Всё же сделка удалась. Представившись Лидией, девушка у подъезда в обратку не послала. Только собаку попросила поймать.
Намотал на руку поводок Боря, вместе в лифт вошли и на восьмой этаж поднялись.
— Довели, выходит, — даже обрадовалась Лида, уже немного согревшись и дистанцию на «вы» выдерживая.
Приготовился Боря к подвоху, но и тут не сорвалась сделка. Вместо того, чтобы в дверь позвонить и родителей дождавшись, начать кричать «насилуют!» и на помощь звать, Лида только ключи из кармана курточки достала, зашелестела и в квартиру впустила. А внутри пахнет приятно. Уютом, теплом и мандаринами. Как будто Новый Год скоро.
Пёс, лапы не помыв, сразу в туалет бросился и давай из унитаза лакать, носом подняв крышку. Однако, не поднята — а это уже показатель!
— Проходите, Борис. Разувайтесь, раздевайтесь, — подстегнула молодая хозяйка голосом приятным. Таким принцессы в лесу птичек приманивают, воркуют. — Джек, а ты прекращай делать вид, что у тебя в чашке воды нет… Ты чего меня позоришь? — и вроде строго говорит, а «мяу-мяу» в голосе.
Боря отряхнул куртку от снега налипшего и разуваться начал. Лида тоже попыталась, но застряла на этапе между принятием решений и переходу к действиям.
— Ой… не снимаются… да блин!.. А вы… вы не могли бы мне помочь ещё разик? Прикипело что-то на замках.
Боря наклонился и сапог на себя потянул. Девушка на одной ножке стоит, растяжку показывает неплохие. Но с сапоги длинные и не идёт что-то.
Тогда Боря сам вначале разулся, разделся, на колено привстал в прихожей и замок до конца расстегнув, уже как следует сапог на себя потянул.
— Ой, — только и сказала девушка, на ножке прыгая.
Соучаствовала она активно, но всё без толку. Джинсы мокрые, сапоги мокрые. Всё как-то застыло на улице. И в тепле с ходу сходить не желало.
Боря, не видя другого выхода, на руки девушку подхватил и в зал понёс. Чтобы усадить на диван и уже как следует постараться.
— Ой, а меня… и на руках сегодня носить будут? — сразу засмущалась девушка. — Какой интересный день!
Голосок едва не подвизгивал от того, как приятно за заботу. И вообще мужчина вблизи ничего так оказался. Штаны с подтяжками, конечно, глупые. Но вид суровый и придурковатый. А она такой любит.
«Мужественный даже!», — отметила девушка чисто для себя.
Боря, в третий раз оплошав с сапогами, на ремень джинсов посмотрел. Снимать похоже вместе с джинсами придётся. Как бы шиворот-навыворот не получилось сдирать. Хорошо ещё сразу из сугроба достал, а то к самой коже одежда прикипела бы и всё, прощай эпидермис.
Но как об этом в лицо сказать? Да и странно прозвучит вопрос. За маньяка примут.
— Ой, а чего это вы на меня так смотрите? — даже что-то почуяла девушка. Сразу и не скажешь, покраснела или нет. Щёки то красные уже где-то треть часа.
И это только при нём.
— Да я это… В ванную вас отнести хотел. Под джинсами вероятно какие-нибудь колготки, да? Плотности придали, оно и облегало в тепле как следует. А на холоде осело. Физика.
«Сжатие же. Скукоживание даже», — пояснил внутренний голос запоздало.
Она смотрела на него, то ли пытаясь получше разглядеть без очков и линз, то ли решая для себя сложные уравнения с большим количеством неизвестных. Патовая ситуация получилось.
Но тут Боря поднялся и спросил решительно:
— Лида, а сколько вам лет?
— Семнадцать.
Тут же на корточки снова присев, Боря снова попытался естественным путём сапоги снять. Не дело это — девушек в ванную носить несовершеннолетних и раздевать там.
Оно может и не в своё удовольствие действие получается, но кому потом докажешь, что помочь хотел? Судья строг — держи срок.
«Разве что жениться сразу», — прикинул внутренний голос: «Но это ещё согласие сначала получить надо. А у неё брекеты дороже, чем наша жизнь. Явно, не сама на них заработала».
Раздумывая о возможных родителях, Боря подвис. Попытки разуть почти прекратились. А вот её любопытство только разогрелось. Дотянувшись до подголовника дивана, Лида очки взяла, надела и пристально на него уставилась, разглядывая как впервые.
А он такой, с щетиной суточной, широкоплеч довольно, поджарый, подтянутый. Лицо кровь с молоком с мороза и глаза завидущие-завидущие. И сразу в путь хочется собраться и отправиться с проводником таким на встречу любым приключениям. Такой и через лужи перенесёт, и из дупла достать может.
Только вопросов сначала много к нему. Не на все ещё ответы получены.
— А почему вы мне этот вопрос задали?
— Да хотел… в ванную отнести, — с лёгкой запинкой ответил Боря, уже понимая, что разговор не туда поворачивает.
— А там…
— А там снять… всё, — не стал скрывать сантехник, смутившись.
Тут она кивнула медленно. И томно добавила:
— И чего вам теперь мешает? Вы и без того уже проникли в мою обитель. Никто на помощь мне не придёт. Кричи, не кричи. А Джек похоже, за вас скорее выступит. Вы ему понравились. Он от вас буквально без задних ног.
