— А с ней надо дружить! — крикнул вдогонку Кот. — И чтобы швабру вернул!
Боря кашлянул и вручил поднос с булочками перевозбуждённому почём зря прапорщику.
— Угощайтесь.
Не то, чтобы он горел желанием отдать весь завтрак первому попавшемуся вредному деду, но тот выглядел расстроенным. Да и руки освободить нужно, чтобы помыться как следует.
Когда же Боря отмыл всю грязь, прапорщик вручил ему новое полотенце. А на столике рядом с булочками встали две кружки и тарелочка с парой ложек варенья, что автоматически означало приглашение к чаепитию.
Прапорщик, завозившись, включил электрочайник и подмахнул рукой.
— Давай что ли, почаёвничаем.
Просить дважды не пришлось. Ещё тёплые булочки с корицей таяли во рту и быстро уменьшались на подносе. Первую Боря проглотил всухомятку, вторую с вареньем. А третью и четвертую ещё под кипяток в кружке. Пятая пошла тяжело, но под разговоры зашла.
Только этот разговор быстро прервался. В хозблоке вдруг стало темно. И маленькие оконца не справлялись с освещением большого помещения.
Прапорщик, жуя булочку, заученным движением достал свечу из стола, чирканул зажигалкой из переднего кармана. Стало светлее, и даже как-то уютнее.
— Ну вот, опять пробки выбило. Когда одна баня, ещё нормально. Или, когда один чайник. А вот обе уже не тянут.
— Кажись, я понимаю в чём дело.
— Чегой-то?
Боря, насытившись и почти полностью одевшись, добрался до выданного фонарика, включил.
— Ну вот, пригодился. Не зря доверили.
Кот ухмыльнулся. С фонариком Глобальный быстро нашёл щиток, открыл и пригляделся.
— Ну как и думал. Тут на пять киловатт входная мощность.
— И что делать?
— Да всё просто. Автоматы поставить надо и мощность хотя бы до пятнадцати повысить. С заменой, работы на час-два. Но автоматов у меня нет. Через магазин надо.
— Калаш пойдёт? — усмехнулся прапорщик.
Боря вставил на место пробки и свет вернулся. А вот желание шутить у прапора — нет. Осознав всю бренность бытия через необходимость собственных вложений, сыто икнув, Кот смирился. Достать вагонку и доски под полки для бани он сумел, как и сменять печку, а вот с современной электрикой было туго. Потому прапорщик достал из стола листик, карандаш и протянул.
— Ну… пиши, что нужно. Достану, — заявил он. — Давай сразу договоримся. Ты сделаешь, и мойся хоть каждую…неделю.
Боря кивнул, оглянулся в поисках места, куда присесть, и тут увидел гамак в углу. За бочками с дизелем.
— О! Можно прилягу, прикину схему? — и Борис тут же досочинил, привыкнув, что в армии всё просто так не даётся. — Проводку чтобы тоже не менять, надо прикинуть под повышенные мощности. Время мне нужно рассчитать. А вы тут пока служите… внимания на меня не обращайте.
— Да уж приляг, прикинь, — забурчал прапорщик, закипая.
Но вернувшись к столу, и подцепив новую булочку, подобрел лицом. Уж очень ему нравились булочки старины Яшина с корицей. Только офицеры очень редко угощали, потому их в баню редко и звал. А тут солдат равноценный обмен предложил.
Боря с удовольствием забрался в гамак и за пару минут расчертив схему, оглянулся. Прапорщик за бочками с этого угла его не видел. Потому Глобальный, пользуясь моментом, с чувством выполненного долга сделал то, что должен каждый разумный мужчина в армии. Прикрыв лицо листиком со схемой, он мгновенно отрубился.
Солдат спит — служба идёт!
Глава 10Булочки с корицей. Часть третья: завершающая
Открыл глаза Борис от того, что майор нависал над ним со шваброй наперевес. Едва Глобальный испугался, что сейчас его побьют, как Кардонов огорошил вопросом с тут же придуманным ответом:
— Солдат спит — служба идёт? Это, Глобальный, актуально лишь когда вентиляция в столовой заработает как надо. А как не надо, она и так работает. Да только всё в дыму. Рядовой Узьков уже третий раз в обморок падает. Есть подозрение, что не придуривается.
Боря поднялся, хрустнул шеей. Энергии если и прибавилось, то на донышке. Прапорщик исчез, а с ним радушие, чай и булочки со стола. Только поднос остался.
«Обидно, если подумать», — добавил внутренний голос, пока тело подхватило поднос и пошло следом за майором без участия сознания.
Кардонов так и шёл со шваброй по территории, как будто был монахом Шаолиня и готовился встретить врага из кустов. Или поджидал тех, кто свалится с неба, как часто бывает в китайских фильмах.
— Мы сначала думали, что конченный, а он сдуру синеть начал, — объяснил майор. — Так что событий у нас похлеще, чем в Санта-Барбаре. Драчёв учудил, опять же.
Тут Боря заметил, что весь стройбат в едином порыве принялся зарывать траншеи-ливнёвки. Лопатами махали все солдаты, потому что фронт работ раскинулся на территорию всей части. И только капитан бегал вдоль и поперёк, прыгал через мостики и кричал на тех, кто вздумал перекурить.
— А что происходит? — спросил Глобальный, уже привыкнув к ливнёвкам размера «экстра-большие».
