постарше и признаков враждебности не показывал. А морпех и сам страдал сушняком весь день. Оттого отнёсся с пониманием, вернулся в кабину и вернулся с бутылкой минералки из упаковки.
Батя пил, наверное, целую минуту, присосавшись как клещ к жертве. А когда всосал в себя половину бутылки, рыгнул так, что новоприбывший невольно улыбнулся.
С таким простаком всегда можно договориться.
— Отец, ты чего тут забыл?
— Да вот… сплю, уработался, — ответил батя и посмотрел на один единственный столб, врытый по утру. К обеду он уже покосился, а в ночи обещал рухнуть. И тут же спросил. — Мужики, а чё хотели-то?
— По делу мы. До контейнера.
— Не пойдёт. Борины контейнеры, — обозначил охранник беззаборный. — А я, значит, тут за главного. И пока так, хода до контейнера нет. Пока Боря другое не скажет.
Шац почесал шею, набрал номер Глобального. Но тот молчал. Тяжко вздохнув, пришилось заходить с другого хода:
— А ты, отец, Боре кто?
— Родитель номер «батя», — ответил довольно тот.
И тоже номер сына набрал, да тот снова не брал трубку.
— О, отец. Так ты реально отец! — обрадовался Шац, протянул пачку сигарет и обнял по- свойски. — Слушай, так и мы не враги. Друг он нам. Видишь мою фуру?
— Ну, вижу.
— Это, чтобы микроавтобус обратно вернуть… не привлекая внимания.
— Какой микроавтобус? Он на джипе ездит, — ответил батя и прищурился. — А ты про моего ли Борю?
— На джипе? — удивился морпех и под кепкой почесал. — Шустрый малый. Ну да дело не в этом, а в том, что забрать нам надо из контейнера кой чего прежде, чем вернуть микроавтобус.
— Чего забрать? — переспросил батя, закурил и добавил. — И не видел я никаких микроавтобусов. Может, другой какой Боря-то? А?
— Так-то и не видел, что угнали. А проблемами, походу, Боря никого не грузит, — сказал уже Шац, и видя, что разговор в тупик заходит, тоже закурил. — Добро мне твой сын причинил. Вот ровно на этом поле жизнь спас. Намедни. Веришь?
— Верю. Боря мог, — ответил батя и снова затянулся. А затем кашлянул. — Нам, Глобальным, что в говно вступить, что добро чинить — один хрен. Дело случая. Но контейнер не отдам. Не ты ставил, не тебе забирать.
Безысходность ощущалась в воздухе. Даже Лапоть из кабины вылез, закурил на пару.
— Эти как раз я ставил, отец, — улыбнулся Шац и подвёл батю поближе к ним, завёл за угол и на заднюю часть синего контейнера показал. — Ты пойми, не нужны нам контейнеры. Эти сорокафутовые пока разгрузишь, замаешься. Там евро паллеты тяжёлые. Не вдвоём же их разгружать в поле. Техника нужна.
— А что вам нужно от них?
Тут Шац к синему «703» контейнеру с подошёл и постучал по «тыльной стороне», как сия часть интеллигентами зовётся.
— Что нам нужно, где-то тут хранится.
— Так ты даже не знаешь где лежит то, что тебе нужно?
— Отец… Фура полна гуманитарки, — добавил Шац. — Буквально от пола до пола. Бери там потом что хочешь. Вопросов к тебе не будет никаких. Продуктовый склад прямо перед тобой. Но как видишь, вход мы подпёрли прицепом. Нужно сделать другой. С обратной стороны. А Боря не на связи. Войди в положение, а? А я в долгу не останусь. Баш на баш.
Отец докурил. Подумал. Кивнул.
— Ну допустим, ты фуру пригнал, бросил и ключ отдал, хуйня ещё эта с прицепом приключилась. А кое-что забыл в контейнере, что нужно тебе позарез. И что? Гуманитарка потребовалась? Ты же мне её собрался отдать. Где логика?
Шац сразу повеселел. Глаза загорелись.
Заговорил добро:
— Идейка одна есть. Ты раз электрик, со сваркой у тебя как?
— Как-как… могу, — ответил скромно отец. — Хера ещё электрикам на северах делать, только пилим и варим, пока свет есть. А за свет кто отвечает? Правильно, электрик… Совпало, да?
