"Тот самый сантехник". Компиляция. Книги 1-10 — страница 17 из 592

— Да какой бунт тогда? — рявкнул меж тем капитан. — Они же конченные! А самый конченный — эталонный предводитель, который посрать удумал в душевой.

— Прихватило, кажись, — добавил устало Глобальный.

— Так он на воду понадеялся, а по итогу подтёрся в ночи тем, что под руку попалось. Есть у меня и другие варианты на этот счёт, но все они для роты без радости, — пояснил капитан и глаза загорелись. — Кабзда вам, золотые рыбки. Курорт кончился. Ну я им и устрою бурное утро! Жёванный крот им в помощь!

Боря подхватил молоток, гвозди и объяснил:

— Там лейки ржавчиной забило. Я новых дырок наделаю, простучу как смогу и обратно поставлю. Полирнуть бы, конечно, как следует. Да на сварку затем насадки посадить. Старое всё.

— А изолента? — кое-что знал о магическом инвентаре Гусман.

— Изолента держать долго не будет, — вздохнул Боря. — Резьбы нет, прикрутить-открутить нечего. Гвоздём ещё каждую закреплю для надёжности. Пару месяцев может и протянет. Но до завтрака я тут точно провожусь.

Капитан слушал мало, больше матерился, с ненавистью глядя на тряпку. И уже изобретал маршрут пробега для подопечных, прикидывая дополнительный вес.

Но при слове о завтраке, он добавил:

— Не переживай, соображу я тебе чего пожрать. Если будет где отмыть стадо перед тем завтраком. Еж мне в печень — мы их тут подлечим! Хотя бы от слабоумия. Слыхал про витамин Пэ?

Боря хмыкнул. А капитан продолжил:

— Вонять они у меня будут на всю округу. Таких в столовку не пустят. Так что — делай.

Сантехник ничего не добавил, и капитан ушёл в темноту, подсвечивая дорогу сигаретой. Он походил на рыцаря ордена, но вместо меча в руке была швабра. И лишь непоколебимая решимость на лице чётко давала понять, что стройбат как следует по утру пропердится на свежем воздухе, ударным ЗОЖем ответив за все косяки творческих индивидуумов.

Вода ушла в слив. Пар исчез. Проверив остальные сливы и прочистив их от разного хлама от упаковок мыла до смытых пачек сигарет, Боря перенёс свои вещи в душевую и погрузился в работу по восстановлению водоснабжения.

Стуча молоком ко металлу, краска с которого отходила вместе с ржавчиной, он поражался запасу прочности. Раньше металл отливали на ура. А прочищая лейки, (и их же дырявя), он делал всё, что мог бы сделать прокачанный сантехнический мастер.

Боря точно знал, что на второй «начальной» ступени сантехник должен знать основные приёмы для работы с простейшим оборудованием. Например, как применять различные ремонтные инструменты. И не тупить в свойствах рабочих материалов. На зубок всё о квалитетах, шероховатостях различных веществах, а также полностью изучить систему допусков и посадок. Но никто не говорил, что делать мастеру, когда в руках лишь набор «говно и палки», а о запросах на адекватные материалы и походы в магазин можно забыть.

На рассвете, однако, он подал в душевую напор, вновь открутив вентили. Вода потекла без угрозы обдать сильным напором кипятка. И больше не выдавала её по капельке как член пожилого, простуженного человека с хроническими заболеваниями простаты.

Отрегулировав подачу воды до конца Борис напор не давал. Оставил на трёх четвертях горячую воду и определил чуть больше половины для холодной, что имела больший напор. Износ труб не мог выдержать максимальную подачу.

Как следствие, подойдя к любому душу и крутанув оба крана на максимум, солдат получал чуть горячее, чем тёплую воду. Тогда как сам напор из леек почти зафиксировался на категории «норма», выдавая средний уровень напора.

Умывшись под первым попавшимся душем, Боря смахнул капли с бритой лысины и уже начал одеваться в летнюю форму, когда в душевую пришли первые солдаты.

— Ты чё? Здесь ночуешь, золотарь? — тут же спросил старший сержант Буков. — А не охренел ли ты? Деды там кросс бегают с полной боевой выкладкой, а ты тут кости паришь и первым моешься?

Боря продолжил молча одеваться, стараясь не обращать внимания на выпад. Поглядывая на его форму «не по уставу», многие отпускали шуточки между собой «о привилегиях». Но почти каждый менял своё мнение, когда становился под душ и с удивлением обнаруживал, что оказывается, можно нормально помыться, не настраивая долго воду.

— Глохни, Бук, — донеслось от старшины Яшина. — Он нам воду по-человечески сделал. Нормальный пацан. В столовке пахал всю ночь. Ты видел новую проводку? На голову со штукатуркой не падает. В кой-то веки без «приправ» можно пожрать. А сегодня впервые ни одна лампочка не взорвалась, когда я выключатель щёлкнул по утру.

— Но какого лешего ему летнюю форму дали? Почему мы как ебанаты в зимней бегаем? Мне скидывать уже нечего, Яш. Я всё за год отдал!

— Это рабочая, — буркнул Боря, поднялся и действительно ощущая себя человеком в форме по погоде, добавил с улыбкой. — Пожалуйста.

Часть солдат рассмеялась. Буков отвернулся, мылясь и переключил внимание на призывников.