— Да говорю же, полковник в ночи поссать удумал, — припомнил Кардонов. — Вышел из штаба, а его то ли красота звёзд приманила, то ли лес решил послушать. Пошёл на зов природы, да только не дошёл. Чуть ранее ебалом о мостик стукнулся. К утру, говорят, в себя пришёл. Но ебало на место только в больничке поставили.
Боря брови приподнял, а майор только ржанул и добавил:
— Зато как поставили! Он тут же нам позвонил и велел всей части до своего возращения «зарыть чёртовы окопы». До больнички той ехать два часа. Так что времени в обрез. Вот и трудятся, как могут.
Боря прошёл мимо солдат, ощущая недружелюбные и просто разгневанные взгляды. Во-первых, он не работал. Во-вторых, был в сапогах и остальной летней форме, тогда как ребята трудились в кальсонах и зимних ботинках, паруя от напряжения. Красные рожи походили на демонов и искренне его ненавидели.
«Боря, бежать надо», — в который раз подал идею внутренний голос.
Страшные рожи и изнывающие от жары тела внушили мотивацию. Боря забрал у майора швабру в одну руку и со щитом-подносом в другой руке, вошёл в здание выполнять квест.
Как из пассивной вентиляции делать активную, ему не сказали. Задача уровня «эксперт», если без вентиляторов, новых труб, подведённых розеток, новых проводов и вытяжек. Но приказ есть приказ.
Убедившись, что в столовке ни души, Боря просто принялся бить от души по всему периметру старой советской вентиляции шваброй, надеясь, что всё лишнее само отвалится. Как и в случае с накипью в лейках в душевых.
Вентиляция была довольно широкой. Вытяжки висели прямо над газовыми плитами. А в квадратных трубах мог спокойно спать, бродить или даже жить кот, а то и небольшой пёс. Размеры позволяли.
Но те же размеры и крепления НЕ позволяли залезть в неё человеку, чтобы прочистить изнутри. И идеи, которую подавали Голливудские фильмы, шли прахом.
— Получи, супостат, наш российский ответ! — крикнул Боря, отодвинул кастрюли и прикрывая ближайший мешок с картошкой подносом, заработал шваброй уже изо всех сил.
Сначала кухня наполнилась пылью, чёрные куски гари выпадали похожие на уголь. Пришлось снять фуфайку, обмотать вокруг лица, соорудив фильтр «для лишённых дотаций». Больше всего Глобальный мечтал о пластиковых защитных очках, но пришлось лишь жмуриться и открыть настежь все окна, чтобы было хоть чем-то дышать.
Спасти кухню от генеральной уборки не могло ничего. Из тёмного отверстия вытяжки следом полетело птичье дерьмо, а затем выпал целый куст, который свили птицы году этак в 1972-ом. Когда Леонид Брежнев и американский президент Ричард Никсон подписали в Москве документ под названием «Основы взаимоотношений СССР и США», в честь чего новую вытяжку и провели. Да было это пятьдесят лет назад, а с тех пор почти и не трогали.
Но меньше всего Боря ожидал, что от очередного удара по днищу из недр вентиляции вылетит Калашников. АК-47. С полным рожком. К счастью, на предохранителе справа.
Трогать его Боря не стал. То ли потому что был без перчаток, то ли потому, что рукоятка была так плотно облеплена голубиным помётом, словно те пытались его утилизировать.
«Голубь всё-таки — символ птицы мира», — прикинул внутренний голос.
Несколько ошалев от такого подарка судьбы, Боря залез с сапогами на плиту, попрыгал до края. Не достать. Тогда, слез, подставил табуретку для высоты, после чего спокойно просунул голову в вентиляцию.
Пыль немного осела. Он смог обнаружить, а затем достать восемнадцать полных рожков, три гранаты, револьвер и четыре серых пачки патронов с давно стёршимися надписями.
За этим занятием его и застал майор, который сначала открыл рот, чтобы прокричаться на солдата, стоящего ботинками на плите. Но затем решил, что среди пыли и грязи кричать себе дороже и закрыл. А когда увидел подарки из вытяжки на столе, только снова рот открыл.
— Хобот мне вместо рта, да в узел! — заявил он и поднял в руке гранату. — Это же РГД-33!
Боря пошарил рукой в вытяжке, но больше ничего подозрительного не нашёл. Попросил знаком швабру. Кого ещё припахать к работе, если не майора?
Но и швабра выгребла уже не так много.
— Старая? — спросил Борис, когда вылез из вытяжки и принялся складывать мусор на поднос, чтобы вынести во двор.
Осмотрелся. Вся кухня безнадёжно загрязнена и всё перемывать.
— Да уж старая не то слово! Эта нычка старше моего дедушки! — воскликнул Кардонов. — Эти гранаты ещё на Хасане использовали! Красная армия ими японцев глушила.
Боря имел смутное преставление о том, когда произошло это мероприятие, но по занятиям на ОБЖ помнил, что АК-47 — первая модель автомата в семействе Калашниковых, что разработан вскоре после Великой Отечественной Войны. А значит, дела давно минувших дней.
Майор был словно лишён брезгливости, когда дело касалось оружия. Водрузив автомат на кастрюлю, обложив его гранатами, и украсив револьвером и пачками патронов, он первым пошёл на выход.
Уходя, добавил: