Обрадовавшись оба как дети, уставшие от взрослого мира. И приняли друг друга от одежды избавлять. В раковину полетели кофты, майки, лифчик. Штаны без подтяжек тоже готовы, но пока не полностью сняты. Дама ещё не раздета. Он же джентльмен, в конце концов. Пропускать вперёд должен! К тому же их маленькая проблемка ещё не решена. Бонусом лишь предоплату взял, на груди второго размера молодой не только зацепившись взглядом, но и губами один сосок пригладив и со звоном в другой поцеловав.
Следом Боря на колени встал, от струй душа уйдя. Но едва коснулся сапога на шпильках, как тот словно сам сполз.
Как же так⁈
Второго коснулся тогда. Тот только что был самым непримиримым врагом его, а теперь послушно сполз в руку, как будто знала Лида секрет какой-то. От того такая загадочная улыбка Джоконды и ладошки небольшого размера проворно обувь в раковину следом отправляют.
Нет, сам он, конечно, тоже не промах. И под душ полез, чтобы с носками не палиться. Вчера в ночь постираться не успел, как и утром побриться. Дела, разговоры, заботы…
Лида додумать не дала. Следом за обувью джинсы сползли и колготки неопределённого количества ден. Благо понять, что это значит, всё равно сознания не хватало. А мозги вовсе ушли, когда следом за колготками и трусиками женская прелесть обнажилась. С робким треугольным-стрелочкой. Кустик вниз показывает, чтобы путник в ночи с пути не сбился и даже наощупь дорогу нашёл, по показателю.
Боря вдруг понял, что носом ищет, от пупка спускаясь с серией поцелуев.
— Ай, холодный! — хихикнула Лида.
Нос тут же исчез, губам доверив работу. Ещё штанины последние не покинули ножек с кожей атласной, как Боря принялся целовать деву там, где солнце только на нудистском пляже заглядывает. Да таких в Сибири меньше, чем совести у заёмщиков денег. Как они возвращать не спешат, так и не будет краса сибирская сразу все прелести миру показывать! А всё от природной скромности, что не умолит её богатств.
Загадка должна оставаться в девах сибирских. Чтобы вот так, раздев в ванной неспешно, с нежностью и ласками разгадывать её. Пока щеки снова алой краской наливаются и внутренний голос заявляет: «Нет, ну ты понял? Понял⁈ Это же тот самый запах, который нам нужен!»
Лида только ногу на бортик ванной поставила, голову откинула и замычала, на плечи его опираясь и ладошкой в волосы проникая. Схватила. Мокрые, не кудрявые. Ещё не вьются. Но если больше чем на три пальца отрастить, то кто знает — может и закудрявятся. Всё-таки чёрные как смоль и есть в нём что-то от Пушкинской породы.
Вспомнив о попе холодной, Боря за неё тут же деву подхватил и поднялся. Распрямился, а деву спиной к плитке прижал. Уронить он её не боялся. Ласки ласками, а носки снять всё же успел. Рядом в раковину упали. Холодные ступни так плотно в акриловую ванную впились, что клеем не отодрать ещё минут пять, пока не оттает под горячей водой.
Полёт на мужчине крепком Лиде понравился. От удивления она только руки в разные стороны расставила. А от осознания, что от неё теперь ничего не зависит, её тут же и накрыло. Задышала часто-часто, а потом как будто вовсе дышать перестала. В глазах замельтешило.
— Боря-я-я.
Ноги сводить начало. Обхватила шею мужчины девушка ногами, схватилась руками за плечи его и плотно-плотно прижалась, стоны разнообразные в один протяжный превратив:
— БОРЯ-Я-Я!!!
Глобальный, прекратив на минуту, присел. Обратно вернул её ванной, чтобы слишком не переживала. Штаны уже сползли настолько, что держать неудобно. На одном стояке, как на крючке и держатся.
Лида, вновь вернув способность дышать, сама теперь на дно ванной нырнула и сняла всё, что увидела. Оба в костюмы Адама и Евы нарядились. Только вместо фигового листочка ударил по щеке девушку змей. То ли слепой, то ли одноглазый. Тут уж как посмотреть.
Лида вот, смотреть не стала. Только придушить его сразу попыталась. Но то ли в руках силы не осталось, то ли пожалела. Потому сразу проглотить его попыталась, чтобы наверняка побороть.
Теперь уже Боря руками в стенки ванной упёрся. Ноги чуть ослабли. Ненадёжные стали. Пресс сводит, играют мышцы. А как трудится флейтистка в игре своей искусной — любо-дорого смотреть. В обе руки играет. А когда звучи от неё доносятся, то это либо довольное урчание, либо шёпот. В него лучше не вслушиваться. Но если бы гул в ушах не стоял, то услышал бы «нихуя себе дубина!» и «вот бы всё насилие в мире было такое!» и даже «он так прикольно бьёт меня по щеке!».
А потом тишина и восторг в глазах. Потому что возможности эластичные лица красивого и губ натуральных никто не отменял. Растягиваются как латекс на член. Жаль только рука одна устала, опустилась и где-то внизу живота шарит. Своего.
Боря такой игры вскоре притомившись под горячей водой, воду выключил и деве руку подал. Поднялась она и снова как давай целоваться, но недолго. Всё-таки брекеты делают прикосновения особыми, неуверенными.
