Но присмотревшись, Боря выдохнул. То — всего лишь рыжие волосы съёмного парика Жанны. Он сидел на сдутом теле надёжно, когда-то приклеенный на столярный клей. Косой потёртый рот бывшей словно в истерике кричал на него, колыхаясь на волнах: «И это ты называешь морем⁈».
Боря выловил сдувшуюся женщину, что в теории была его изначально первой, обнял как родную и хотел уже всё простить, но затем прислушался к томным вздохам настоящей первой женщины на втором этаже. Той тоже вроде хорошо.
Тогда Боря посмотрел на часы — всё, восемнадцать лет! — затем тяжело вздохнул и пришёл к выводу, что подполу кабзда, а душа просит самогона.
Теперь вместо подпола будет либо бассейн, либо купальня. Но это потом. А сейчас после пары глотков обжигающего глотку пойла, его резко потянуло наверх. На призывные крики самки почасово.
По пути Боря лишь рванул рыжий парик с Жанны. То ли как оберег, то ли на удачу.
«Если покоришь Снежану за ночь, то впредь с любой дамой сердца справишься», — уверил внутренний голос: «Сейчас главное опыта поднабраться. Жизнь долгая — пригодится. А подстраховка не помешает».
Опрокинув под эти мысли второй стакан самогона, Боря занюхал локтем, выключил фонарь, и целенаправленно двинулся к лестнице.
«Интуиция не подведёт», — рассчитывал он.
Но тело с непривычки дало слабину. Мышцы сводило от предвкушения. И нога вместо привычной второй ступеньки поймала лишь первую, надломленную Снежаной. Эта веха не простила огрехи сварки тому, кто «не учёл предел прочности повышенной эксплуатации объекта», как учили в колледже. Сапожник оказался без сапог, а Борис без сознания.
Припечатавшись лбом о следующую ступеньку лестницы, Глобальный отключился. Снилось море, купающаяся надувная Жанна с лысиной и призывные брачные возгласы самки тюленя поблизости.
Глава 6Санвыпускник
Около года назад.
Боря поднял голову от парты, потёр нос. К лицу прилип листик. Глобальный отклеил его от щеки и довольный, улыбнулся. Последний пункт ночью вычеркнул. Но воспоминания — как много в этом слове.
«Всё, свобода», — заметил внутренний голос: «Ох и ударно мы потрудились за эти полгода, Борь».
Утро почти шесть месяцев назад начиналось не так гладко. Придя в себя у лестницы, Боря обнаружил две важные детали. Во-первых, мир расплылся и даже немного двоился. Доковыляв до зеркала, Глобальный обнаружил фингал под глазом размером с картофелину. Гематома порядком сузила обзор, округлив лицо. Во-вторых, в гараже стало гораздо меньше вещей. Так он не досчитался телевизора, документов и телефона. Порядком опустел стол.
Могли пропасть и деньги, но их к рукам прибрала другая стихия — водная. За банкой со сбережениями теперь нырять на дно водолазом в погреб. Воды по самую кромку налило. Уйти некуда, пока из грунта в овраг с высот вся не просочится.
Свет дали. «Пробки» в погребе щёлкнули, отключившись. Никакого замыкания и бьющей током воды. Это плюс. А вот Снежаны нигде не было. Это минус. И только белоснежные трусы в парилке напоминали о её фактическом существовании, а не о том, что всё придумал от одиночества.
Почему она оставила трусы, долгое время было загадкой. Но сжав их со злостью в руке, Борис уже собирался идти в полицию. Там надо подавать заявление и предлагать вещественное доказательство на ДНК, пусть экспертизу проводят.
«Должна же полиция по тоненькому волосику определять геолокацию человека. А волосков этих по кровати много. Один даже между зубов застрял», — отметил внутренний голос.
Вытаскивая его, Боря теперь испытывал почти осязаемое отвращение к ежам. Вздумай те приползти в гараж из оврага, конечно. Но ежей не было. Зато в голове гудел колокол, а во рту рассыпалась пустыня размером с Сахару.
Присев на стул и пожевав укропа, как поверженный противником баран, Боря решил, что в таком состоянии не то, что заявление не примут, ещё и сам присядет на пятнадцать суток. А поскольку документов нет и гаражная прописка — для эстетов, ещё и пригребут «до выяснения».
Боря подергал нерабочий кран и загрустил. Вылавливай теперь этот моторчик подачи воды в подполе, меняй предохранители. Но промыв глаз минералкой и отхлебнув треть бутылки с газами, хозяин пришёл к выводу, что заявление лучше подавать без синяков на лице.
«Зубы целы — веры будет больше. Но то потом. А сейчас… сейчас терпи», — посочувствовал внутренний голос.
Промытый глаз творил чудеса обзора. Под ножкой стола обнаружилось письмо, где ровным почерком было накатано на целую страницу большими злыми буквами.
… Так! Боренька. С женщинами ты обращаться не умеешь совершенно. Поэтому буду учить тебя жизни, раз сам не смог, и папа не подсказал, а маму не слушал.
Конечно, меня зовут не Снежана. И хрен бы ты где меня нашёл, но перед глазами всё утро стоит твой прибор. Я не знаю, может перед моим приходом тебя укусила в залупу пчела или ты что-то принял, но я рискну… Рискну предположить, что применять его можно по назначению как следует. А таким добром не разбрасываются. Поэтому, Боря (на паспорте ты не получился, да и кто хранит документы под матрасом?) делаем так. Я верну тебе всё, что взяла. Я не воровка. Но и ты мои чувства задел. Так что накажу тебя. Ты должен будешь отработать каждую встречу.
