— Бабу на меня свою переложить хочешь⁈ — прикрикнул Глобальный. — Шкура ты продажная. Ну-ка поднялся быстро и домой дуй! Сам свою фройлян зер гуд там делай. Как можешь, конечно. Это твоя забота!
Но Олаф лишь с кровати скатился и рассмеялся в голос. А следом санитары в палату вошли, не зная кого первого растаскивать. Задерживать Борю не стали. Но скорее на выход попросили.
— А с кем можно поговорить по части этого придурка? — всё же спросил сантехник.
И Борю к доктору отвели. Пусть сам определяет кто псих, а кто нормальный.
С большим удивлением в кабинете Глобальный на профессора посмотрел. Это был тот же пожилой профессор, который выписывал его из отделения интенсивной терапии.
— А вы что здесь делаете, док? Помните меня? Боря. Сантехник.
Доктор Глобального признал. И двух месяцев не прошло после выписки, всё-таки.
На стол указав, сказал только:
— А вы, Борис, смотрю в психи решили податься? Или на богатый внутренний мир решили глянуть?
— Да мне только одного немца забрать.
— Это вы бросьте, — отмахнулся доктор, очки толстые поправив. — Сейчас немало туристов к нам через больничку в гражданство примазаться желают. Некоторые гастербайтеры даже в тюрьмы присаживаются, лишь бы зиму в тепле пережить. Со сколькими я такими имел беседу, уже и не счесть. Но вы-то, вижу, здоровы. Или вызов в Германию рассчитываете получить на фоне болезни для последующего лечения?
Боря голову обхватил, пытаясь справиться с мигренью и гневом разом.
— Да какой здоров? Нервы ни чёрту. Того и гляди скоро снова в обморок упаду с такой работой. Напарник-придурок. Шеф-гондон. А женщины… с этими вообще не ясно!
— Поверьте моему опыту, молодой человек. Когда мужик о бабах и работе рассказывает, то он жив-здоров, — усмехнулся профессор. — Вы бы к дочери моей на приём-то сходили.
— Да сходил уже! — ответил Боря резко и вдруг понял, что Ирина Олеговна — дочь профессора.
Раньше этот факт как-то мимо шёл. А теперь перед глазами застыл, как живой.
— И… как? — даже снял на миг очки профессор, чтобы протереть.
— Как-как… замуж хочет, — буркнул Глобальный. — Вот телефон подарила. Можете ей вернуть? Ну, чтобы нам с ней лишний раз не встречаться?
Профессор не мог. Он застыл, глядя перед собой. А когда информация дозагрузилась, вспылил:
— Как? За вас⁈
— Ну а за кого… не за немца же!
Доктор подскочил разом. Голос ещё на порядок возвысился, словно ручку громкости подкрутили:
— КАК ЭТО ЗА ВАС⁈
А вот тут уже обидно стало.
— А что я, пальцем делан? — подскочил и Глобальный. — Или за немца обязательно надо?
— Нет, ну… нет… но… — залепетал профессор и обратно сел, за сердце чуть придерживаясь.
Невралгия же!
— Док, вы бы сильно не напрягались. Чёрт с ним, с немцем. Жизнь дороже, — попытался успокоить уже Боря профессора. — Но вы мне одно скажите. У этого болезненного с собой вещей при себе не было?
— Что вам нужно конкретно? — наконец, справился с волнениями Цветаев, что фамилию дочь даже в браке решила не менять.
— Ключи от квартиры, — ответил Боря и понял, что это может звучать превратно. Добавил поспешно. — Нашей… рабочей. Мои ключи дома остались. А он со своими потерялся. Не мог вот без ключей потеряться?
Доктор к столу порылся, вытащив на столешницу вдруг два десятка разнообразных ключей.
— Ну если так, то тест прост, — обозначил профессор Цветаев. — Признаете свои — берите.
Боря усмехнулся. Лучшая защита от мошенников. Наугад не схватить. Да и доказывать ничего не надо. Но приглядевшись, с ходу признал брелок с парой ключей и совой с глазами-бусинками. Металлический брелок, надёжный. Редкий. Не перепутать.
— Вот — мои. С совой потёртой. Не перепутать.
Доктор безразлично пожал плечами:
— Ваши, так забирайте.
Боря подхватил брелок, кивнул и на выходе обронил ненароком:
— Ну… бывай, отец.
Доктор почему-то побледнел, потом покраснел щеками, но Боря покинул кабинет чуть раньше, чем последовал взрыв.
В родню к профессуре он всё же не набивался, может хоть сам к немцам ехать и там их лечить.
Крановщик ждал в коридоре, глядя в потолок. Что дело плохо, можно было понять даже по тому простому моменту, что Стасян ни разу не попытался стрельнуть у людей сигарету. А ведь времени было предостаточно.
— Стасян, ты либо в себя приди, либо к Олафу тебя определю.
Крановщик кивнул и поплёлся за ним. Шаги его были широки, но безрадостны.
Глава 28Мокрые и мрачные
Чайник вскоре закипел. На газе дольше, чем на свете греется, но обстоятельнее. Кристина налила в кружку чая, взяла в руку быстро теплеющую ёмкость и нюхая чёрный байховый, блаженно откинула голову.
— Ух, хорошо!
При прорыве окна сначала запотели, а теперь оттаивали. И не похоже на то, что хозяева каждый градус просчитывают и с термометрами внутренними сверяются.