Понял вдруг Глобальный, что со спины ещё деву не оценил. Развернул тут же.
«Надо же на предмет сатанинских татуировок проверить, а то может вообще хвост растёт и с ведьмой балует», — подстегнул внутренний голос.
Но если и ведьма, то правильная. Сырая, правда. Но уже тёплая, нежная и как своя. Только союз закреплять лучше изнутри, а то и углубить.
Повернув Лиду к стене как при досмотре, Боря между ног у неё начал шарить. А та нет, чтобы закричать: «у меня ничего, нет. Не у тех ищешь, начальник!», вместо этого только выгнула попу и дугой встала с довольным видом.
Едва дева отклячила зад, как губы малые обнажились. Торчат себе сзади, взор волнуют. И пушок у них едва-дева тёмный виднеется. По нему ориентируясь, Боря тут же как корабль на маяк и повёл головкой вдоль губ. А как на углубление наткнулся, надавил.
— Ой, бля-я-я! — раздалось уже вполне различимое без воды потоков.
Лида аж за губы себя схватила ладошкой, побила для порядка легонько. Она, мол, не такая, эмоции просто. А обычно — фея.
Боря только глубже проник. И следом донеслось от феи той протяжное:
— Да нихуя-я-я ж себе!
Причины понятны. Скользко, мокро, горячо и эффект трения в действии все возможности организма сразу и показал. Пока делала минет, в жизни бы не поверила, что в ней поместиться может столько.
Конечно, не девственна, и было даже два мужчины. Но один — платонический любовник, а второй геймер. Потыкал чего-то там в единственную ночь любви и сразу обновления побежал скачивать. А тут откровения накатили. Секс, оказывается, бывает!
— Как эффективно вы это делаете, Бори-и-ис! — не могла не отметить она. — Я в восторге!
Пока Лида от первого оргазма не до конца отошла, резко осознав, что тот может и мужчина причинить (не всё же самой делать!), как от мощного бура внутри тело вновь волнами пошло.
Лавина в крови, а не вишнёвый сок теперь! И от того давления изнутри так радостно её распирало, что весь словарный запас матов изо рта посыпался.
Вроде культурная, и вместо «жопы» всегда «попа» говорит. Но то в обычной жизни, феёвой. А тут надавили — и всё обнажилось разом. Секс обнажил всю подноготную.
И всё же часть сознания ещё помнила, что умная она и начитанная. А секс — это ещё и любовь. А любовь — это де-факто прекрасно. Вот и получалась солянка из внешний проявлений и внутренних порывов.
— Раздупли меня в щепу! — кричала Лида, ведьма, а может даже — фея, уже не опасаясь возмущения соседей. — Высекай пламя! Пусть от искры разгорится пожар!
Раньше то и порнуху на телефоне в ванной смотрела без звука, а всё пошлое в «ох!» тихом выражалось. А сейчас мир словно модернизировали, буквально вытряхивая её наизнанку.
— Порви меня надвое! — кричала она вдохновлённое, почти поэтичное. — Рази своим копьём, сорванец!
Боря вначале слушал внимательно. Не двигался почти. Всё-таки приятно, когда гладишь изнутри женщину, а она стихами шпарит. И Есенина знает наизусть. Про «баб на сене» точно что-то говорила отрывками. Но потом запах носков из раковины донёсся.
«Душа больше нет, ничего его не скрывает», — напомнил внутренний голос.
Тогда Боря резко ускорил процесс, как следует за бёдра обхватив и углубив процессы.
— Божечки! Боже! Вот это лямур! Очуметь и не встать! Вот это чувства! Да я сейчас… сейчас… Борис, берите меня вечно-о-о!
Оды пошли. Лида с минуту предлагала до скончания дней варить ему борщи и рожать строго по одному после каждого такого момента. А если он вдруг станет капитаном дальнего плавания или в кругосветку уйдёт — дождётся, чтобы только повторить. Ведь лучше уже не будет.
— Не соврать, ждать буду хоть до второго пришествия! — заверила девушка с брекетами.
Приятно слушать. Но едва кольнуло в тестикулах, и что-то подвинулось, начиная процесс извержения, как Лида следом уже материлась так, что сапожник отдал бы ей все сапоги за месяц, а то и за квартал. И то без угрозы применения оружия.
Но это почему-то тоже возбуждало. Единственное, что не мог позволить себе в данный момент Боря это остановиться и просить самый важный вопрос на текущий момент — «в тебя или не в тебя?».
Такой не принято задавать человеку после первого поцелуя. Мало ли, что носил на руках и раздел до трусиков. Спасение из снега вообще не в счёт.
С другой стороны, пёс за него. А собаки чуют хороших людей.
Взвешивая все «за» и «против», начался глубинный анализ. Мозг пытался выдать мгновенный результат, достигнуть озарения. Понятно же, что молода, красива, здорова, культурна и образованна. И всё равно, снимает ли квартиру или родители подарили. Это не важно. Важно, что готова рожать ему наследника и голодным тот не останется. А самому борщ обещан.
С другой стороны, зрение ни к чёрту, а от обилия матерных оборотов сатану можно призвать. А тот покраснеет только.
«И куда только в такой мелкой и хрупкой на вид девушке помещается столько?», — прикинул внутренний голос: «Может быть всё от запретов родительских? Не позволяли в детстве почти ничего, росла в тепличных условиях, а тут — дорвалась».