Оба посмотрели на собаку, что устало развалилась на паласе.
— Нет, я не такой, — даже снова поднялся Боря.
Тут Лида улыбнулась и захихикала:
— Зато я — такая.
Боря тут же испариной покрылся. А она очки на брови надвинула и призналась чуть строже:
— Что ж, Борис. Вынуждена вам признаться. Я из тех женщин, что искажают свой возраст в угоду… личному.
Последнее слово она подчеркнула. Но Глобальный понял, что довольно умна. Излагается ясно, чётко.
А последние слова в этой комнате всё расставили по местам:
— Мне девятнадцать.
Глаза встретились. Она тут же прикрыла лицо рукой и добавила:
— Несите, Борис! Не будем терять ни минуты! Когда ещё красивые мужчины на руках покатают?
Руки словно сами подхватили девушку. Груз не тяжесть, когда в радость. А дальше уже видно будет.
Глава 5Лидок…аин
Если бы Боря желал срочно впасть в детство, то сходу сочинил бы загадку в стиле: «за окном снег валит, а в ванной снежинка стоит, тает… Кто это?». Но в детство впадать как раз не хотелось. Напротив, он улыбался по самые уши и так рад был совершеннолетию девушки и тому, что сам давно подрос.
Это открывало такой простор для игр на двоих, словно не зря рос, взрослел и лучший момент жизни словил, чтобы в картотеку разврата попасть и всё попробовать. Теперь выбирать меню взрослой жизнь можно, хватать пункты построчно или даже пробовать все подряд!
А правильный ответ на загадку — Лида.
«Лидок. Можно даже, лидокаин», — уточнил внутренний голос.
Тоже своего рода успокаивающее по жизни. Ведь его назначают при всех видах местной анестезии, а действует сильнее новокаина в разы. Это любой стоматолог скажет. А пока сидишь на кресле наклонённом, с разинутым ртом и ответить не в силах, добавит с умным видом, что сей препарат блокирует ток ионов натрия в клетках миокарда и подавляет автоматизм эктопических очагов. Вдобавок действует быстрее и продолжительнее аналогов.
Проще говоря, Борю торкнуло от Лиды. Химия пошла сразу, как только в ванную поставил деву и в очи коварные посмотрел. На пьедестале за ванным барьером рост сравнялся у них. Вровень губы встали.
— Ой, кажется приехали, — улыбнулась робко Лида.
Глаза серые и бездонные, большие, завидущие. И так жарко в груди Бори стало, что почти инфаркт. Только не умирается. Порыв души поймал.
И выдал сантехник в ответ уже не своим, глухим голосом, как будто в горле пересохло разом:
— За проезд платить будем?
Сигнал химической связи, разогретый погодой бодрой, обратно отразился. Девушка сняла очки, сложила и водрузила на стиральную машинку.
Глава в глаза. Искра! Молния!
— Только без сдачи! — заявила Лида и подтянула за шиворот, а сама подалась навстречу.
Губы маленькие горячими оказались как два ядерных реактора. Поцелую осторожными.
«Испепелят к чёртовой матери!», — предупредил внутренний голос и отключился.
Нет в губах ничего инородного, не накачаны, не подведены, не окультурены. Но природная красота и тепло через край хлещут.
Боря откровенно радовался. Маленькая, хрупкая, а столько в ней силы внутренней. Первый поцелуй сразу крепким оказался, без сомнений, стеснения и вопроса, на который никогда ответ искать не надо.
Стоило или нет?
Конечно стоило, когда обоим по девятнадцать и тянет друг к другу!
Локоны русые, сырые. По плечам расползлись, как только шапку сняла с бубенчиками и «бубончиком». Шапка та вязаная, мокрая. Как тряпка под ноги полетела.
Лида за пояс только свой взялась, ослабила и решительно верхнюю пуговичку расстегнула. Джинсы, что в натяг были, тут же на половину бедра сползли, колготки с собой потянули, а те трусики обнажили беленькие. Те, где резинка и ткань мягкая, но не в обтяжку.
Сдалось хлопчатобумажное изделие сразу, вниз поползло следом за колготками и джинсой, и попу белую обнажило. Не видел того Борис, но едва рукой коснулся булочек маленьких, как кольнуло мужицко-заботливое — холодная попа-то! Ледяная почти.
— Ты замёрзла же вся! — тут же прекратил целоваться Глобальный и не снимая костюма рабочего, в ванную следом залез, воду тёплую включил на глаз, а потом всё теплее и теплее набирал.
«Спасать попу надо!» — заявил внутренний голос мягко-настойчиво, в восторге от её мягкости и нежности.
Хихикнув, в раз Лида подачу воды с крана на душ переключила. Потекла водя тёпленькая по спине ей, кофту и блузку моча. Струи ударили с переливом, и на костюм Боре попали.
— Эй!
— Я, значит, мокни, а ты стоять рядом будешь? — заявила она, не со злобой в голосе, но как котику, что молоко лакал не из той миски. И всё равно лакать будет, но может краем уха услышит?
Тогда Боря молча под душ к ней шагнул, возобновив поцелуй. На темечко уже струи били, по костюму бежали, майку заливали.
Лида глаза округлила. Явно не ожидала, что её намочив, сам подставится. Но на слабо сантехника взять не удалось. Не под такими душами стоял!