ОТРАБОТАТЬ, Боренька. Так, как Я скажу!
Даю тебе неделю, чтобы разобрался с последствиями потопа. И если будешь ждать меня каждую ночь, не отвлекаясь на глупости со сдутыми бабами (фетишист хренов, что ли? Тогда забери мои трусы! Мне не жалко, оставлю), то однажды я нагряну к тебе с твоим телефоном.
Потом через месяц с телевизором приду. Тащить его было не просто. Смотреть мужчинам там всё равно нечего, а мне нужно досмотреть тот турецкий сериал про красивую жизнь. Где-то же она есть!
Если мне снова всё понравится, и я увижу, как ты работаешь над собой, а не смотришь на меня с отвращением, то сама тебе приготовлю нормальной еды. Это ещё через месяц. Борща на столе я не увидела. Всухомятку всё жрёшь. А так и до язвы не далеко.
Последними я отдам тебе документы.
Я не дура и прекрасно понимаю, что без них тебя менты в дупу пошлют. А сейчас я хочу, чтобы ты понял — с женщинами так нельзя. Имея ТАКОЙ, их надо радовать! Понимаешь? Радовать, а не оставлять наедине с комплексами в темноте, пока не включат свет.
P . S . Что-то мне подсказывает, что друзей у тебя и не будет… а вот количество подруг со временем может умножиться.
Если бы Снежана-не-Снежана вернулась в первую ночь, Боря задушил бы её на раз. И скинул в помойную яму, глядя как потоки уносят пышное тело к ежам.
Если на вторую, то притопил бы в подполе, который вычерпывал вёдрами три дня подряд. Но вместо этого он лишь похоронил на заднем дворике сдутую Жанну, прочистил мотор, возобновив подачу воды, залил бетоном полы в подполе, как просохло и принялся ждать хитрую бестию уже на холодную голову.
Скрипя зубами, Боря выпад проглотил. И по жизни не пожалел. Гнев ушёл через неделю, на смену ему пришёл интерес. И желание разобраться в хрупкой, чуткой женской душе в массивном теле.
Как оказалось, попасть под управление властной, опытной женщины не так уж и плохо. Даже трусы назад не потребовала. А он походил на ученика, который разве что не записывал «куда, что, с какой скоростью, и как»?. Вопросов было мало. А практики — много.
Снежана крутила его словесно, затем использовала как вздумается. А заодно показывала многое такое, о чём постеры умалчивают. Её ёж стал даже меньше колоться, а запах колбасы дополнился запахом мандаринок, которые та приносила с собой, чтобы подпитать его в моменты коротких перерывов.
Первая ночь пролетела как будто моргнул. И вроде ничего не делал, а телефон остался. А поутру Боря понял, что с нетерпением будет ждать следующего месяца. Но уже не из-за телевизора, а из-за тайны, которую мало-помалу открывала перед ним эта загадочная женщина.
Надо ли говорить, что все остальные ночи он сдал на «отлично», как и подобает старательному ученику?
Последняя ночь была бессонной. И если подумать, он едва ли не на голове стоял, показывая мастер-класс. Для чего и подкачал заранее шею. Мало ли?
Потом исполнял произвольную программу на бис. От того поутру шея болела, но каков эффект! Зачли.
Результат того стоил. На память ему отдали не только документы, но и новые трусы, которые он повесил на стену, как медаль за особые заслуги.
Документы вернулись вовремя. В колледже имени Артёмия Тапочкина близился выпускной. Три полные года он дополнил летней практикой и теперь, в сентябре, давно минуло время квалификационных экзаменов. Но в расписании ещё стояли часы. И по этому случаю лекции «об общем порядке» читал Василий Степанович.
Говорил он слова нужные, по существу, чтобы ребята после выпуска не сразу шли работать на свободную кассу булочки раздавать, а хотя бы попробовали устроиться по специальности.
— Личные качества, нужные хорошему сантехническому мастеру… — вещал преподаватель. — … это, конечно, физическая сила и выносливость. Сантехник в уд не дует. Он изначально терпелив и выдержан. Потому что иначе начнёт душить первую скандалящую бабку. А душить нельзя. Закон УК РФ свят. Зато можно в совершенстве постичь саматхи «частного случая». Ну, то есть скрупулезностью и аккуратностью овладеть также, как вы знаете «отче наш». А знать его обязаны, хотя бы первую строку. Потому что иногда творится полная чертовщина с трубами. Ты затягиваешь фитинг, сцепление даёт слабину. Ты ослабляешь резинку, трубу прорывает под давлением. Ты так, оно сяк… тоси-боси, иже-пассатижи!
Тут Василий Степанович вздохнул и снова вырулил на нужный лад:
— Короче, мужики, системность в работе и ответственность за результат — это вам не тёлок на сеновал тащить. Коммуникабельность и вежливость не для понтов придуманы. Умение понять желание заказчика — во главу угла. Ведь иногда он такую хрень готов городить, что диву даёшься. Но кто платит, тот и прав. Есть смысл лишний раз послушать. Так как бить нельзя. Как ту бабку.