Этот кто-то уже излил за полчаса душу и теперь стоял на пороге кабинета. Клиент мял в руках шапку и то ли прощаясь, то ли в порыве откровенности, добавил довольно громко:
— Я никогда не смогу стать пассивом, доктор. Мне стоит пустить шептуна и всё живое в округе погибает.
— Так попробуйте активную роль, — ответил ему без особого энтузиазма женский голос из глубин кабинета.
— Это что ещё за пропаганда⁈ — возмутился мужик ещё громче, Борю увидав на входе. — Вы в своём уме? Это же придётся в чью-то жопу пихать. А вдруг он аджики на ночь наелся? Давайте без меня!
— Молочко, вы не гей, вы дол… — психолог вовремя прервалась и добавила спокойнее. — Идите уже… Ваше время уже пять минут как истекло.
— Но мне нужен секс! — возмутился человек по фамилии Молочко. — Проверьте меня на пансексуальность. Или асексуальность. Или хотя бы попытку стать трансгендером! Вдруг в душе я девочка, просто не курсе?
— Зачем вам это?
— Как зачем? Мне государство сиськи нарастит по заявлению.
— Тогда вам точно придётся стать гражданином ДРУГОГО государства! У нас такое не прокатывает.
— А если через суд полового решения добиваться? — тут же уточнил находчивый клиент.
Психолог поморщилась. Тут-то Боря и понял, что первый диагноз доктора верным оказался. Тот, что из подсознания пулей вылетел. Но к несчастью для Молочко, его не задел.
И всё же тот факт, что психотерапевт ещё не душила клиента на пороге кабинета как бы подсказывал, что человек она терпеливый.
— Предлагаю перестать лазить по поисковикам, — ответила Ирина Олеговна совсем просто. — Витаминки попьёте и всё хорошо будет. Это просто… зима. Понимаете? Хочется нового.
Молочко кивнул и удалился.
Боря, пройдя по коридору ещё немного, подошёл к кабинету, поздоровался и спросил:
— Что с ним?
Ирина Олеговна с ходу оценила клиента по одёжке на «троечку». Но когда Глобальный воспользовался внутренней вешалкой и снял одежду, был поднят по внешнему виду до «четырёх с плюсом».
Да и клиент наговорил лишнего в уже не её рабочие часы. Его проблемы.
Поэтому психотерапевт спокойно ответила, презрев всякие договоры о неразглашении. Те, кто брал курсы со скидкой, никогда их не подписывали. А на мудаков она устала время тратить. По жизни — лимит.
Один развод с мужем чего стоит. Теперь нового искать. Время тратить. А могла бы просто дома на диван лечь и до понедельника сериальчик смотреть.
— На рыбалке жопу отморозил, — ответила она. — Теперь член не стоит. Переживает.Отец двух детей, всё-таки. Семейный, привык тыкать. Ищет причины в голове, почему не тыкается. А они в простате. Но палец в жопу совать не будет. Это «по-гейски». Так что лечение свечами не про него, а проктологу скорее руку сломает, чем пожмёт. Честно говоря, таким людям даже в бассейн справку не получить. Мазок на «яйце-глист» сдать не могут. Короче, Молочко к специалистам по профилю не пойдёт. Сразу к патологоанатому отнесут.
Тут она поправила очки, хмыкнула, понимая, что сказанула лишнего. Человек всё-таки со своей проблемой пришёл, а не рассказы в «мире животных» слушать. А она всё-таки с высшими приматами имеет дело. И диплом о том на стенке прибит.
Боря присел на мягкий диван напротив мозгоправа. Саму Ирину Олеговну он оценил бы на «пять», если бы не лёгкая степень ожирения, что отражалось на лице. Поэтому с минусом.
Однако, искусственный загар сглаживал ощущения. Словно на знойную бразильянку смотрел. Грудь ещё большая, слабо скрываемая. Ей лет двадцать семь, двадцать восемь. Бейджик «Цветаева И. О.» блестит. А под халатом белым не пиджак деловой, а платье вечернее. С вырезом, внушающим уважением.
«Похоже, кто-то собрался провести пятницу сходу после работы», — добавил внутренний голос.
— А вы… — начала было Ирина, ещё не совсем проснувшись.
Менять распорядок работы ради поиска новых отношений — чревато. Работала себе с девяти до пяти. И кто мешал-то? Так не же, надо выходить из зоны комфорта, чтобы мужика нормального по клубам и ресторанам разыскать.
— Борис… Борис Глобальный. Я вчера на вечер записывался, но… погода изменила планы, — с ходу расписался сантехник и тут же добавил, пока не послали в отместку. — Вы евро берёте за приём?
Цветаева тут же глаза округлила. Человек в рабочих штанах под кофту скорее должен был спросить «на сколько мне взять кредит, чтобы с вами расплатиться?», а этот чернявый ничего так, бойкий. Вроде и не загар, но кожа тоже как будто подзагорела. И прокисшим мякишем не пахнет, опять же, как Молочко, что мужчине только в плюс.
— Принимаю, — ответила Ирина Олеговна и тут же добавила. — Но первый сеанс бесплатный. Он так сказать, ознакомительный. Мне нужно понять, есть у вас… проблема или просто балуетесь.
Она едва не сказала «деньги». Или Боре так показалось.
