— Понимаешь, Лесь, это всё хорошо. Да только увольняли вы меня как специалиста третьего уровня, а наймёте уже с четвёртым разрядом.
Диспетчер глаза округлила, отчего захотелось выскочить из автомобиля на ходу. И так день неудачный у Бори выдался, а тут только быстрее к Ирине Олеговне захотелось, когда Кикимора рожи корчит.
«Может ещё не глубоко в подсознание проникло?» — предположил внутренний голос: «Достать успеем?»
Детали насчёт плана Степаныча он опустил, так как уже к воротам подъехали. Выйдя из автомобиля, на этот раз сантехник сам сумку достал и даже до КПП поднёс. А Леся рядом шла, лицо шарфом прикрывая и немного прихрамывая, так как на правом унте подошва начала отклеиваться в тепле автомобиля.
— Ой, бабушка, давайте помогу, — заявил охранник на пропускной, заметив, что Боря по пути отсекается.
Леся от негодования даже холодного воздуха схватила. И прокуренным голосом старого конкистадора на пенсии, познавшего всех женщин Карибского моря, в ответ едва новую для русского языка тираду не выдала. Но Боря успел первым.
Вручив сумку охраннику, он приложил руку к груди и сказал:
— Спасибо. Ей… очень нужна помощь.
Охранник сразу расслабился. Вот если бы ему сказали «благодарю», то тогда сразу видно — сидел человек. На зоне не «спасибкают». А тут внук бабушку привёз, несмотря на непогоду. Бабушке совсем плохо, выглядит хреново. А ещё и психически больна. Одни седину в розовый красят, другие с морковный, эта вот сразу капустой решила стать. Достойный внук, раз за такой бабушкой ухаживает! Не бросает.
Боря вернулся в автомобиль и приготовился к долгому ожиданию. Срулить сразу не получится. Вздумай он Лесю маршрутке оставить, до дома уже не доберётся. Либо по пути бомжи в хоровод водить возьмут, либо секту новую возглавит и потом половина города с зелёными волосами ходить начнёт.
«Но что же такого ей сказал Антон, если в такую даль попёрлась с сумкой тяжёлой?» — прикинул внутренний голос и добавил в раздумьях: «Хорошего человека Шмыгой не назовут!»
Пока ждал, действительно позвонил директор. И оба нейтральным тоном выдвинули свои требования. Директор настаивал на прошлом, лишь бы отмотать всё взад. Боря намекал на грядущее, намекая что мир разлетелся на тысячи осколков, а ему даже изоленту не дают. Обоих этот вариант переговоров не устроил. Но и предыдущего разговора никто не вспоминал. Так что сошлись на том, что оба возьмут перерыв «на предмет — подумать» и поговорят позже.
Леся вернулась в слезах. Но если на ветру этого не было заметно, то в салоне подкрашенные зелёным усы затряслись, обветренная губа задёргалась, а по салону зашмыгали и даже засопливили как будто человек девять-двенадцать вместо одного разбитого горем:
— Антошке там плохо! — заявила Леся.
«А быстро он от Антона-гандона до Антошки пророс», — невольно отметил Боря.
— Кто делает ему плохо? И зачем? — на всякий случай спросил Глобальный и не разглядев сумки, добавил с надеждой. — Еду уже поделить не могут, что ли?
— Какую еду? У него, говорит, одних шоколадок хуева туча. Кариес уже мучает, — сначала без паники ответила Леся, а потом снова давай хныкать. — Хрущ его «морщит»! Проходу не даёт. Блатной какой-то. Такие всю жизнь по зонам сидят. Другой жизни не знают. А Антошка… знает!
Боря хмыкнул. Если Хрущ — это Никита Сергеевич Хрунычев, то их городок настолько маленький, что змея и паук нашли друг друга.
«Им бы туда ещё бывшего начальника кооператива скорпионом в банку третьим добавить и все ядовитые в сборе. С Максимки станется, будет как сыр в масле кататься, анаконда недодушенная».
— И что хочет Антошка? — с лёгкой иронией в голосе спросил Боря, стараясь не подавать виду, что ему настолько всё равно, что ровнее поля не бывает. На таком хоть плоскостопным войскам можно служить.
— Говорит, что Хрущ миллион хочет! — почти взвизгнула Леся и Боря ощутил дежавю.
Миллион-то у него был в теории к Новому Году. Но его миллионы от него словно сама жизнь хотела. А то и Вселенная намекала, что неплохо бы поделиться. В частности, миллион нужен был Егору на расширение семьи, Дусе на трёшку или размен с мамой, да и самому на фундамент бы не помешал для дома. А то и часть первого этажа выйдет блоками.
«Удобная цифра, приятная даже, но теперь её и на зоне озвучили. И всё не в нашу пользу», — заметил внутренний голос.
Леся быстро поняла, что решения нет. И уже ревела белугой, намекая на то, что сейчас ради того миллиона либо бабушку в расход пустит и на соседнюю женскую зону присядет (и завяжется у них переписка через года), или на работе трубы с батареями теперь вообще ни до одного дома не дойдут. Все домой таскать начнёт. А как отлежаться — продавать по объявлению.
— Или миллион найти надо. Или досидеть не успеет, — дополнила свои слёзы Леся вариантами. — А мне… мне очень надо! Борь! Слышишь? Очень-очень надо!
Сантехник завис. Думал один раз отвезёт — и всё, пропадёт желание кататься. А Леся только на какой-то другой уровень перешла, добавив ему сложности в листике исполнения желаний. Но мужик должен решать.
И Боря, как и положено, ответил:
— Лесь, не плачь, разберёмся.
— Ка-а-ак? — только сильнее заревела диспетчер и голос на робота стал похож. Старого и не смазанного. Такого, которого надо выкинуть на помойку или отправить на переработку. Но… жалко. Потому что — память.
— Ну, есть варианты, — прикинул Боря, тут же подумав о майоре Хромове и его батареях.
Иванова Антона Сергеевича он спасать не собирался даже в страшном сне, но закинуть ящик сгущёнки на зону мог, чтобы Хрущёва на стульчик усадили. Даже миллиона не понадобится.
Но это уже забота майора. А его дело — батареи поменять. Ведь жизнь учила сантехника, что всегда ведь есть бартер. Так даже весны ждать не придётся. А потом с засадой ещё что-нибудь придумают и сразу к Стасяну поближе рванёт!
Всё продумал Боря минуты за полторы… но не учёл нюансы.
Глава 6Рыжий беспредел
Леся успокоилась не сразу. Любовь по переписке — сложная штука. Особенно когда оппонент пишет с ошибками даже слово люблю.
Вернув героиню-любовницу арестанта к подъезду, (чтобы в ванную поскорее залезла, отмокала и в себя приходила под причитания бабушки), Боря сразу поехал обратно к Седьмому участку. Договариваться.
«Сейчас там всё порешаем быстро!» — пообещал внутренний голос: «Может миллиона и не потребуется? Может, батареями обойдёмся?»
Повезло — Хромов оказался на месте. Майор с умиротворённым видом снова пил чай, пока Сомов с Кишинидзе по району на бобике рассекали.
— Может, бартер? — в какой-то момент разговора предложил сантехник.
Но к идее поменять батареи на этот раз Андрей Валентинович отнёсся прохладно.
— Зачем? Они же уже не капают, — спокойно заявил майор и с довольным лицом посмотрел на резиновую прокладку на стяжке. — Десять лет ещё простоят, а как там дальше — не мои проблемы.
— Какие десять лет? — возмутился Боря. — Весной отопление отключат, резина промерзнет и… хотя летом пофиг. Но по осени менять на новую придётся. А уже нельзя будет!
— Ой, да такую стяжку я даже сам новую сделаю, — победно улыбнулся майор, даже чая вновь не предлагая. А затем добил аргументами вескими, показывая осведомлённость и знакомства. — А Хруща лучше не трогать. Он же за воровство в особо крупном сел. И своих не сдал. Он теперь в авторитетах ходит.
— Особо крупном? — повторил сантехник, не припоминая золотых унитазов у соседа. Он же не полковник, который новую квартиру покупал просто потому, что новые деньги не куда было складывать. Буквально, в сумках или ящиках с наличностью. Которой свои жилые квадраты «для жизни» требовались. И не владелец поста ДПС по трассе на юг, что в сезон может для этой цели каждый раз новые коттеджи возводить.
Он — простой вор, локальный. Без связей.
— Это когда крупнее электросамоката по сумме выходит, — объяснил Хромов. — Короче, в блатные не глядя взяли. Он теперь на зоне в таком авторитете, что не работает. А на «мужиков» косо смотрит. На «петухов» так вовсе с презрением. Не связывайся с этим, Борь. Шоколадки Антону не просто так дают.
— Как это не связывайся? — возмутился сантехник. — Леся просит! Расстроен диспетчер.
— А я что сделаю? Хрущ на «малине» сидит. Там на твою сгущёнку с тушёнкой с жалостью посмотрят среди икры и омаров. Да и Антону каждую банку сразу же в жопу то и засунут. Когда свободно будет. Ну ты понял, короче. Мужиков на зоне теперь мало, добровольцами пошли. Одни блатные, да петухи и остались. А у тех друг с другом разговор короткий. И оба думают где бы достать вазелина для общего дела. Нет, ты слыхал? Сообщество так сплотилось, что даже чёрная кость с пидорасами об одном думают. Цели, правда, разные.
Сантехник сразу расстроился. Что теперь, миллион искать ради Шмыги? Думал на месте в лёгкую разберётся. Заодно и про засаду узнает и настоит на плане по её осуществлению, когда заявит, что за свой счёт все батареи поменяет, а они — не хотят.
«Что за следствие, которое не желает сотрудничать?» — возмутился внутренний голос: «Снова взлом систем какой-то. Ты, главное, предлагаешь, а они — не хотят!»
Боря от негодования тут же прошлое вспомнил и погоны майорские.
Хромов только за газетку взялся и добил козырем сверху:
— Ко мне тут классный сантехник Борис Глобальный заходил. Нормальный такой серьёзный мужик, работящий, на работе одни положительные отзывы. Элита рабочая. И люди вокруг его любят. А куда делся, я хрен его знает. Зато вижу безработного, который бьёт себя в грудь и говорит «я то, я сё!». А кто ты такой вообще?
Лицо Бори в вареник старый превратилось, ещё и надкусанный.
— Да устроился я обратно на работу уже… Почти.
— Почти, значит? — отложил газетку майор и всмотрелся.
— Почти потому, что ещё и повышением, — сразу заявил Боря, так как дело это было почти решённое. — Просто обождать немного надо.
Там много не надо. Только Степанычу позвонить. А потом дирек