— Зачем так-то? — выдавил с ходу Боря, которому тут же с рук ремень стянули.
Но сбежать не получится. По бокам сидят мордовороты. Сиденья сзади свободны остались, можно кувырок сделать, но он не ниндзя и тайным боевым искусствам не обучен.
«То пространство походу для трупа», — невзначай добавил внутренний голос, от чего живот действительно немного скрутило.
— Так ты трубку не берёшь, — добавил Князь, повернувшись. — Не по-пацански это. Гаситься!
— Чего это я гашусь? Телефон просто спиздили, — буркнул Боря. — Вот симку собирался восстанавливать, а тут вы… налетели.
— Всё, кончаем гнилой базар, — обрезал Шац и в зеркало заднего вида взгляд Глобального поймал. — Боря, ситуёвина такова. От нашей с Князем войны бизнес страдает. Дела запустили оба совсем за этими стычками. Нас в больницах уже с распростёртыми принимают, как вип-клиентов. А в моргах отдельные полочки заготовили. Не дело это. Так?
— Не дело, — повторил Боря, нос почесал и немного выдохнул, когда под ногами пакет и барсетку увидал. — Но от меня-то что требуется?
— Будешь «третьей силой».
«Боря, только не гони соглашаться на тройничок с одной бабой. ЖМЖ то ещё ничего, наверное. А вот от мысли о МЖМ уже не по себе», — тут же пояснил внутренний голос, расставив приоритеты: «Так же членом другого мужика можно коснуться. Что может быть хуже? Только женщину с мужиком перепутать. Сейчас чрен пойми во что одеваются».
— Третейским судьёй, — с важным видом добавил Бита и тоже палец к крыше поднял, с важным видом пояснив. — Третейский судья — это вам не хуй собачий с головой телячьей, а физическое лицо, избранное сторонами для разрешения спора в третейском суде. Стороны могут по своему усмотрению согласовывать порядок назначения третейского судьи для рассмотрения конкретного спора.
Лапоть заёрзал и обронил:
— Бита, а ты когда таким умным стал?
— Так Ленина собрания сочинений читаю, — напомнил он. — Дельные вещи говорил. Я вообще думаю, что Ленин — рэпер.
— Чо-о-о? — протянул Лапоть.
— Это с хрена бы? — уточнил Князь.
Тогда как Шац просто прыснул.
А Бита как ни в чём не бывало начал пальцы загибать:
— А что не так? Во-первых, читал речёвки в толпу. С броневика даже было дело, выступал. Во-вторых, в него стреляли. Фанни Каплан не даст соврать. Ещё боролся с «белыми». Это третье. Четвёртое — носил модный шмот. Одна кепка-восьмиклинка чего стоит. Пятое — жил с одной женщиной, а спал с другой. Надежда Крупская и Инесса Арманд пусть вам в мозг впишутся тегами.
Все слушали внимательно, не перебивали.
Воодушевившись, Бита с ещё более важным видом вторую руку в ход пустил, продолжая пальцы загибать:
— Шестое вообще просто. Умер, но живее всех живых. Человек-легенда! Седьмое —
трудился в роскошной, просторной студии. Кремль всё-таки место не менее легендарное, чем его правители и заседатели. Восьмое — после смерти поставили ему такой памятник, что затмил все цыганские понты вместе взятые. Мавзолей! Девятое — возглавил революцию. Он буквально, зажёг толпу. Десятое — картавил. А чем хуже рэпер говорит и непонятнее, тем только лучше. Пусть фанаты сами домысливают.
На этом моменте у Биты закончились пальцы на руках, но он не растерялся и взял руку Бори, загибая пальцы уже там:
— Что ещё? Отсидел. В ссылке. Мало? Тогда скажу, что «работал по-чёрному». Добавим сюда — якшался с гангстерами. В его время такие акулы плавали типа Парвуса, что наши олигархи сейчас им в подстилки не годятся.
— Подмётки, — поправил Лапоть.
— Ещё раз перебьёшь и я тебя все дырочки в хлебе считать заставлю, — предупредил оппонент сразу.
— Э, ты на кого батон крошишь? — возмутился Лаптев.
— Не бурчи, воробушек!
— Глохни, голубка! Не то в деревянный макинтош оденешься.
— Цыц! — рявкнул Шац и затормозил даже, чтобы всех встряхнуло как следует. — На разборки временное — ша! Продолжай, Бита… интересно даже. Я вот понимаю, что ты пургну гонишь, а где — пока не решил.
Бита немного поклонился импровизированной публике и добавил:
— Ленин даже мозг наполовину высушил, чтобы соответствовать рэперам. Если вы понимаете о чём я. А какие слал мэсседжи? А? Человек всё-таки активно работал с телеграфом. Потому их первыми и захватывали.
— Хуясе, теоретик, — снова не выдержал Лапоть и тоже решил умное выдать. Но в его сортире только журналы и газеты валялись. — А я слышал, что Сибирь больше не похожа на карте на стоячий член по форме с яйцами. Забайкальский округ в введение Дальнего Востока передали. Вот теперь заживём по-людски! Наверное, даже масло подешевеет. И колбаса.
— Да как бы яйца не подорожали! — буркнул Бита.
Щац с Князем переглянулись. И дальше молча ехали. Каждый о своём думал.
«Пушкин всё-таки больше на рэпера походил с его дуэлями, происхождением и речитативом прекрасным. А Ленина под те же параметры и в рокера можно переодеть. Было бы желание», — подумал Боря, но вслух говорить не решился.
Уж больно обстановка нервозная.