На всякий случай он сразу достал портмоне с орлом и на стол с краешка водрузил. Деньги есть, мол, лечите. Но Ирина Олеговна на самом деле чуть не сказала «член». Потому что с мужем развелась по той причине, что перестал заниматься с ней сексом ни в каком виде. Сначала жёстко. Потом просто. В конце даже кое-как, на вялого, и то не было.
Чего они только не перепробовали с ним: игрушки, БДСМ, тройничок. Но от игрушек тот дурак смеялся в моменты, когда нужно было брак спасать. На роли доминанта заявил, что не может её бить, потому что любит. А на роли сабмиссива заявил, что не любит, когда ему больно. А стоило им позвать третьего, а затем и третью пригласить, как честно признался, что не может видеть, как её трахают.
Но и сам не может трахать при ней. Эффект «собака на сене» во всей красе!
Цветаева в какой-то момент просто призналась, что в жопу было засунуто четыре года брака. Время, когда ей нужно было зачать и родить. И теперь, когда в её кабинет вошёл приятный молодой человек и начал с ходу плести дичь про какую-то сварившуюся бабку, она слушала его лишь краем уха. В основном смотрела на губы, на подбородок, нос, глаза и расстояние между переносицей.
ДНК! Ей нужно было красивое, стройное тело, чтобы не портить генофонд, а разнообразить его, родив хотя бы для себя.
Всё выше перечисленное было ровно таким, каким она хотела видеть своего сына. Или дочь. Не важно это всё уже. Оставалось только понять, есть ли у него член, стоит ли он и готов ли человек совать его в неё как можно глубже до той поры, пока она не забеременеет? Вот тогда она поставит ему «пять с плюсом» и вообще перестанет рассматривать мужчин-клиентов как возможных партнёров.
А пока она могла поставить ему лишь пятёрку, так как кольца на руке не было. А бабка? Да что бабка? И не таких лечили! Одну грудь под голову подставила, другой накрыла — вот и самое лучшее лечение, пока рука по стволу работает.
За мыслями теми по кабинету медленно, но верно распространяясь флюиды. Боря немного ёрзал на стуле, но если что-то и подозревал, то никогда бы не подумал, что его только что использовали в сотнях позах на двоих. Правда, пока только визуально. Но сеанс ещё не закончился.
Глава 13Психануть, так психануть: финал
Боря устал говорить уже спустя пять-шесть минут сеанса. Мало того, что его слушают, не перебивая. Так ещё и смотрят внимательно, а не в телефон втыкают или в окно смотрят. Где это видано в современном мире?
Когда он говорил последний раз такой продолжительный монолог? Пожалуй, никогда. Даже в школе любые стихотворения у доски за минуту из него вылетало. С выражением — за полторы.
В семье его особо не слушали. Наставника по сантехническому делу скорее больше слушал сам. Ну а с девушками разговаривать было некогда. Девушек лучше любить. А если любишь крепко, сами всё расскажут.
Уровень сложности Глобальному добавляла задачка: говорить, глядя в зелёные глаза человеку, когда грудь у того человека женской национальности пятого размера. Манит верхними округлостями, откровенно издевается вырезом. Кокосы напоминают округлости те. Только не шерстяные, а словно из шоколадного молока сделанные.
Сам человек такой вроде мощный, но нежный. Вроде пухловат, но вся припухлость в нужных местах сконцентрирована. Мягкий человек и подержаться есть за что, если в танец бросится с этим человеком или глупости какие начать реализовывать.
Ну а что голодным не останешься с таким человеком — так это гарантировано. Не зря же пахнет приятно. Абрикосовым чем-то, но с кислинкой. После мороза только аппетит разыгрывается от таких запахов.
Стараясь не растягивать слова и не сбиваться на «помеху снизу», Боря в переносицу старался смотреть собеседнице. Пергидрольная блондинка в ответ словно издевалась и бровками так поигрывала туда-сюда. Бровки те маленькие, выщипанные по самое не балуйся, но ещё есть в наличии.
«Хотя бы не нарисованные и то ладно», — заметил внутренний голос и тут же порекомендовал: «Правда сильно Ирине Олеговне лучше не потеть — такие брови много едких капель со лба не задержат. Спортсмен из неё никакой, как и работник физического труда. Человек головой думать привык. Но пора с этим делом заканчивать. Что-то ты распизделся, Боря. Завязывай».
И рассказчик, вновь ужав историю, зарезал финал:
— … вот теперь и вижу эти глаза рыбьи повсюду. И постоянно о судьбе немцев раздумываю. Как они там зимой доживают, если летом уровень рек падал и леса некому тушить было? Сами то давно и порнуху нормальную делать разучились. Не то, что о зиме думать. У нас вот мэр тоже не особо о ней думал, а снег выпал и город встал. А тракторов с ковшами я что-то на улицах не вижу. Может им тоже три дня надо подождать, чтобы наверняка снег найти?
— Кстати, о порнухе! — едва не подскочила на месте психотерапевт, улучшив удобный момент для вмешательства, пока на климатическо-политические темы не перешли.
Это первый признак, что разговор сворачивает с верного пути. А оно ей надо? Она свою тропку намерена протоптать и, если понадобится, даже на полянке потоптаться.
Ирина всё же поднялась, достала что-то из выдвигашки стола и решительно направилась к двери, цокая каблучками. Небольшими, но хорошо различимыми по слуху на плитке на полу офиса.