лишь тысячу рублей в месяц и ноешь, что «мало заработал» и «высокая конкуренция».
«Какая ещё конкуренция?» — пробурчал внутренний голос: «Отличное оправдание лени».
В городе с изношенной инфраструктурой и даже нередко в новый районах, где сэкономили на сантехнике, всегда будет что-то ломаться. А ещё даже в самой глубинке всегда появится деятель с желанием «сделать ремонт как у людей».
В деревне сантехники вроде и не особо нужны, но всё равно стоить подать объявление о работе, как хотя бы раз в неделю тебе позвонят с ближайших посёлков с просьбой приехать и за любые деньги провести трубы под «тёплый туалет», а то и разобраться «с моторчиком для подъёма воды из скважины». Или наладить систему очистки воды. Потому что сначала за эту систему возьмётся местный мужик, а когда всё окончательно сломает, придёт жена и среди «соображения на троих» прозвучит фраза из женских уст: «всё мужики, идите вы нахрен. Теперь надо искать специалиста».
Припоминая эти детали, Боря невольно покосился на новые строки статьи, после чего желание читать как отрезало: «В целом хороший сантехник должен знать устройство и способы ремонта того или иного оборудования».
— Того или иного! — возмутился читатель. — Вот это я понимаю пояснил за всю мазуту!
Статья больше взбесила, чем внесла ясности. Он даже булькал активнее, словно скидывая злость на некомпетентных особей в журналистике. Поднявшись с белого трона, Боря решительно смыл с помощью «того или иного оборудования».
Булки затечь не успели. Тренированные. А туалетная бумага даже не «серая наждачка», а трёхслойная, мягкая и нежная, как бархат.
«Подумаешь, втулки делать не научились», — тут же поддержал внутренний голос: «Ну не в ту сторону русский изобретатель думает. В космос глядит, звёзды ему подавай, а не о лени человеческой заботу. А если ты не в силах до ведра мусорного дойти, это твои проблемы».
Боря подскочил.
Действительно! Волка ноги кормят. Сидеть, зарабатывая геморрой, некогда. Только и времени остаётся, что на статью с утра. Начнёшь вторую читать — в человечестве разочаруешься.
Сил нет на восприятие ереси уже к обеду. Он же и после ужина трудился, а затем и ночью пару-тройку раз дорабатывал-переделывал. Корпел до седьмого пота над Лидой, пока от желания кричать не осталось и следа.
Но результат того стоил: за полночью дева намаялась и больше в подушку посапывала или постанывала едва слышно, чем говорила всякое. Вылечил демонов всех. Либо изгнал, либо трахнул как следует так, что сами сбежали.
Экзорцист не пригодился. А результат очевиден — как прокричалась, так поясок на кресло и перекочевал, позабытый как страшный сон.
«А что? Главное, практика», — добавил внутренний голос: «Силы много, если днём часок вздремнуть. И привыкнуть по четыре-пять часов спать в последние месяцы».
Боря руки помыл, утеплился как следует и к двери входной подошёл. А Лида из кухни тут как тут с пакетиком.
— Я тебе вкусняшку с собой сделала, — заявила она сонная, но довольная. — Покушаешь на обеде, если не придёшь ко мне. Нам то отменили занятия сегодня. А ты как работать будешь, я не знаю.
Хороша дева. Ну а что прихрамывает немного и за стенку держится порой, так-то от избытка чувств. Главное, что потерю рядом обнаружила. Пробралась втихушку, настрогала чего-то, нагрела, наготовила.
— Да я, неверное, до вечера не появлюсь, — прикинул Боря. — А там уже как фишка ляжет. Телефон же к банковскому счёту привязан. Блокировать надо старую сим-карту, новую заводить. Пока не начали использовать не по назначению.
Лида только подошла, на цыпочки встала и в щечку поцеловала:
— Ты давай к ужину подходи, я мясо пожарю с луком. Что хочешь на гарнир?
Боря посмотрел на неё пристально. Нет, это понятно, что верный ответ — «тебя». Но лучше до нового трения пару дней не доводить. А то сам ходить не сможет. А ещё микроавтобус реанимировать.
— Рис, — ответил Глобальный и на пса в углу с укором посмотрев. Затем котейку погладил, поцеловал девушку как следует снова и лишь затем на улицу вышел.
Утро волшебное. Ничего не предвещало новых заморочек.
Глава 11Психануть, так психануть: начало начал
Почти сутки назад.
Олаф Мергештольц не любил холод и тем более зиму. Русские определённо спятили, когда выбирали себе место жительства. Но ещё более безумными ему казались идеи Третьего Рейха, что всерьёз рассчитывал дойти до Сибири и поселиться в этих местах и жить как у себя на родине.
«Только Гитлер под побуждающими лекарствами мог до такого додуматься», — размышлял турист.
Не зря же фюрер сидел почти на всех известных «химических догонялках» своего времени, коих включало почти восемьдесят препаратов, в том числе кокаин, морфин и метамфетамин. Отличная «диета» для самого известного вегетарианца своего времени. Сверхтопливо для несостоявшегося художника, которого однажды обидели одни люди, а расплачивался весь мир.
