— Так, что происходит? — не понял Боря.
Он изобилие такое лишь в магазине видел, но то с ценниками, а не по формуле «спускайся-бери-работай».
Был правда ещё случай с контейнером в порту, но за то дело Антон Сергеевич уже в СИЗО сидел и с постояльцами сверхтесный контакт налаживал. Возможно, даже платья обсуждали на досуге.
— Как что? — пожал плечами Егор, который видел разный рабочий процесс на своём веку и ещё при позапрошлом директоре работал, который в порядке пытался район держать и тоже о закупках материала знал не понаслышке. — Управляйка материал для работы закупила!
И тут Глобальный понял, что может удивляться.
— А что, так можно было?
— Ну конечно можно… когда не пиздят вагонами, — ответил охранник. А за нагромождение труб отведя, добавил тише. — Только не понятно, что за сейфы в углу стоят. Ключей от них нет. А сами сейфы хрен трое поднимут. На месте их, что ли, варили?
Боря тут же вспомнил о ключах разных, которые Яна подарила. Но секрета этого рассказывать не стал. Повременить стоит. Вдруг гомо-подарки начальник оставил. Егор заинтересуется, слухи пойдут. А Леся и так не говорит, что Антон ей предлагал. Может, домогаться пытался и в стан мужицкий вернуться? А то и хотел, чтобы губы накрасила и Люсей называла тет-а-тет.
Тут всякое возможно. Начальство же!
— Так, ну с сейфами я потом разберусь, — тут же пообещал Боря.
— Ну потом, не потом, а вечером отопление пробное дают, — заметил охранник.
— Что? Уже? — спросил Боря, ощущая, как внутри все кричит «не успевае-е-ем!»
— Бабье лето подъебало в этом году, — кивнул охранник. — Всё-таки пригодился метеорологам новый спутник по климату. И чего на Роскосмос наговаривают? Запускают же! Холода завтра обещают, а ночью снег пойдёт. Грустно людям на снег смотреть, Боря, батарею холодную теребя. Вот и форсировали сроки. Не зря же карта Сибири теперь на член больше не похожа с яйцами. Дальневоточникам Забайкалье нужнее. А нам визуально приятнее стало. Это, если новую карту купить. Но такой графы расходов пока не было. В атласы и карты сейчас вообще лучше не вкладываться. Обождать надо.
Боря уже не слушал, о Дашке вспомнил. В спортзале половина труб под ногами до сих пор валяется. А в «семьдесят втором» доме вообще четыре этажа со старыми трубами. А в подвале там такие трубы, что пальцем ткни — насквозь пробьёт. А он всё-таки новый ответственный по подвалу, раз свой замок повесил.
«Менять всё надо к чертям собачьим!», — воскликнул внутренний голос и тут же поддал паники, как банщик пару на раскалённые камни: «Да только с кем⁈ С охранником?».
Стасян выбыл из строя надолго. Добираясь до автомобиля, Боря даже Роману позвонил в отчаянье, но трубку Наташка взяла.
— Слушай, он вчера как приполз, помылся и как будто снотворного проглотил, — заявила рыжая, дав понять, что к сыну подпустит не раньше завтрашнего дня. — Ни шороха в комнате. Я заглянула — спит. Я его таким усталым лет с двенадцати не помню, когда стручок гонять начал по пять раз на дню.
— Это он мужчиной стал. Эволюционирует, — объяснил Боря расплывчато и трубку повесил, пока на обед не позвали, на ужин не заманили или хуже того, ночь провести вместе не предложили.
«С подачей отопления мы сегодня выспимся, походу», — пробурчал внутренний голос.
С полсотни домов на районе. И столько труб рванут, потекут или подкапывать начнут, что забудет про сон. Не до прелюбодеяний.
Но прежде удар на себя примут школы, детские садики и поликлиники с больницами. Тех поменьше. А там может и в военный госпиталь заскочить успеет, апельсины передать бедолаге с ногой подбитой.
Боря очень надеялся, что ошибки прошлого крановщик не допустит и в палате курить не станет.
Итог оказался суров: двое напарников выбыло, дел по горло, работа стояла, а рекомендация доктора «беречь слух» осталась.
И как жить?
Глава 27Боря, как ты вырос-2!
Нет ничего хуже, чем жить в выдуманном, идеальном мире. Ведь в реальном ничего не изменится. И размышляя над решением задачи, Боря уже собирался к Степанычу заехать. Можно прорабом взять, переодеться, опять же.
Сколько можно в одних и тех же застиранных трусах по району гонять? Прикрывая дырку позади, приходится в фартуках по утру шнырять. Помощник точно нужен! Пусть хотя бы над ухом гудит радио.
Но тут в процессе листания списка на телефоне «отец» промелькнул. И Боря решил, что — сгодится. Не то, чтобы с паршивой овцы — шерсти клок, но последние пять лет батя скорее не радовал, чем помогал по жизни.
Самое время напомнить о близкородственных связях.
— Всяко лучше, чем заборы в снег ставить, — буркнул сантехник, очень надеясь, что позабытый вчера на участке отец протрезвел и отбыл в более тёплое место.
«К дочери, например. Или хотя бы в гараж с отоплением», — предложил внутренний голос.
Батя оказался жив-здоров. Спокойно взял трубку и заявил, что сам ждёт его на участке. Том самом, что из сельхоз-нужд в строительный переделали росчерком пера одного шалуна-архитектора. Максим позвонил кому-то в архитектуру мэрию по старой дружбе, так как очень ценил момент, когда жену от батареи отстегнули.