— Так… куда мы едем? — наконец, нашёл в себе силы спросить похищенный сантехник.
Но автомобиль уже скинул скорость и вскоре затормозил. Шац выскочил первым. Затем выбрались все остальные.
Боря сглотнул невольно, глядя на лес заснеженный и белое поле у дороги. Вокруг ни машин, ни людей. Кричать бесполезно. А тело спрятать на раз-два. Просто в снег толкни, засыпь сверху и месяца на четыре хватит. Но… за что? Судей вроде не трогают.
Шац приблизился, повёл рукой в сторону полянки заснеженной. А того снега примерно метр намело за пару дней, а то и больше. Пояснил водитель коротко и по сути сразу:
— Боря, вот в чём соль. Нас четверо. Два на два, выходит. Князь с Битой заодно. Я с Лаптем. Короче, дуэль замастрячим. Кто победит, тот и прав.
Боря вновь невольно сглотнул.
«Ну пиздец, перестрелки нам сегодня только не хватает».
— И что мне? Пистолеты подать? Или дырки в теле посчитать? — прикинул сантехник, но тут все четверо засмеялись в голос.
— Боря, ну ты чего? — добавил уже Князь. — Покрошить друг друга мы и раньше могли. Но почему-то все выжили. А раз так, то давай по-человечески разбираться. Как люди, бля!
— Это как… драка в снегу? — вновь предположил Глобальный.
— Да не-е-е. Это ж раздеваться придётся, — протянул Лапоть. — А бани рядом нет. Мы, Боря, вот что решили. Мочилово долой. Лица ломать не будем тоже. В снежки будем рубиться!
Тут-то челюсть Глобального и отпала:
— Чего???
— Ты его слышал. В снежки будем херачиться, — добавил Бита и куртку сняв, разминать руки начал, плечами водить и прыгать немного.
Трое других не отставали. А когда все вчетвером вдруг начали снежную бабу лепить, шарики скатывая большие, Боря даже подзавис, испытав когнитивный диссонанс, как однажды обронила психотерапевт Цветаева.
Снеговик в восемь рук быстро в поле встал. А четверо отсчитали двадцать пять шагов от него. И давай снежки лепить. Да рядом с собой снарядами складывать.
«Похоже, они даже друг в друга не собираются кидать», — заметил внутренний голос: «Вот это я понимаю — бесконфликтное разрешение ситуации гуманными методами».
Шац вновь подошёл, снежок протянул:
— Короче, проверь все снаряды. Чтобы по такому эталону был. Без мухляжа. Каждый по пять раз бросает. Кто фатальнее снеговика ранит, тот и победил.
— А… я? — всё ещё не понимал Боря.
— А ты не меньжуйся и типа очки считай, — добавил Князь, кисть разминая без перчатки. Так меткости больше. — Ну там, в голову это одно, в живот другое. По ногам или по касательной — третье. Главное рядом с ним стой и фиксируй всё чётко. Чтобы пацаны не загонялись и не спорили, кто лучше кинул. Ты судья сейчас. Понял? Как скажешь, так и будет.
— Без мухляжа, — снова подчеркнул Шац с самой серьёзной мордой лица. — Даже если я угрожать начну, не ведись. То всё азарт и пиздоболия не по теме. Усёк?
— Уловил? — добавил Князь.
— Понял? — подмигнул Бита с важным видом.
— Осознал? — добавил Лапоть, хохотнув.
— Да понял я, понял, — Боря взял в руки снежок, вздохнул и пришёл к выводу, что если группе мужиков около сорока что-то придёт в голову, то лучше поддаться потоку и не спорить.
Первые сорок лет для мальчика самые сложные.
Когда все приготовления завершились, Боря тщательно проверил каждый снежок на предмет наличия жёлтого в нём или камней. Затем руки участников посмотрел, проследил, чтобы рукава закатали, чтобы никаких металлических бонусов не выползло. А после в паре метров от снеговика встал полубоком и приготовился считать баллы. Одновременно считая себя конченным и при том заражаясь интересом, даже самому интересно стало. Кто кого?
«Конечно ради этого стоило прогулять работу», — с ноткой сарказма заявил внутренний голос. А может то была ирония?
Но спросить не у кого. Вряд ли кто-то из четверых мужиков на морозе дал бы ответ — в чём различие? Они сами привыкли задавать вопросы и спрашивать за неверные ответы.
— Итак, по честному распределению на «цу-е-фа», первым кидает Бита, затем Шац, Князь и завершает Лапоть, — напомнил единственный член жюри, стоя по колено в снегу. — Бита, ты готов? Помни, кто хлюздит, тот — лох по умолчанию. Пиздеть друг на друга в процессе можно, драться — нет.
— Говно-вопрос! — заявил первый участник и подхватил первый снаряд.
Взвесил. Прицелился, кинул. Но снаряд угодил над головой снеговика.
Рядом тут же послышалось одобряющее:
— Мазила-а-а!
— Лошара-а-а!
— Лохопе-е-едик!
Бита посмотрел на всех угорающим взглядом. И следующий снаряд угодил в голову снеговику, добавив ему «третий глаз» на лбу.
— Трёха! Хэдшот! — заявил Боря.
Аудитория притихла, не найдя слов. А Бита один за другим швырнул ещё три снежка и добрал четыре очка.
— Семёра! — заключил судья. И даже самому захотелось поучаствовать. — Шац, ты готов?
— Я-то готов, а где вас потом хоронить, я хз, — ответил водитель микроавтобуса, стоимость которого ничуть не уступала цене отличного элитного внедорожника.