— Мойтесь хорошо, духи. Прописывать сегодня будем. Традиция! — предупредил он. — Но если кто вздумает снова насрать в душевой, сразу в траншею закопайтесь! А первого я сам закопаю, кого без фуфайки найду в строе.

Рота заржала.

Боря ощутил нечто вроде благодарности, устало улыбнулся со всеми. Цепляя рабочий пояс на летнюю форму и подхватывая в охапку зимнюю, он уже собирался вернуться в казарму, но… всё испортил прапорщик.

Ворвавшись в душевую с берёзовым веником наперевес, он закричал во всю мощь лёгких. Видимо, чтобы каждый слышал среди льющейся воды.

— Глобальный, драть тебя в три шкуры! Вижу, есть свет в части. Значит, тебя боженька в обе руки поцеловал. Так чего с пехотой моешься? Идём в хозблок! Я уже баню запарил.

Количество осуждающих лиц в этот момент умножилось. Из душевой Борис выходил как оплёванный. В бане мылись только офицеры.

— Нихера себе, тут помылся, теперь и там помоется. Самый чистый солдат на районе, походу, — проводило в спину замечание какого-то призывника, что тут же заработал себе дополнительные баллы, тогда как весь труд сантехника мгновенно обнулился.

Боря покраснел лицом и догнав прапорщика на улице, буркнул:

— Зачем вы так?

— Как? — изобразил непонимание прапорщик по фамилии Кот.

Стоило ли говорить, кто по-другому его никто и не звал?

Лысый, противный старикан, доживающий свой век в военной части сразу не понравился Борису.

— Открыто…

— А у нас что, секреты в части? — он даже изобразил удивление. — Ты это брось. Нет никаких секретов. Моя баня, кого хочу, того и зову.

— Ну… Вы же получается подставили меня перед ротой.

И тут Кот раскрыл карты, излив обиду, а заодно погладив рукав летней формы:

— А зачем вы с капитаном залезли в хозблок ночью и всё там перерыли без меня? Я сначала за сердце схватился. Думал, воры. Потом смекнул, что швабру только украли. Тупые какие-то воры.

— Я не лазил! — возразил Борис хозяйственному старику. — И вообще всё это для починки душевой!

— Ну видишь, ты человек дела, — хмыкнул старикан. — Но и я обещал, что как наработаешь, так и помоешься. Кот сказал — Кот сделал.

Боря проглотил замечание. А прапорщик добавил чуть тише:

— А что втихаря ты в баню сходишь или в открытую, это дело временное. Всё всплывёт наружу, — тут он угрожающе скосил брови с сединой на переносице и добавил. — Поверь мне, сынок. Лучше всё делать в открытую.

Вручив веник в руки солдату, Кот поспешил вперёд, к хозблоку.

У прапорщика, как понял Глобальный вскоре, была своя правда. Ежегодные траты штаб распределил в основном в сторону приобретения целых ящиков лампочек для столовой и по всем прочим позициям в хозблоке наблюдался острый дефицит. Но простые «лампочки Ильича», которые в части принято было называть одноразовыми, почему-то перестали взрываться поутру, и как назло грозили стать долгоиграющим ликвидом. Прапорщика это не радовало… Зато радовала баня.

Боря оставил вещи в закутке хозблока и с веником наперевес вошёл в парилку. Баня оказалась сауной. Электропечь с камнями поверх для длительного жара выдавала температуру в районе ста градусов, что было обычно недостаточно для полноценной бани на дровах, но достаточно для комфортного прогревания костей. Пара не ощущалось, воды не подольёшь, но махать веником можно.

Засев на верхнюю полку, Боря едва не уснул от расслабления. Вдыхая медленно, пришёл к выводу, что всё не так уж и плохо.

Вся жизнь — опыт. Вместе с повышением категории слесаря меняются и его обязанности. Чем выше разряд — тем сложнее выполняемая работа и тем выше требуемые стандарты.

Придя в военную часть сантехником второго разряда, он должен был стать всего лишь «мастером на все руки», чтобы меньше косились и больше уважали.

«А на старика бесполезно обижаться. Он всё как надо сказал. Тут много ума не нужно, чтобы понимать. Достаточно прогреться в сауне и остыть», — добавил внутренний голос.

Боря невольно вспомнил Степаныча. Остро захотелось позвонить старику, справиться о здоровье, но сотовый в тумбочке без денег и разряженный. Всё равно, что кирпич. Все мысли, однако, вскоре кончились, потому что в хозблок нагрянул повеселевший капитан.

Гусман нашёл Бориса в единственном душе, что был пристроен сбоку от сауны и представлял собой мини-помывочную, куда горячую воду поставляла не печь из сауны, а та же котельная, что и во всю воинскую часть.

— Вот тебе и завтрак, не благодари, — заявил капитан, вручив поднос с булочками с корицей.

— Гусман, драть тебя семерым и одному смотреть! — прикрикнул прапорщик, пока Боря весь в мыле не знал куда деть поднос из рук. — Ещё раз в хозблок ночью залезешь, пеняй на себя.

Капитан повернулся к прапорщику, хмыкнул и заметил:

— Родина прикажет, я ещё и не туда залезу. Молчал бы, Кот, в тряпочку. Ты тут один на всю часть чистым ходил. А ключ я под отчёт брал.

— А ну вон отсюда, честный мне тут нашёлся! — возмутился прапорщик. — Сейчас не погляжу, что капитан.

— Честь имею, — козырнул Гусман и подмигнув Глобальному, исчез за дверью.