«Вот она — взаимовыручка», — буркнул и внутренний голос, что уже морально настроился на тяжёлый рабочий день.
Удивился Боря просьбе отца, но на участок тут же приехал. Неужели забор поставил?
Увы, нет. Столб на земле по-прежнему валяется, сырой и грязный. Но рядом кунг возник. И дым из трубы его валил. Армейский такой кунг, борта с ЗИЛа взяты. А топят теми самыми столбами и обрезными досками к нему.
Но на этом сюрпризы не закончились, так как рядом с кунгом-прицепом микроавтобус стоял. Как настоящий.
Боря поморгал. Туман по округе стелется. И поди разбери — мираж или правда?
Но нет же, стоит!
Сантехник с ходу глазам своим не поверил. Вылез из внедорожника, кругами обошёл микроавтобус. Ошибки нет — номера те, что помнил. Вон и резина зимняя, новая на литье.
«Мой, выходит», — подумал Боря.
Хватало места и обновлениям. Автомобиль вернулся не с разбитым лобовым стеклом (что некоторые по скудоумию на западе «ветровым» называют как будто не лбом его выбивают), а с целым.
Ни трещинки на лобовухе. Словно намедни поставили.
Боря дверь открыл, внутрь заглянул. А там приборная панель без льда и снега. А сиденья сухие стоят и чистые. Пахнут малиной, как будто из химчистки. В салоне — свежо, коврики блестят. Только на месте водителя пару следов от армейских ботинок. Но то не критично.
Батя, словно почуяв гостей, дверь распахнул и из кунга вылез на «крылечко». Был он не один, а сковородкой, парующей в руках, откуда подозрительно-прекрасно пахло жареной картошечкой со шкварками. В пяти метрах стоишь, а ветер доносит. Боря, из микроавтобуса вылезая, даже головой треснулся.
Вроде не голодный, а как манит.
— О, Боря, здорова, — заявил отец, полотенце на плече поправил и кивнул внутрь. — Заходи, мол, раз пришёл.
Сын по ступенькам откидным в кунг военный забрался. Снаружи тот обманчив: армейской краской покрашен и виды бывалые имеет, а внутри прекрасно всё.
Там тебе и стеклопакеты двойные стоят вместо окон простых, с форточкой. Дверь старую заменили на полноценную, стальную, утеплённую и в кулак толщиной. Не продует. Стены тоже утеплены пенопластом и фанерой обшиты. А на полу линолеум постелен и коврик возлежит резиновый, с пупырышками. Чистота, хоть разувайся на входе.
«Просторно, но пусто немного», — подытожил внутренний голос: «Припасами бы набить, да дровами запасти на зиму и всё, готова будка сторожа».
— Бать… откуда? — только и просил Боря, кроссовки на коврике стянув.
Тепло от печи идёт, циркулирует горячий воздух по помещению.
За стол присел гость. А тот не мелкий, как в купе, а на четверых. У стены вместе со скамейками встроен, на которых по двое сидеть можно.
Оглянулся сын: с другой стены кровать двуспальная, только не в ширь, а в два яруса, до самого потолка. На нём же и закреплена по краям. Хочешь на верхнюю лезь подремать, хочешь на нижней приляг на матрас толстый передохнуть.
Но лучше всего печка современная смотрелась, крашенная в цвет чёрный, с трубой оцинкованной. Пол перед ней в железо одет. Искры если и посыплют, когда распахнёшь искрящую топку, на него приземлятся без ветра. Всё для безопасности. А сверху заслонка торчит, для комфорта. Растопил-закрыл-грейся. Не угоришь, если закроешь, когда огонь погас. А если не погас, дым о себе напомнит.
«Судя по толщине утеплителя у дверного проёма, на ночь одной охапки дров хватит», — прикинул Боря: «А ведь можно и газ подвести. Гибридный котёл вроде. Для себя кто-то делал, душу вложил».
На той же печке можно было и готовить: широка, под две конфорки. Не хватало только воды и душа для полноценной жизни. Ну и света, конечно. Но на столе смартфон лежал заряженный. Словно батя уже отчасти решил этот вопрос.
Пётр Иванович мудрить не стал и сковороду на стол на подставку можжевеловую поставил. Запахло приятно.
— Кушай. Сейчас чайник дойдёт, кофе хлебанём.
— Откуда? — повторил Боря, что есть вроде не собирался.
Но тут глаза за сало поджаренное зацепились. Застыли. И рука сама вилку подхватила. Помнил Боря, как с отцом в поход ходили. А там батя картоху в костре запекал, катал в руках ещё горячую, разламывал с кожурой подгоревшей. И давал есть, пока лицо сына в морду угольную не превращалось. Но как же рад был чертёнок чумазый! А чтобы совсем запомнилось лето чудное, батя следом на палочку сало нанизывал и в руку давал. Сам, мол, жарь. Твоя ответственность.
Как же вкусно было со свежим хлебом и солью! А потом рыбу в болоте каком-то ловили. Мелочь отпускали, а крупняк в баночку складывали. Мать только тому улову не обрадовалась почему-то. Коту пришлось отдать, который жил у подъезда.
Но ведь было же, было!
Воспоминаниями накрыло Борю. Жуя, он на отца посмотрел. А тот полотенцем нос вытер. Помнится, вчера оно на капоте автомобиля покоилось. А ранее он им то ли стёкла мыл, то ли руки от мазута оттирал. Судя по серости, оно служило ему тряпкой на все случаи жизни. А судя по редким сумкам с пакетами в углу и отсутствию белья на матрасе, это была вынужденная мера.