Хрен бы с ним, с авансом. Но с кем теперь подрабатывать?
В расстроенных чувствах, Боря уже хотел поехать к Степанычу, но тот уже спит. Будить придётся. А если проснётся и начнёт рассказывать про Малевича, то уже не лягут.
Следом сантехник подумал о Дашке. Как вообще мог доверить такую девушку распиздяю вроде Стасяна? Аж самому стыдно. Но Дарья Сергеевна давно из спортзала ушла, а где живёт — ума не приложить.
Диана? Смешно! Подумаешь фыркала-фыркала, потом вероломно на член насадилась. Не считается. Осознанно сходиться надо, а не когда чешется.
Наташка? Вроде бы уже сказал, что не придёт. Человек должен быть конкретным.
К сестре махнуть? Нет, племянник спит. Хоть Лёха и будет видеокарте рад, в семьи с детьми среди ночи не ходят.
И тут Боря расслышал шелест ключей в кармане. Решение пришло мгновенно — Яна же!
Припарковавшись у нового, хорошо освещённого подъезда, Боря с удовольствием прокатился на рабочем лифте, открыл двери выделенными ему ключами и разувшись-раздевшись, прошёл в спальню.
Полуобнажённая Яна уснула на кровати жопой кверху прямо на коленках с парой игрушек внутри себя.
«Вот же труженица тыла!» — с восторгом подумал Боря, помыл руки, высунул из неё игрушки неспешно, помыл руки снова.
Но накрывая её одеялом, вдруг расслышал мужской голос поблизости:
— Эй, мужик… трахни её.
Боря повернулся, но никого в комнате не обнаружил. Только подойдя к компьютеру и дёрнув мышкой, включился монитор. Выйдя из спящего режима, он показал мужика в очках, с членом в руке.
Не выпуская оного, но поправив очки, он повторил, а динамики произвели:
— Трахни её!
Боря сморщил бровь, посмотрел на Яну, что рухнула на постели из коленно-локтевой позы и блаженно расплылась по покрывалу, давая отдых натруженной пояснице и коленям.
«Похоже, в семье двое трудоголиков», — заявил внутренний голос.
— Может, в другой раз? — спросил на всякий случай Боря.
— У меня ещё полчаса оплачено, — заявил очкарик, подёргивая стручок то ли на Борю, то ли на шевеления на кровати почти бесформенного тела с натёртыми отверстиями, что не сразу желали закрываться.
— И чего?
— Да ничего. Но если трахнешь, я сверху ещё доплачу. Сто баксов.
И он повёл карточкой перед веб-камерой.
Боря в ответ устало поднял барсетку, достал портмоне и развёл веер из пятитысячных купюр, всем видом давая понять, что ему это не интересно.
— Давай ты просто счёт на остаток по времени выставишь, я завтра оплачу, когда она проснётся.
— Ого, а ты кем работаешь? — удивился мужик и даже перестал теребить, так как сделка расторгнута.
Не всё, оказывается, можно купить.
— Я сантехник, — ответил Борис и гордо добавил. — Русский сантехник.
С улыбкой победителя он выключил компьютер из розетки. А затем с чувством выполненного долга разделся, взял одело на двоих, лёг рядом с Яной, и подгрёб ту под себя.
Яна сначала заворочалась, но прижавшись холодным задом к тёплому паху, успокоилась. Вздохнула и впервые за день по-настоящему расслабилась.
Хорошо, когда мужик решает.
Глава 26Боря, как ты вырос!
Яна, как и любая женщина, не терпела пустоты. Ей рядом по жизни нужен был мужчина, чтобы ощущать наполненность. И проснулась она от того, что на кровати стало слишком просторно. Пощупав область позади себя, чтобы точно убедиться, она даже расстроилась.
Суть женщин в наполнении пространства смыслом. А если нет у мужчины рядом с женщиной, то какой смысл в существовании этого пространства? Так, баловство одно.
«Привиделось, что ли?» — подумала Яна, пеняя на ночные грёзы.
На кухне раздался грохот посуды. С лёгкой тревогой хозяйка подскочила с ложа, и вдруг поняла, что полностью голая. Кто-то ночью позаботился о ней и полностью раздел.
«Но кто? Неужели поклонники прознали адрес?» — гоняя эту мысль по кругу, она накинула на себя халат и медленно прошла на кухню, откуда пошёл запах яичницы.
— Боря⁈ — с лёгким удивлением и каплей восторга воскликнула она.
Утренний сантехник стоял к ней в пол-оборота, сверкая мощной ягодицей. Скрывалась та за семейными трусами, но была внушительно-обозначена, что немало пробуждало аппетит пресыщенной развратом, но такой голодной до живого тепла женщины. Тело словно говорило с ней. Область ниже лобка хозяйки, например, намекала, что неплохо бы отдохнуть день-другой, а потом уже «о-го-го», и «давай!».
Но Боря орудовал ухватом, коварно не замечая этих намёков в голове Яны. Ночной гость гонял яйца с колбасой по сковороде, переворачивал хлеб и предварительно обжаренный лук. Из одежды на нём был лишь передник с принтом сисек.
Повернувшись на звук пробуждающейся женщины, он тепло улыбнулся и заявил:
— Доброе утро. Умывайся и давай завтракать.
Яна застыла на месте, не веря ушам своим. Антон за всю совместную жизнь ни разу не сказал ей «доброго утра». И тем более ни разу не приготовил завтрак.