«Нельзя же так с художниками», — хмыкнул Олаф: «Вот сейчас в Берлине художникам полная свобода действий. И те спокойно мошонку к полу Рейхстага прибивают. Или унитазы на выставках с наваленной кучей выставляют на общий обзор инсталляцией, чтобы варвары оценили и окультурились как следует».
А что Гитлер? Олаф отлично видел, что у него и сейчас немало последователей в Европе, которые пытаются пройти той же дорогой. Одухотворённые, полные планов, (пока не отпустило), они снова стремятся к «драхнахостен». И будут стараться, пока от «пути на восток» не остаётся один только вопрос — «нах?»
Олаф учился в школе ещё при наследии советов и отлично знал, что весь великий Рейх сидел на наркотических препаратах, как средстве профилактики. Так среди арийцев «с двадцатилетним стажем» был популярен первитин. От холода он не спасал, но вроде бы позволял «сверхлюдям» быть чуть более бодрыми, энергичными, быстрыми, сильными и продуктивными… Как любым наркоманам после дозы.
Таблетки по полной программе восполняли пробел неидеальных людей «ради высших целей». А цель была только одна — сделать больше немцев и уменьшить количество всех прочих народов. В идеале достигнув соотношения «один к одному». То есть создать мир, где у каждого умного немца есть глупый, необразованный раб, который ему подчинится. Но основная продуктивность немецкой прогрессивной мысли шла не на покорение космоса и освоение океанов, а на топку людей в газовых камерах. За право предоставить свой эффективный вариант уничтожения людей боролись лучшие умы и компании того времени.
По сути все крупные компании-игроки отметились на заказах для Третьего рейха, начиная от Порше, БМВ, Ауди, Опеля, Мерседеса и Фольсквагена до Айбиэм, Форда, Хьюго Босс, Байер, Метро, Сименс и Айкеа. И только основатель последней — Ингвар Кампрад признался, что «свернул не на ту дорогу» в погоне за прибылью и принёс хоть какие-то извинения.
«Немало из них работает на благо промышленности Европы и сейчас. Просто у капиталистического мира память короткая. А потребителю всё равно, чьи моторы стояли на „мессершмиттах“ и чьи двигатели коптили небо в „тиграх“ и „пантерах“. Он не знает, ЧТО Шкода производила для Третьего Рейха и в каких количествах», — прикинул Мергенштольц и потёр красный нос: «А теперь что? Теперь у Германии даже дешёвого газа нет. А самих немцев почему-то с каждым годом всё меньше, а приезжих больше, о уже не глупых и совсем не рабов. И те почему-то тоже немцами считаются, хотя череп им никто давно не мерил. Но видимо, у Провидения свои планы насчёт интеграции в социум и глобализации».
— Найн-найн-найн! — заявил Олаф, поморщившись.
«Зачем жить при отрицательных температурах, когда можно жить при положительных?» — стучало в голове задумавшегося немца, но он никак не мог найти ответа.
Снег Мергенштольца бесил, а слабые ноги в валенках едва вели к остановке.
Валенки ещё эти! Какая-то дремучая древность. Обувь неудобная даже с подшитой подошвой. Ну а что жарко в ней и на пот прошибает, когда все вокруг мёрзнут и суют руки в карманы — дело десятое.
«Не умеют русские обувь делать», — снова вздохнул Олаф: 'Вот Адидас или Пума — умеют. Но их утеплённые кроссовки почему-то даже с полосками и животными на окантовке не желают греть, когда температура опускается ниже нуля.
— О, Дойчланд, когда же мы тебя потеряли? — пробурчал иностранец.
Глядя на карту айфона, он подходил к остановке. А пока раздумывал почему немцы не производят свои телефоны, а закупают всё у американцев по части техники, к остановке подъезжал ПАЗик. Двигался тот медленно и неторопливо, так как сначала застрял на светофоре, а потом в потоке автомобилей, которых почему-то даже в самом уездном городке Сибири больше, чем в Берлине в первый гололёд.
«Всё потому, что немецкие автомобили оказались непрактичными при высокой цене на топливо. Быстро ломаются, жрут много», — прекрасно знал Олаф: «Конечно, бюргеры предпочитают пересаживаться на велосипеды. И даже одевать эти чёртовый свитеры с горлом, которые шею колют. Всё, что угодно, лишь бы подольше экономить на транспорте и электричество».
Да что гаджеты?
В ФРГ, на которую совсем недавно смотрели с завистью в связи с успехами в промышленности, культуре и спорте, теперь не хватало газа даже на то, чтобы обогреться зимой в собственном доме под ощущения «уют». И многие пенсионеры рванул за границу на пансионаты и в гостиницы по системе «всё включено» на весь зимний период, просто чтобы переждать холода. Потому что проще так, чем оплачивать платёжку. А если кто готов оплачивать, тому охотно сдадут дом со скидкой на зимние месяцы хоть в центре Берлина.
Жарко Олафу. Мысли так и лезут неприятные. Привычка ездить на казённом автомобиле по городу давала о себе знать. Прошёл немного, а мокрый как мышь. Почему эти коварные русские предпочитали покупать более экономичные японские автомобили? У них то с ценами на топливо всё хорошо… по сравнению.
Ослаб Олаф, отдышка появилась. Начало появляться пузо, а щёки немного отвисать от блинов, котлет и пельменей. Он невольно на миг увидел своё отражение в стекле задней двери небольшого автобуса.