В качестве подтверждений своих слов, он тут же выбил «двойку», добавив левую грудь снеговику.
— Да это уже почти снеговиня, — заметил Бита.
— Не снеговиня, а снежная баба, баклан, — поправил Лапоть. — Давай вторую залепи!
Шац попробовал, но промазал. Затем угодил в ноги. Затем повторил в ноги и, наконец, закончил в голову.
— Семёра! — повторил Боря.
Бита с Шацем с искрами в глазах посмотрели друг на друга. Одно слово — и в драку превратится, вспыхнут пламенем!
— Князь, ты готов?
— Готов, — ответил конкурент Щаца и тут же «в молоко» угодил.
— Пролетел, как мимо биткойна в «десятых», — прокомментировал Шац, смакуя слова. — Или помнишь, как ты в молокозавод вложился?
— Чё сказал? — заступился за коллегу Бита. — Там хотя бы молоко шестипроцентное было, а не полуторка!
— Чё слышал, — ответил уже Лапоть. — Ты либо стреляй, либо сдавайся. А срали мы с твоего молока дальше, чем видели.
— Ха… сдаваться. — добавил Князь и вновь промазал. — Я перед дифтерией и палочкой Коха не сдался. И перед санэпиднадзором тем более!
Третий залп — мимо. Четвёртый — тут Боря задумался. Чиркнул по боку снеговика. Но настолько мало, что хрен его знает, считать или нет. Засчитаешь — осудят. Но не засчитать тоже нельзя — пизды можно получить.
— Чиркнул по бочине, одно очко! — решил Боря.
— Слыхал, Князь? У тебя пока ещё одно очко… Но это ненадолго, — добавил Лапоть и заржал в голос.
Тут уж Князь не выдержал и бросился на него с кулаками. Рухнули в снег, покатились, углубились, а там и застряли, мутузя друг друга. Да из-за большого количество одежды, состоящей из свитеров, шарфов и кофт, без особого толка.
— Так, стопэ, — подбежал Боря указал на одного и другого. — У Князя очко снимаю. А тебе, Лапоть, даже выступать не придётся. Дисквалифицированы. Оба!
Дерущиеся поднялись. Забурчали, принялись отряхиваться, качать права, а Глобальный с обе руки поднял и заявил:
— Короче, счёт семь-семь. Боевая ничья.
— В смысле ничья? — возмутился Бита. — Нам нельзя «ничью». Нам надо хоть чью-нибудь, а то опять подерёмся.
— Ну так кидать лучше надо было. И дисциплинированнее подходить к соревнованиям, — ответил судья. — А пока, мужики, нет среди вас явных лидеров. В связи с чем предлагаю пожать друг друга руки и забыть, как страшный сон про претензии. А кто против, пусть раздевается и в снег ныряет… пока не согласится.
С тем заявлением Боря снежок не использованный подхватил и метким ударом ещё один глаз на лбу мишени сделал. Затем ещё один поднял и тут же вторую грудь долепил. А чтобы совсем вопрос снять, следом причиндал снеговику налепил. Прямо между «ног» и «туловища». Стоит ли говорить, что следом яйца у члена появились? Итого — девять очков. А то и больше. Тут уж как смежные зоны считать. А так, куда целился, туда и попал.
«Вот что значит, тренировка в дартс гаражная. Не прошли даром уроки», — заметил внутренний голос.
Четверо переглянулись, затем молча зааплодировали.
— Бля, ну базара нет. Мир и расход. Судья победил, — подтвердил Князь, первым руку примирения протянув. — Шац, ты мощного пацана привёл… Слышь, братан, может к нам пойдёшь? У нас снайпера всегда при деле!
— Не могу, — усмехнулся Боря и добавил. — Побаловались и хватит… работать надо. У кого-то сейчас хаты кипятком заливает, а других краны капающие бесят. А вы ко мне обращайтесь в следующий раз, когда все-все возможности исчерпаны для решения проблемы. Добро?
— Дело говоришь, — ответил Шац и предложил. — Выбирай приз.
— Да какой ещё приз? — отмахнулся Боря и тут же о проблеме вспомнил. — Мужики, до гаража подбросьте, а? На том и сочтёмся.
Глава 17Ближе к обеду
Жизнь полна определений, а иногда и фактических уточнений. Например, «Подбросить к гаражу» — означало высадить примерно около автобусной остановки в глубине хорошо знакомого района. То есть на пригорке в метрах семистах от гаража, если по прямой. А если по дороге петляющей, то целый километр от гаража наберётся. И всё по снегу, что как минимум по колено. Только в колее. Шаг в сторону — по пояс окунёшься. А то и по грудь.
«Намело немало. Когда теперь разгребут?» — прикидывал Боря, хрустя снегом под подошвой.
Облака ушли, солнце трудится во всю. Прогрелся мир, временами капель с крыш бежит, стучит, брынчит и отмотать все назад торопится, к тёплым временам. Верхний снег коркой покрылся. Но лишь на палец. Но это поверхность, а глубина таит сюрпризы. Проехать дальше нельзя и на внедорожнике. Дороги до расположенных ниже по уровню от остановки гаражей замело так, что иначе как на танке не проедешь.
— Боря, братан, не совался бы ты туда без лыж, — на прощание обронил Шац. — Я бы подвёз, сам понимаешь, но даже в такси Равшану вездеходы не завели. А снегоболотоходы все на полгода вперёд выкупили с такой погодой. Сам понимаешь, сядем.
— А мне что делать? — вздохнул Боря. — Как без автомобиля работать? Откапываться буду. Своими силами.