Один раз, правда, заказал суши. Но те привезли вчерашние, так как «японские мастера» узбекской национальности отказывались готовить их до рассвета. Дали, что дали, с засохшим рисом и заветренной рыбой.
Тот завтрак тут же отправился в помойку.
Раздумывая над этим, Яна приняла душ. Натруженную за последние дни вагину щипало. К большому её сожалению, а то воздала бы ему по заслугам.
Гладя кожу ног губкой с пеной, она вдруг поняла, что выспалась и так легко на душе. Отлично себя чувствует рядом с ним. Как знала — ключи выдала.
«Полуночный вторженец» себя оправдал. Он не только раздел усталую даму, снимая этот потный колющий наряд и позволяя коже дышать, но и одеялком укрыл и сам под ним подогрел. Без отопления в квартире всё же морозно-свежо.
Для окончательной победы в её сердечке не хватало лишь слов «ты выйдешь за меня?».
Но к чёрту те слова. Действия! Вот, что важно. Он заботился! А это уже такой уровень отношений, что можно и ляльку родить.
«С таким отцом не пропадёт», — тут же подумала Яна: «Ещё и кашку с утра сварит и в садик отведёт».
При этой мысли Яна потёрла себя между ног, но там снова кольнуло, напомнив — перерыв!
— Чёртова работа! — воскликнула женщина и вдруг вспомнила, что последний заказ не доделала. А это падение рейтинга.
А может и доделала, но уже на подсознании.
Что же там вчера было? Айтишник был, велосипедист с импотенцией был, что любит чисто посмотреть и целая россыпь «гладиаторов» была. То мужчин за пятьдесят, что давно не могут на деле, но погладить ещё готовы. А значит, полноценные самцы и в себе уверены хотя бы статусно.
В какой момент она перестала обращать внимания на то, чем заняты на мониторе извращенцы? Пожалуй, пары дней хватило, чтобы пресытиться. А затем началось работа «через не хочу». Счёт, конечно, пополнился, но и отвращение на место возбуждению пришло. Сделай то, сделай это, засунь в себя что-нибудь поглубже, попрыгай, подергав сиськами. От всего этого быстро устала.
А вот Боря не такой. Он ей яишенку сделал. А такого обаяшку можно минетом с омлетом на работу будить. И блинчики печь, используя тот же фартук на голое тело. Или само голое тело в дело пускать, когда не натёрто. Благо, с сиськами у неё всё в порядке.
«Кто вообще может отказаться от блинчиков?» — снова подумала Яна и примеров не нашла.
С этой мыслью она укутала волосы в полотенце и не тратя время на просушку феном, вернулась на кухню. Сантехник без формы мало того, что не стал ставить сковороду на стол на деревянную подставку, а по тарелкам по равным порциям разложил и сердечко кетчупом намазал, так ещё и чая налил с лимоном. И сахар поближе поставил, чтобы сама решала, что и сколько ей нужно.
Хлебнув такой, Яна едва слезу не пустила.
«Сладкая будет с ним жизнь, только за него держись!» — пронеслось в голове, пока приложенная к тарелке вилка робко коснулась желтка.
Боря же в два-три укуса расправился с яичницей, выдул в два присеста кружку чая и уже собирался подскочить, срываясь в спринт под названием «забег длиною в жизнь» но застыл, глядя на неё.
Что-то подозрительное там, по ту сторону женских глаз. Душа чешется вроде как. Или подумывает жопу почесать, но при нём стесняется. Одно дело, когда сам почешет, ему можно, он самец и брутален. И совсем другое — сама. Некультурно же. Мама иначе воспитала.
Но Боря ничего ей чесать не стал. Только произнёс проникновенно то, что сама хотела озвучить. Для себя. И украдкой.
— Слушай, Ян, а может… нахрен такую работу?
Яна перестала жевать. Губа дёрнулась. Глаза намокли. Не от тоски или печали, а от того, что понимает её мужик. А значит это её мужик, и другого не надо!
— Давай ты лучше высыпаться будешь, — тут же только укрепил в этом утверждении сантехник рядовую женщину почти средних лет, что всё ещё считалась молодёжью.
Но Боря, как идеальный мужчина её жизни, и не думал останавливаться. Он даже тут же придумал возможность для её тактичного отступления, чтобы не казалось, что заднюю дала.
Так и заявил:
— Не, ну если прямо хочешь всеми этими игрушками заниматься, то давай магазин открой. Первую фуру хуёв я тебе для бизнеса обеспечу. Лучше я, чем жизнь. А дальше — сама смотри уже. Раскрутишься, поставщиков найдёшь.
— Можно хуёвых, а можно пиздатых, — робко добавила Яна, нервно улыбнувшись, чтобы не расплакаться от счастья.
— Тут уж как решишь, — кивнул Боря. — Мне бы только сейчас их… хранить их где-то.
Он намекал на гараж. Всё-таки обещала. А потом, видимо, заработалась. Но участок надо освобождать.
Вчера почему в машине спать не остался? Потому, что колёса там зимние лежали, занимая половину салона. Не на улицу же их выставлять.
Шины, конечно, можно и в свой гараж увести. Но это дело десятое и далеко. На окраине тот, а не в центре. А всё под рукой надо, чтобы больше по работе успевать. Тогда полный порядок в жизни будет.
Яна вдруг вспомнила, что намедни бумажку оформила. Подскочила, принесла договор «купли-продажи» со всеми подписями задним числом. Протянула без сомнений. Как ключи однажды.