Оно и понятно — рабочая квартира. Но уютно. Потому что всё есть: газ, свет, вода обоих типов без бойлера.
Глядя в зеркальце, девушка принялась расчёсываться. Волосы мягкие, послушные. Как оказалось, если толком не мыть, не завивать и не красить полгода, то идёт самовосстановление от химии.
Кристина осмотрелась, с сомнением глядя на старый холодильник с энергосбережением класса «я сожру свет у всего района». Гудит, главное, работает. А сколько наматывает — никому нет дела.
Да, пусть и квартира с особыми условиями, но за окном задувает так, что деревья гнутся. А внутри — тихо. Балкон всё-таки закрыли. А что ей ещё надо? Разве что на кровать прилечь, вытянув ноги. Но не всё сразу… чай ещё не допит. Планшет только встал на зарядку.
Как давно она играла в любимые офлайн-игры? Лишний раз гаджеты давно не зарядишь. Говорят, гулять полезнее. Но уточняют, что не позже шести вечера, так как в сумерках в славном городе Берлине становится не безопасно. А фонари давно зажигают лишь на пару часов в темноте, затем каждый час уменьшают интенсивность подсветки на четверть, пока в ночи даже напротив ранее подсвечиваемых культурных и просветительских объектов не окажешься предоставлен сам себе.
Но с этим ещё можно было жить в Европе, а вот когда безлимитный интернет на лимитированный в тарифе добровольно-принудительно сменился у всех операторов и поставщиков цифровых услуг, совсем не до обновлений Кристине стало. А тут, в гостях в дикой стране, планшет поймал чью-то сеть на бесплатной раздаче с названием «Avtor_mertvih_dush».
Конечно, она знала ответ. Ввела латиницей и теперь сёрфила на халяву. А нырнув в сеть, с удивлением обнаружила, что не работает Фэйсбук, Инстаграм и Твиттер.
Но ю-туб вроде держался.
«Ну да чёрт с ними, главное, что все приложения, игры и прошивки разом обновились на отличной скорости. А вместо популярного видео-хостинга и социальных сетей контентная реклама постоянно предлагала поставить аналоги, — быстро поняла немка: 'Ладно, обязательно займусь на досуге».
Хорошо, всё-таки, в России. И даже на этой странной квартире — неплохо. Да, вокруг — сырой палас. Линолеум в воде сначала на два пальца стоял, теперь подсохло и на палец всего осталось, но с этим можно бороться, когда ты в резиновых сланцах.
Сидя на одном стуле и на другой ноги возложив, Кристина даже поняла, что жить можно. Ведь рядом с кружкой сахарница, полный заварник, хоть залейся. И что немаловажно — чайник когда остынет, то снова можно подогреть. Никакого чаепития по графику на всю семью и — тьфу-тьфу-тьфу! — друзей!
Сколько миллионов немецких семей отказались от совместных посиделок в домах или в ресторанах, никакой статистики не было. Но встречей считалась даже если махнуть человеку на улице, перебегая светофор и бросить — «как дела?». А светофоры не видно стало почти. Им подсветку убавили сразу на треть даже в светлое время суток.
А здесь тепло, сытно и есть чем заняться. Даже голод отдалился и не доставал. Всё-таки даже при перелёте из столицы в Новосибирск кормили достойно. Летели, конечно, не на передовом самолёте. Но как стюардесса с каменным лицом объяснила, что щель в двери, залепленная пластилином — это нормально, так и перестала переживать. Ну а что двигатель дымит, так это птица не в том месте оказалась. Не горит и ладно.
Кристина, вспоминая с какой интенсивностью хлопала пилотам вместе со всеми пассажирами, когда приземлились, вдруг поняла, что русские смерти не боятся. Но когда удаётся ещё пожить, тоже не против.
От всех приятных ощущений в теле, она могла признаться Боре хоть тотчас, что готова смотреть на горящий синий цветок на конфорке если не бесконечно, то снова и снова. Как и на льющуюся воду из всех кранов.
Но он оказался слишком занят, чтобы услышать о простом человеческом счастье. И видимо даже не подозревал, что есть энергосберегающие лампочки, которые тут почему-то не мигали.
«Россия что, совсем не знает веерных отключений электричества? И вода у них обоих типов без бойлеров течёт. Мусор на улицах вывозят, но перед зданием правительства не складывают. Счастливый народ!» — подумала дева белокурая и сахара побольше в кружку положила, раз все ушли и можно было позволить себе больше.
Мелькнула мысль порно включить и руку между ног опустить. Всё-таки квартал почти без мужа и секса живёт. А ранее он то бегал документы оформлял, то готовился, то собирался. А после — вообще улетел.
Хорошо хоть, к себе позвал. А то на стену готова была лезть.
Засунув руку в трусики, Христин ощутила влагу. Готова к продолжительному интенсивному сексу даже без эпиляции в интимной зоне. Но лучше мужа дождаться.
«Может, хватит трёх минут для того, чтобы кончить?» — ещё подумала немка: «А так мастурбация градус сбавит. Ощущения не те будут. А мы всё-таки киндера собрались сделать. Олаф старше тридцати, мне почти тридцать — пора по европейским меркам и первенца заводить».
Убрать руку не успела. Организм вдруг решил взять своё. Одного прикосновения и нежного поглаживания светлых волосиков хватило, чтобы соски затвердели, по низу лобка тепло разлилось и мышцы начали сокращаться без разгона.