За глаза сбоку даже зацепилось, что натянулся трос. Надежда возникал на чудо.
— Стасян!!!
— Чё-то я обоссался! — заявил Стасян, раскачиваясь веточкой на ветру.
Удерживал его теперь один кожаный ремень с бляшкой блестящей. Но этот факт его нисколько не смущал. Потому что, глядя вниз с высоты девяти этажей, невозмутимый внешне крановщик только добавил:
— Старый совсем стал. Клапан уже не держит.
Боря, молясь на трос, был благодарен небесам и за то, что тот всего четыре метра. Ещё более резкий рывок сорвал бы и пояс. А ещё Глобальный немного порадовался за себя, что выкинул дешёвые тросы для легковушек, (что рвутся, стоит на них сесть мухе) и купил нормальный «грузовой» на пять тонн.
«Вот и пригодился».
— Стасян! — крикнул Боря вниз сквозь ветер. — Ты как?
— Как-как… хуем об косяк! — ответил крановщик и как паук на нити из задницы, начал раскачиваться. — Внедряюсь!
С тем заявлением он влетел головой на балкон. И тут Боря вспомнил, что внизу бабкина квартира. До Лиды ещё этаж. С этой мыслью он бросил кусок верёвки и исчез в лифтовой шахте, а затем оказался на этаже через какие-то мгновения.
Стас открыл бронированную дверь и с невозмутимым видом заявил:
— Слушай, а где там твоя сумка лежит?
— Стасян! — прикрикнул Боря. Радости в нём было много. От адреналина даже немного привстал. Так что обниматься не стали. Мало ли. Но обозначить мысль следовало. — Это не та квартира, Стасян!
— Да? — удивился крановщик и шагнул в сторону, запуская внутрь.
Боря с тоской посмотрел на сорванную пломбу на замке. Похоже, начинался новый этап его жизни. А сообщник даже не понял насколько ему повезло. Только за булку держался. Правую.
Покидать чужой квартиры Стасян точно не спешил. Обратно пошёл по коридору, заявив:
— Я штаны о ледышку на балконе поранил. Не в курсе, где тут иголка с ниткой? — а затем повернувшись и посмотрев на Глобального с загадкой в глазах, добавил вполголоса.
— Пойду, что ли, помоюсь. По-моему, я ещё и немного дристанул. — И он спокойно включил свет и исчез в ванной. Послышался плеск воды.
Боря, глядя на мокрые следы под ногами, вздохнул. Проникновение со взломом у них уже есть на двоих. Но на нары с грязной жопой — тоже не дело. Не чуханы же. Так что если полиция оставит минут десять, чтобы штаны заштопать и помыться напарнику, то будет им по-человечески благодарен.
Но про какую он ледышку говорил?
С этой мыслью Боря на балкон прошёл. Сердце ёкнуло, когда батарею знакомую увидал. Там же бабка лежала. И в потолок смотрела, плавая. А на балконе с тех пор вообще — швах. Ледяной балкон, и палас обледеневший. Как уходили, дверь не плотно закрыли. Её и открыло сквозняком. А теперь на балконе царство льда и снега. И выбитое стекло на деревянном профиле, словно туда мужик под сотню килограмм локтями вперёд влетел.
Боря вздохнул и присел на край застеленной кровати. Проблемы никуда не делись, их только прибавлялось.
Глава 23Не свисти — денег не будет
Мыслей много. Жаль, за них денежку не дают. Но пока Стасян спокойно мылся и без зазрения совести намыливался мочалкой старушки, Боря вернулся на крышу, захватил его куртку и отцепил остаток верёвки с тросом.
Улики ни к чему.
Когда сантехник возвращался, ноги едва мимо этажа не пронесли. Инстинкт самосохранения сработал. Может и успеет уйти от правосудия? Бежать надо, а там хоть трава не расти!
«Но зачем?» — тут же возразил внутренний голос: «Отпечатки всё равно в квартире есть. Правда, мы и раньше заходили. Так что — хрен докажут».
Но что момент слабости промелькнул, так кто о нём знает? Мыслить можно по-разному. Но делать так — не по-людски.
«Сам на делюгу подбил, сам и отчитывайся», — словно подмигнул внутренний голос, словно поправив воображаемую пацанскую кепку.
Когда Боря вернулся на место преступления, крановщик уже примирял бабкин халат, даже не помышляя ни о каких уликах. А что горячая вода есть — даже приятно. Самое удивительное это то, что халат ему подошёл. Правда рукава пришлось закатать выше локтей, а на торчащие мудя никто внимания не обращал.
Пояс, вообще, как шнурок выглядит. И ничего.
— Слушай, а где тут нитки? — спросил Стасян, поправил яйцо и пока Боря в осадок выпал от этого вопроса с картинкой, крановщик стираться начал параллельно.
То есть спокойно налил в тазик воды, достал мыло и давай прачку изображать под образ в халатике. Руки рабочие. Минутка свободная есть. Чего время терять?
«Так вот ты какой — человек настоящего момента», — хмыкнул внутренний голос: «Ну давай, ищи ему нитки, иголку и подскажи, где мука хранится. А как пирожки испечёте, считай — прописались».
Боря вместо ответа куртку в прихожей повесил и по стене спустился спиной. Снова грусть-тоска за душу взяли, сработав в паре.
Сантехник буркнул:
— Стасян, ты вообще осознаешь, что мы в чужую хату вломились?