— Грейдера хоть подожди. Почистят через пару-тройку дней, легче откапываться будет.
— Через пару дней меня уже уволят. Да и кто-то по уши в говне будет плавать или в кипятке обварится, пока отсиживаться буду.
— Да кто тебя уволит? — округлил глаза Шац и руки в свитере развёл так, чтобы всю округу разом зацепить для полноты картины. — Форс-мажор же ж! Природа шутить не любит.
И ведь не поспоришь. Намело так намело. Но когда сантехник только махнул рукой, водитель понимающе улыбнулся. Сам настырный. Пробивной. Твердолобый даже. Не отступит и молодой, это понятно.
— Хер с тобой, бери лопату, — выгрузил следом за пассажиром и часть груза Шац, вручив оный практичный пластиково-складной экземпляр в одни руки. — На память!
Рад бы и пистолет следом отдать именной. Всё-таки в кои-то веки без перестрелки обошлось, но патроны с пацанами все перестреляли. А без них какой толк от оружия?
Да и не гоже это — ствол дарить с тёмным прошлым. А сколько на нём висяков, забыл давно. Пока на кобуре подмышкой висит и документы на охранку в порядке, не придерутся. А если придерутся… Что ж, одним висяком больше будет. Бизнес «по-сибирски» никто не отменял. Сибирь большая. Законов не всех не хватает. А право силы ещё помнят.
Второе право после причуд погоды же!
— Я верну при подобающих климатических, так сказать, — тут же пообещал заёмщик, поправляя новую сумку на плече, где гремел пакетом обед. Шац как знал, вручил по работе. Удобнее на плече таскать, чем в руках пакет нелепый.
— Не, это подарок, — усмехнулся Шац. — Бери так. Без возврата. С этой лопатой я ещё никого не закапывал. Так что чистая. Не ссы.
Боря хмыкнул, но лопату взял. Чего не взять, когда дают?
«Другое дело, когда пизды дают», — тут же заметил внутренний голос: «Тогда возмущаться надо и сдачу давать в ответ. А от подарков халявных кто откажется? Бери- бери, Боря. В хозяйстве всё пригодится».
Так и почапал вниз. Раздумывая, то дорога или направление? Если спуститься к россыпям ГСК ещё можно было по общей дороге, где уже пробивали себе дорогу КАМАЗы в высокие гаражи, то дорога вниз мягко говоря, не важная выходила. Близкая к эталону бездорожья. Это на пригорке, среди грузовиков накатали колею, там даже фур хватало на ремонте. Мастерская что надо стоит, широкая, с большой площадкой для разворота и пятачком асфальтированным. На её просторах не менее широкие строения с покатыми крышами стоят. Снег с них сам скатывается и аккуратной стопочкой за ворота складывается. Почти у самого пригорка те новострои начинаются. А вот ниже по дороге тысячи раз разбитой и столько же подсыпанной — плохо дело. Начиная от ворот кооператива лёгкого транспорта, можно хоть купаться в бескрайнем снежном море, подгребая себе той самой лопатой как веслом. Никто у виска крутить не будет. Каждый сам себе на уме там.
Боря отшагал с полкилометра, высоко поднимая ноги из снега. Все носки мокрые насквозь, и холод на голенях уже не ощущается. А что выше — жарко. Вспотел на солнце без ветра. Но это — победы. Он вдруг понял, что даже сам шлагбаум на воротах замело, как будто и не было. А это сразу метр глубины от уровня земли, считай. А сверху ещё половина как минимум. И как из этого полутораметрового слоя снега выезжать — вопрос всех вопросов.
В самом кооперативе за высоким забором в клеточку была центральная улица-магистраль и четыре переулка. Гараж Глобальных находился в третьем переулке, что почти в самой низине притаился. Ниже только четвёртое ответвление у самого оврага, где снега того намело, пожалуй, больше двух метров, и никто из мужиков давным-давно мусор не выносил иначе, как в овраг тот кидал.
Двоякая ситуация по расположению выходила. С одной стороны, автомобиль угнать сложнее всего было. Из оврага крутого ворьё если и полезет, то канистру бензина чисто за смелость можно вручить. А всё, что тяжелее своровать не выйдет — скорее в дребезги разобьётся бедолага. С другой стороны, если откапываться (или из потопа весеннего погреб спасать), то Боря один из первых в списке пострадавших всегда.
Судьба, однако, на этот раз оказалась благосклонна. Остался он не один на один с бедой, а с группой лиц. У ворот кооператива уже ругался Лёня из соседнего к гаражу бокса. Там же кучковались другие мужики-владельцы своих двадцати метров в блоках из бетона и стали. С погребками и смотровыми ямами в придачу. Кто с лопатой в руке был, кто с санками, кто с сумками. Одно всех объединяло — желание попасть внутрь, дёргая металлический шлагбаум и согревая зажигалками заклинивший, заледеневший замок.
— Ну заебись, мужики, — бурчал Лёня, дёргая шлагбаум и подкапывая со всеми для порядка раз за разом. — Может охранника уже наймём для такого случая? Пусть коробку на замок вешает, что ли.
Мужики что-то отвечали ему, но не так эмоционально. Сразу не расслышать.
— Как председателя нахуй послали, так и дела у нас творятся так себе, — добавил он же. — Так бы хоть дежурство организовали. А теперь что, грейдера ждать? Так ведь не приедет! Их элита уже выкупила. А самые ленивые в эту ночь забьют и ночевать дома останутся. Вот и выходит, что нам две ночевать надо, раньше из гаражей не выберемся.