Не говоря больше ни слова, Шац в кабину залез, а вылез со сварочным аппаратом. И вручил Лаптю на подхвате. А затем передал и дизель-генератор. Следом настала очередь канистры и маски-хамелеона.
— Отец, давай так. Разрежь тут вход сзади. Мы тихонько свой ящик-другой заберём. И заваривай себе обратно. А сам с центрального входа уже бери что хочешь. Даже прицеп двигать не придётся. Подсоби и этот дизель-генератор я тебе подарю. И сварку, чего уж там, оставлю. Да и маску забирай. Всё, что видишь, отдам. Только ящики нам достань. НАШИ ящики.
Шац давно знал Князя и прекрасно понимал, что гуманитарка тому без надобности. Прикрытие. Значит, в контейнере покоилось что-то поинтереснее консервов и гречки.
Пётр Иванович присвистнул, но затем снова погрустнел, развёл руками:
— Дело то хорошее. Только куда всё это добро деть потом?
Шац на легковушку с сомнением посмотрел:
— А в багажник не влезет?
— Да что багажник? — отмахнулся батя и важно палец поднял. — Это же наследие! Я как с архангелом Уриилом-то перекурил, с тех пор ошибки молодости исправляю. Так что машина — младшенькому. Боре, значит, гараж остался. А квартира — дочке. Она мне первой внука подарила, всё-таки. Хорошенький такой. Два раза уже обоссал. К деньгам, значит.
Шац кивнул и снова закурил. Щетину почесал и спросил:
— Ну ты всё раздал, а сам где жить будешь?
Батя тут же руки развёл неопределённо:
— Да вот тут и буду, походу. Участок соседний куплю. А если зиму не переживу, так хоть на могилку приходить будут. Рядом же. Тут пусть и закопают, если на то пошло.
— Не, отец, это не дело, — покачал головой Шац, закурил третью, переглянулся с Лаптем, что водил грузовик без категории С и предложил. — Давай дальнобойщиком ко мне? Пойдёшь? Всю зиму хоть катайся. В кабине тепло. Евро-стандарт. Био-толчок поставлю, чего уж там.
— Да не могу я в кабине жить, — снова вздохнул отец. — Тесно там. Я ведь как севером пришиблен был, так на просторе теперь только жить и могу. Ты что думаешь, я бы в гараж к Боре не напросился? Или к дочери на квартиру? Душевно страдаю я. Как зайду — стены давят. На простор тут же надо. Поле вот — простор. А всё остальное — тюрьма. Понимаешь?
Шац руки к голове приложил, кепку потёр, а затем кинул её на землю. На небо только посмотрел и ответил горячо так, проникновенно:
— Да понимаю, отец. Сам без моря тоскую. Когда сплошная синь от горизонта до горизонта и на разрыв души. А потом выкидывают на какой-то берег и говорят — либо захватить и окопаться, либо пиздец… Ай, да чего я всё о себе и о себе.
Батя проникся. Кепку поднял гостю, раскинул руки, показывая земли от горизонта до горизонта и снова отмахнулся.
— Ладно, хер с вами. Заливай дизель. Подсоблю. Ты только… это. Ну ты понял, да? Без всякого.
— Да, — на всякий случай ответил морпех, так как меньше всего хотел расстраивать северного электрика.
Полезный человек. Всегда в хозяйстве пригодится.
Пока мужики возились со сваркой, батя пошёл к автомобилю, прихватил УШМ, вернулся, воткнул штекер в розетку загудевшего дизель-генератора и спросил:
— Где пилить, говоришь? Всю жопу контейнеру, али одно полужопие?
— Отец, пили между булок, — поправил Шац. — А там видно будет.
Болгарка впилась в металл от края, выпилила дугу и пошла дальше, пока не изобразила арку в виде загнутой буквы «П».
Вскоре сварщик отложил в сторону лист металла примерно полтора на полтора метра и с озадаченным видом посмотрел на зелёные продолговатые ящики, что явно не детское питание предлагали.
Лапоть с Шацем оказались тут как тут. Первый присвистнул, сдувая пыль с оружейных ящиков. А второй перекрестился и глядя в небо, добавил:
— Князю гуманитарка по боку. Главное — наполнитель.
Пётр Иванович, отойдя в сторонку, не спеша допивал минералку. Он пытался не думать, зачем сын позволяет хранить на своём участке ящики с ручными противотанковыми гранатомётами, гранатами и автоматами с пометкой «сделано в СССР». Не его это дело.