— Ну и чё? — ответил крановщик и добавил. — Как вломились, так и выломимся. Мы же не со зла. Мы по делу. Ты это… верёвку мне только новую достань. С балкона там подстрахуешь. Тут уже ближе получается. На раз туда и сюда нырнуть можно. Нет, ну если прямо сейчас надо, то можно и за ноги подержать.
Боря только рот открыл. Вообще, что ли, бессмертный? Человек только что жопой на сосульку наткнулся, а теперь снова в бой рвётся. Но верёвка может и пригодится, чтобы на ней заодно и повеситься.
«По очереди, походу, придётся. Иначе жизнь под откос. Сидеть от десяти до пятнадцати. А оно нам надо?», — прикинул внутренний голос.
Но судя по бодрому духу и напевающему под нос Стасяну, он верёвку только по прямому назначению собирался использовать. То есть — в скалолазы пойти. И чтобы точно дойти, тапочки хозяйские на три пальца натянул и шоркал ими по квартире. А попутно не доллары и драгоценности по нычкам искал, а зелёнку в аптечке.
Как нашёл крановщик, так и вату подцепил. Булку зелёным зельем тут же залив, поохал для порядка, а затем с деловитым видом сел на кухне штаны зашивать, пока бельё замачивается. Даже очки бабкины на нос напялил.
«Деловой», — отметил внутренний голос.
От этой картины Глобальный в себя даже пришёл. Никакой тебе паники, вырванных волос. А адреналин если и был, то весь вышел.
— Стасян, так ты что, снова полезешь? — спросил в лоб Боря.
Потому что отступать всё равно некуда. Всё равно срок влепят. Вопрос лишь в том, за одну квартиру ли, или ещё и за убийство по неосторожности.
«Судя по виду этот герой-доходяга в рай без очереди стремится попасть», — заметил внутренний голос: «Ну а ты в ад, конечно. Такого человека сгубил! И не стыдно тебе?»
— А хули делать? — ответил тем временем крановщик, нитку в иголку вдевая. — Главное — результат. Ты ведь без паспорта — не человек вообще? А без ключей от автомобиля — дважды говном стал получается?
— Точно, автомобиль! — заявил Боря, на часы в коридоре взглянув. — Мне же в аэропорт надо! Немка прилетает.
— Ну езжай, раз надо. Я-то в халате не поеду, — добавил Стасян тут же, принимаясь штопать дырку. — Я пока лёд на балконе поддолблю. А на обратном пути верёвку захватишь, там и полезу.
Тут-то Боря и понял, что крановщик определённо летал на работе. Только без крыльев. Но результат того стоил. Ведь тихо сидеть не собирается. При деле всегда человек хочет быть. А яйца у него такие, что на них вместо стула сидеть может. Если по материалу сравнивать, то либо сразу титан, либо хотя бы нержавеющая сталь. Потому что иначе объяснить, как можно сидеть в чужой квартире пару-тройку часов как в засаде, но при этом шуметь как перфоратором, сантехник не мог.
Зная Стасяна, он либо лом в квартире найдёт, либо лопату. А если топором по батарее снова прилетит, то Боря уже и не удивится.
«С другой стороны, сирен тоже не слышно», — подсказал внутренний голос: «А соседям вообще похуй кто по крыше лазит и долбит днём. Тем более им всё равнее, кто с разбега по-спецназовски в чужую квартиру проникает. Не сняли — значит не было».
Боря поднялся, лоб почесал и вспомнил, что в бензобаке топлива на дне. Далеко не уедет. А гомоночек всё ещё в квартире снизу валяется. С собой только евро, да без паспорта они тоже меньше, чем ничто. Как часто бывает, решение пришло озарением.
Если нету, надо занять!
— Стасян, слушай, а у тебя рубли есть?
— Ну там штука-другая, — прикинул крановщик. — На проезд и комиссию мама дала. Но… с возвратом!
Боря из трофейного портмоне с орлом двести евро тут же достал, протянул:
— Слушай, поменяй, а? Из расчёта, один к… десяти.
Крановщик с сомнением посмотрел на пару зелёных бумажек с номиналом в сотню. Такие даже по телевизору не показывают. Там в основном розовую купюру демонстрируют, что «пятихатка» по-нашенски. А сколько те пятьсот — кто его знает? Он и долларам никогда не доверял. А евро — тем более. Проклятые вражеские бумажки из красивой бумаги!
Но Боря врать с курсом не будет. К тому же у него-то паспорт ест, в отличие от некоторых. А как высохнет — сходит и поменяет. Что-то подсказывало крановщику, что в накладе не останется.
Боря кивнул, принимая две тысячных. Хрен знает, какой там курс. Может и добавить потом придётся. Европе всё-таки тяжело зимой. Последний хуй без соли доедают, говорят. А наживаться на сообщнике бравом он точно не собирался.
«Наёбывать своих — себя не уважать», — подчеркнул внутренний голос, твёрдо решив причислить Стасяна к своим, как только с крыши сиганул.
Но рубли — получены. На верёвку с бензином с горем пополам хватит и ладно. Теперь ехать надо.
Тут Глобальный с удивлением на ключницу посмотрел. А там — ключей связка. С магнитным ключом от домофона даже. Сомов только одну связку забрал. Другой не надо следствию. А чья теперь квартира — ещё полгода разбираться будут.
— Слушай, ну я тогда ключи цепляю. И туда-обратно смотаюсь. А потом… — тут Боря задумался. Забрать-то немку — это одно, а куда деть — вопрос. — А хер знает, что потом. — Честно признался Глобальный следом.