В комнате потолок уже ведра четыре набрал. Не видно тому процессу конца и края. Не унимается бабка. Вода шумит, по стене уже бежит. Но основной удар пока навесной потолок держит.
Боря под диван заглянул. Пошарил по паласу. Нету гаджета заветного.
— Где телефон?
— Я не знаю. Я не брала. А что, рыцари уже без мобил не могут воевать? — Лида улыбнулась несмело, но шутка не смешная.
Конечно, без телефона вообще жизни нет. Как и без интернета. Не такая уж она и дремучая. Проверяла просто его на понты.
А он, гад, прошёл… Со своим флагштоком-подсказкой.
И тут Боря вспомнил, что пёс подозрительно тихо себя вёл, пока Лида по дивану прыгала. А как подобрал момент, с чем-то в зубах выскочил наружу.
Телефон спёр!
«Сам виноват, нечего разбрасывать», — тут же включил капитана очевидность внутренний голос.
— Лида, звони в диспетчерскую!
Девушка телефон свой с трюмо подхватила и протянула. Боря попытался припомнить цифры Леси-диспетчера, но помнил только две цифры.
Хорошо, что всегда есть запасной вариант. Припомнил короткий номер. Решительно набрал вызов по нему… Длинные гудки.
Боря невольно посмотрел на ходики в коридоре. Полвторого.
— Блядский рот, обед, — словно подсказала сантехнику забытые слова Лида. — Рыцарь, вы уж ускоряйтесь, а то затопит нас к чёртовой бабушке.
Боря кивнул. Лучше бы и не выразился. Когда девушка сопереживает, она невольно подстраивается под собеседника. Со временем это может даже перерасти в понятие «родственные души». Но пока потолок мешает единению и отсутствие авиационных наушников тоже препона для истинного соединения половинок.
Тогда Боря набрал аварийку. Те же длинные гудки. Обед тому причиной или обилие выездов в непогоду, уже и не скажешь.
— Чёрт! — ругнулся Боря и объяснил. — Попробую в подвал пробраться!
И сантехник, сунув телефон хозяйский в карман широкий рабочих штанов, куртку на плечи накинул. А затем побежал вниз по лестничным пролётам. На пятом этаже даже пожёванный чехол обнаружил.
Сомнений нет — его. Даже наклейка Ромина дурацкая с гитарой со следами зубов.
Улика на месте, а вот самого телефона не было. Как и пса. И Боря очень надеялся обнаружить кого-то из них на первом этаже у двери, но дверь ту кто-то уже открывал. Собаки и след простыл.
Когда же сам сантехник в штанах сырых магнитный замок следом отворил, в лицо такая метель ударила, что сразу понял — ни пса, ни телефона он теперь вообще никогда не найдёт.
«Они где-то уже построили себе иглу на пару и будут сидеть там до весны», — подметил внутренний голос: «Но хрен с ним телефоном, важны контакты. Найти бы хотя бы симку, там останется хоть часть! Хотя, какая теперь симка? Слушай, мне сигналы от мочевого пузыря мешают думать. Решать что-то надо!».
— Джек, поскуда-а-а! — закричал Боря так же беззаботно в метель и вьюгу, как Лида в лицо при оргазме.
Но хаски уже явно двигался в сторону Камчатки, сменив паспорт и перекрасив лапы и хвост.
Плюнув на это дело с поисками, Боря к подвалу зашагал, набирая сначала полные ботинки снега без носок, а затем один потеряв. Так как завязать нормально шнурки времени не было.
О бабках думал и возмездии!
Ещё пытаясь добраться до подвальной двери, Боря понял, что из этой затеи ничего не выйдет. Вход в подвал замело метра на полтора. Накидало у стены, а дверь открывается наружу. Так устроен этот несправедливый мир, что копать ход в подвал около часа, да и то с лопатой. А у него ни лопаты, ни терпения. Ещё и из ушей сейчас польётся.
Вот какой из него рыцарь? Те годами куда-то сказали. А он из подъезда вышел и ноги замёрзли тут же.
Вернувшись к двери подъезда, Боря вдруг понял, что не помнит номера квартиры. Улица Ленина, дом пять, это понятно… А квартира какая была?
— Так, четвертый подъезд, девятый этаж, направо, десятиэтажка. Это… это…
Мозг нещадно сбоил от сигналов снизу, припоминал девяти, пятнадцати, двадцатиэтажки, хрущёвки и даже шутки ради — сталинки двухэтажные. Но нужную информацию как будто удалили. От чего под черепной коробкой вновь стало тепло и предостерегающе застучало в виске.
Паника.
— Да ёбаный в ро-о-от! — крикнул Боря, треснул по двери разводным ключом и принялся набирать все квартиры подряд.
Но куда звонить? Кто-то сорвал табличку с номерами квартир в подъезде, чтобы жизнь мёдом не казалась. И как назло, не входит никто, не выходит.
«Что они дураки, что ли, в такую погоду шастать?» — усмехнулся внутренний голос и Боря вдруг понял, что прямо сейчас в кому впадёт, притом изрядно обоссавшись.
Мороз брал в клещи, сырая одежда инеем покрылась, а вода в ботинках словно впитывалась и сразу по почкам била. Тут-то сантехник и решил, что самым разумным решением в такой ситуации будет «стравить стресс». Оглянувшись в снежную бурю, и никого не заметив поблизости, он лямки снял и отливать на сугроб начал.
