— Ну что за народ? — вздохнул Григорий Сомов, глядя как закрывают очередную дверь. — Ещё один в несознанку пошёл. — Вся надежда теперь на шурина.
МЧС прибыло в течении часа. Домофон им не преграда ни разу. А когда на площадку десятого этажа болгарку принесли с удлинителем, к ближайшему щитку провода кинули и срезали навесной замок за минуту. Глядя на искры, Боря понял, что быстро на крышу проберутся. Бывалые.
Окно пластиковое в квартиру бабке выбивать, однако, спасатели не стали. Прекрасно обученный промышленный скалолаз за пару минут на балкон к ней только спустился, стеклорезом вырезав проём в деревянной окантовке. Такое заменить недолго и не финансово-затратно.
Чуть больше времени ушло на то, чтобы балконную пластиковую дверь открыть. Ручку пришлось разобрать, чтобы плечом не вышибать. Почти пять минут ушло, инструменты запрашивая и сапоги с резиновые с крыши.
Дальше как по сарафанному радио передали слова спасателя:
— Там плавает всё! Свет вырубите и открываю. На балконе потом каток устраивать можно будет!
Боря кивнул. Что поделать? Ремонт, так ремонт.
Через семь минут скалолаз в сапогах резиновых и спецовке сейфовую дверь квартиры и распахнул. Вода тут же на площадку морем-океаном через порог хлынула и давай ступени мыть на три этажа вниз и дальше.
— Ну что сказать, — заявил Колюня, вздыхая. — Вызывайте скорую. А нам походу ещё повозиться придётся. Идём, мужики, подвал откапывать. Как знал, что тренировка по вскопке огорода вручную пригодится. Чем мне ещё в отпуске то было заниматься летом, да, Гриша?
— Ты бы так копал, как шашлыки жрёшь, — ответил капитан тихо, чтобы перед сотрудниками не палить шурина.
Николай с сотрудниками вниз пошли, а полицейские в квартиру вошли. Боря следом прошмыгнул с ключом разводным, не зная куда себя деть. Рад бы тоже сапоги на резиновые сменить, да где их взять? У Лиды только тапочки тридцать шестого размера. такие только на уд надеть, чтобы народ посмешить.
Вода схлынула, но вонь никуда не делать. Обнажила запахи валидола и кошачьей ссанины. В затхлом помещения пыль и чёрные комки грязи, что из каждого угла повылезали.
— И ведь что интересно: обстановка заброшенная, трущоба почти, а дверь — первоклассная, — заметил Кишинидзе.
— Дурак ты, Кишка, — добавил Сомов. — Основной враг — снаружи, а не тараканы внутри. Тут никакой шапочки из фольги не нужно, чтобы понимать это.
Боря присмотрелся, а тараканы все как один на мебель взобрались в прихожей и хором всех спасателей встречали. Рядом только котик сидит с озадаченным видом. А сама бабка у батареи в луже кипятка плавает как в джакузи. Расслабилась, лежит без движения.
— Не могла она уже никому открыть, — вздохнул Сомов. — Обварилась.
Глаза только открытые хозяйки в потолок смотрели. А рядом с ней фомка валялась в воде.
— Таким ломиком шину на обод диска хорошо надевать, — заметил Кишинидзе, глаза бабке прикрывая. — Да только нет рядом колеса. И комната — не шиномонтажка. А вот бабка с фомкой есть. И батарея текущая имеется. Стало быть, фомкой та ловко краник и сбила. А дальше — сердечко ёкнуло.
— Так прямо и ёкнуло? — не желал принимать очевидного Сомов.
— Капитан, спорим, что инфаркт?
Сомов вошёл последним, когда основной поток воды схлынул и даже котика в прихожей успел погладить. Затем на кровать бабкину без зазрения совести взобрался, не желая по паласу по щиколотку в воде ходить.
Остальные кто на стуле разместились, кто на тазиках и вёдрах шагали, чтобы потом зимней обувью в снежную метель не идти. За мокрые ноги на службе не доплачивают почему-то. Зато фантазировать можно — сколько хочешь.
— А что тут ещё думать? — озвучил Кишинидзе рабочую версию. — Бабка чертей гоняла, потом по батарее засандалила. Тут-то на неё прозрение и накатило. Посмертно.
— Что ж, в квартиру никто не проникал до нас. Так что… логично, — прикинул сходу Сомов и на Борю посмотрел. — Ты слышал что-нибудь?
Сантехник крепко задумался. Не ляпнуть бы лишнего. Сам-то вроде не при делах. Спал себе тихо и флаг в заднице напарника рассматривал. Но если сейчас скажет, что Лида оргазм ловила обеденный, завидовать начнут. А тот такой звонкий был, что бабку ультразвуком взбесила. Так и посадить могут за соучастие непреднамеренное.
Или что там в статьях по теме?
«Что это за статья такая, где людей бесить среди бела дня звуками любви нельзя?» — тут же добавил внутренний голос: «Ладно бы ночью. Так в обед любились. Но о том лучше помалкивать, Борь. Жизнь в девятнадцать только начинается».
Глобальный задумался. Разве что соседи скажут иначе. Но кто их слушать будет после того, как хозяина замка определить не смогли?
И сантехник ответил единственно верно:
— Спали мы, а как проснулись — потоп над головой. Может и кричала. Кто ж её знает? Во сне не видно.
— О, девушка у тебя тут? — тут же оценил Сомов. — Что ж, орёл! Но раз девушка есть, лучше к ней отливать забегай. Нечего людей по округе нервировать.
Кишка тут же бабку перекрестил и добавил:
— Ну что сказать? Пожила своё, теперь там пусть людей достаёт. А «Седьмой участок» теперь чай в обед пить будет, а не по району козликом скакать. Звони в скорую, Сом. Пусть в морг увозят. Я пробью по родственникам, конечно. Но чую, хрен да маленько мы кого найдём. Обстановка не та. Муниципальное жильё для психов мэрия выделяет. Она же обратно и заберёт.
Разбрелись. Боря, на котёнка рыжего поглядев немного, на руки забрал. Нечего ему тут делать. Сам как в воду опущенный. Только разводной ключ бестолково в руке держит и котёнка на ладони. Вроде не делал ничего плохого, стечение обстоятельств неудачное, но на душе кошки скребутся.
МЧС подвал откопало, дверь вскрыло и воду перекрыло. Потом мужики поднялись в квартиру бабки со сварочным аппаратом и за десяток минут батарею заварили не хуже любой аварийки. Затем отопление всем вернули. А Боре ключ от нового замка на подвале подарили.
При выходе же на крышу душки мужики спилили, чтобы не было больше охотников доступ пожарный закрывать.
— Как от дыма бежать наверх будут, так все под крышкой металлической и задохнутся, если что. А «если что» — это основная причина смертей по осторожности на Руси, — добавил Кишинидзе.
Сомов, на тело на носилках посмотрев в последний раз, квартиру опечатал листиком проклеенным. Печать поставил «до востребования». На том и порешили с коллегой с пометкой по делу «самоубийство по неосторожности».
— Боря, ты короче на связи будь, — предупредил капитан. — Может, как свидетеля тебя дёрну.
— Ага… симку только восстановлю, — ответил Глобальный и тут же спросил, раз случай подходящий выдался. — Мужики, а к вам немец не попадал на участок? Щуплый такой. Как будто помрёт сейчас. Или завтра — точно. В глазах ещё остаточные признаки интеллекта. Худо ему на морозе.
— Таких у нас полрайона ветром сдувает, — прикинул Сомов.
— Боря, какой ещё немец? — буркнул Кишинидзе. — С утра катаемся по району не жрамши. На участке с самого завтрака не были. Ты думаешь, почему я толстею? Прихожу домой и как ужинать начинаю, так и продолжаю весь вечер.
— Это да, работа у нас вредная. Только и радость, что пожрать перед телевизором, — кивнул Сомов и на прощание руку Боре пожал.
Кишинидзе тоже отметился. Через час уже не считается. Микробы самоуничтожились, а вирусы только иностранные компании придумывают, чтобы денег побольше на людях заработать. А руку жать хорошему человеку надо. Потому что плохой человек к себе котика из обречённой квартиры не заберёт.
Разъехались участковые, МЧС и скорая. Боря в квартиру Лиды вернулся и Джеком был встречен на пороге. Вернулась собака, только без телефона. Теперь с котёнком игралась, как будто ничего не произошло. Погуляла в обед просто.
«Вечером же снова пойдём гулять, да?» — говорили её глаза голубые и не хотелось уже ругаться на хаски.
Боря котёнка на руки взял только, на стул сел и долго молчал. Слов найти подходящих ситуации не мог. Укантропупили бабку. Но и сама хороша. Нечего людям завидовать.
Подумав об этом, за вёдра сантехник взялся и впредь помогал потолок опустошать, пока Лида полы намывала.
Девушку тоже как подменили. Притихла. Словно чувствовала, что что-то не так. Не дёргала. А потом поступила самым разумным в этой ситуации способом — пошла на кухню борщ варить. А пока варился, вещи просушила все, раздев догола. Пока Боря котёнка продолжал гладить, погладила всё и вещи на стульчик сложила стопкой.
Захочет остаться мужик — останется, тогда по полкам разложит. Захочет уйти — обратно в сумку всё сложит. Право выбора.
Встав перед сантехником голеньким, сама вдруг разделась, котёнка из рук взяла, подальше отложила на мягкое и спросила голосом строгим, как будто училка урок у школьника спрашивает:
— Борис, так можно ли считать, что мы прошли сегодня стадию воды вместе? Или за медные трубы тоже заходит?
Глобальный глаза поднял. Смотрел на неё долго, а потом кивнул:
— Учитывая то, как мы зажигали, все стадии позади.
Она улыбнулась и захихикала. Оно и понятно. Бабками мёртвыми предпочёл её не грузить. По скорой могла и сама догадаться. А если есть силы улыбаться, то надо жить. Или хотя бы провести время до вечера, пока метель не утихнет. А там гляди и… привыкнет.
Глава 9Жить, так жить
За именем для котёнка дело не встало. Его прозвали Демоном сразу же после того, как дал первый отпор хаски. При попытке облизать шерстистого, Джек получил серию ударов по морде, словно котик троечку пробил. Затем дворовый сирота без всяких затей впился в ухо обидчику и под завывание собаки носился по всей квартире мохнатой серёжкой до той поры, пока Боря не зажал их в углу и не расцепил.
Кого наказывать в этом ситуации — не понятно. Один маленький, другой — озорной. Но Лида сразу прониклась к Демону симпатией, почуяв в мелком дрожащем сером комочке родственную душу.
Что делать с самой девушкой, Боря пока точно не решил. Но поясок от халатика старался держать в кармане. Разойдётся — пригодится. Свяжет, чтобы больше бабушек не тревожила.