Действительно, немного полегчало. Даже потеплело чуть-чуть. Но тут из подворотни «бобик» показался и сразу у подъезда остановился. А там внутри ловцы за рыцарями без страха и упрёка сидят. На Борю подозрительно глядят.
Глава 8Двое из «бобика»
Борис отливал как из поливочного шланга на даче. Струя мощная, муху сбить можно. Хотя бы снежную. Нервы утекали из него вместе с лишним, оставляли тревоги и заботы. Хоть на минутку блаженство освобождения ощутить и то в радость.
«Холод бы ещё за конец не хватал и совсем хорошо было», — добавил внутренний голос: «Но идеального в мире ничего не бывает, кроме зарплаты. Но разве это зарплата, Борь? По сути мир — огромная космозалупа. А жизнь ей же тебя по голове и проверяет периодически. Стоит только зазеваться, поддавшись слабостям. И всё. Снова пропишет!»
Лишь краем глаза Глобальный поглядывал на серую тень в снежной пелене. Не особо присматривался, кто там. Попутно залипал на телефон Лидин в руке и держал его так же крепко, как уносимый напором член на ветру. Тот с каждой секундой на морозе словно уменьшался на миллиметр.
«А я говорил тебе, что ругаться нельзя. Вот и расплата пришла!» — тут же озадачил внутренний голос.
Не желая потерять мужское достоинство полностью, но написав на сугробе выражение «Любовь это пи…», Боря стряхнул, потряс и заправился.
Кровь отхлынула от мочевого пузыря и вернулась в мозг. Тут то и пришло осознание, что гаджет бесполезен без пароля и отпечатка пальца хозяйки.
На кой только брал, не зная пароль? Лидия позвонить на него тоже не могла. Не было дома стационарного. Кто их вообще ещё дома держит?
Западня оказалось ловкой. И сразу для двоих.
«Сам себя в ловушку загнал, выходит», — посочувствовал внутренний голос: «Вот что значит не с той ноги встать… Или ты просто подскочил и помчался галопом?»
Холодный безрадостный мир у подъезда диктовал свои условия подмерзающему сантехнику. Но в тёплом салоне УАЗика, рядом с нагретой печкой двоим было лучше округу видно. Потому капитан Сомов первым непотребства заметил.
— Ага, нарушитель общественного, так сказать, — сказал он и тут же предложил. — Что ж, можно и по пиздюлятору отвесить. Жалко срать не сел, так бы наверняка уже разогрелись. Устал я на снег смотреть. Жопа затекла.
— Я сейчас его быстро вразумлю! — пообещал Кишинидзе, дубинку из-под сиденья доставая. — Покараем бомжа? Этот вроде без свитера. Они в них как в бронежилетах. Что пиздишь, что нет. А если в тулупе, то катану самурайскую надо брать сразу. Иначе доспехи задубевшие не пробить.
Кишинидзе уже приоткрыл дверь, но капитан вдруг за рукав напарника дёрнул.
И заявил со всей ответственностью:
— Тише, Кишка. Чего разошёлся? Убери дубинку. Это… Боря. Совсем глаза пропил? Штаны с подтяжками в метель абы кто не носит. А ссать и ключом разводным придерживать на морозе вообще только люди особого характера могут. Кремень, а не человек. А ты пиздить его собрался.
— Какой ещё Боря? — не понял коллега из Седьмого участка.
— Сантехник. Последний общественный на районе походу, — добавил капитан. — Пришибёшь — сам чинить толчки в детских садиках будешь. А про школы вообще не говорю.
— И что ему теперь у каждого подъезда свою отметину поставить надо по этому поводу? — негодовал старший лейтенант.
Сомов шапку зимнюю поправил. Как знали, выдали форму ещё в октябре, чтобы голову светлую беречь. И заявил теперь уже наставительно:
— Ну насчёт этого не знаю. Но уверен, что ночью позвони — приедет… проверено.
— А зачем я тогда сам ночью вёдра под кран подставляю? Номер бы дал, что ли, — заявил немного обиженно тот, кого свои звали «Кишка» и трофейной дубинкой лоб потёр. — И зачем ссать на улице, если сантехник доступ ко всем унитазам района имеет?
Орудие возмездия он всё же оставил в салоне. Всё-таки не положены участковым дубинки. Их оружие — ручка. А что отобрал у одного алкаша и трофейным сделал — так это дело случая.
— Не знаю, — честно ответил участковый и добавил, угорая в голос. — Может уличная протечка?
Кишинидзе шутку коллеги не оценил, но кисло улыбнулся.
Почему майор Хромов этому долбаёбу повышение дал, а не ему? Недоразумение! Ясно же, кто больше достоин. А начальство всё не право по умолчанию. Про выслугу лет какую-то наплёл и зама себе нашёл подлый Андрей Валентинович. А теперь сидит в тёплом участке на телефоне и в ус не дует. А им по всему району приходится бомжей обмороженных собирать и на вызовы кататься.
Такое себе хобби на весь день.
Старлей Кишинидзе, однако, первым оценил внешний вид сантехника, из-за которого в участке уже месяц как новая жизнь шла. Хромов заменил прошлого майора. А долечился ли тот или сразу списали из госпиталя — дело десятое. Всем он стал до звезды уже на следующее утро после выхода на пенсию. А звёзд новых ему уже не видать.
— Борис, ты чего сам не свой? — хмыкнул Кишинидзе, вылезая из тёплого салона под ветер. Добавил, снег с губ сплёвывая. — Руку жать не буду.
Глобальный лоб разводным ключом почесал, телефон в карман сунул, заправился и удивился даже: