— В военкомат, куда, — ответил батя с лёгкой иронией в голосе и пальцы синие покусал.
Чувствительность не очень. До крови прокусил и даже не поморщился.
— А чего? Вместе служить пойдём, — то ли шутил он, то ли нагнетал. — Там подъёмные неплохие дают. Кто ещё Дуне добавит на размен с Галей, как не я? А меня теперь пытать удобно. Нихрена не скажу. Да и не знаю столько же.
— Я сам тот вопрос решу. Сеструха всё-таки. Ну и маме одной проще жить будет, — скупо обронил Боря, хотя толком не знал в кого первым кинуть миллионом.
Увидеть бы тот миллион ещё. Пока на карточке периодически скачет сумма не больше чем в сотню тысяч рублей, а по нынешним временам — это сущие копейки. Приятные, но ни туда, ни сюда.
— Нет, это я — должен! — заспорил отец. — И тебе должен. Всем должен. А я что делаю? По столбам лажу. Дожил!
— Ты мне и так гараж подогнал, — напомнил Боря.
— Да что гараж? — хмыкнул отец. — Я всё-таки твой отец. Хату должен был подогнать, а не сарай с покрышками. Это ты из него дворец сделал. Сам. А я в розетку боялся точилку для ножей включить лишний раз. Электрик ссаный.
— Бать, ну… всё приходит с опытом, — тут же попытался успокоить сын.
Отец погрустнел, насупился. Смолчал.
— Бать, ты не расстраивайся, — продолжил наследник. — Сейчас в тепле посидишь, оттаешь, всё хорошо будет.
— Да не будет, Борь! Не будет, если не сделаем. А я чего сделал по жизни? В основном — нахуевертил! — заявил отец. — Должен был тебе автомобиль на совершеннолетие подогнать. А я что? Свалил на север. И в себя пришёл только тогда, когда так же в сугробе очнулся. Я же не сказал тебе, но меня тогда тоже знатно током шарахнуло. А тут что? На бис повторил! Вторая реанимация, выходит. Мне всё шансов дают без меры, пачками с неба сыплются, а я — прежний. Обидно даже.
— Чего обидно то, что выжил?
— Что опыт ко мне не приходит, Борь… Старость одна подкрадывается!
Послушав ещё минут десять причитаний в стиле «да что ж я за отец?», Боря понял, что в семье Глобальный-старший больше одной ночёвки не протянет. Но и назад его на участок больше отвозить нельзя. Если на то пошло, то что он за сын, что отца в зимнего сторожа превратил?
Решение пришло в голове неожиданное.
— Короче, хватит причитать. К Наташке поедешь, — заявил Боря. — А если хуже станет, то в больницу тебя хоть связанного повезу.
— К Наташке? Это дело, — прикинул отец.
Боря хмыкнул. Нет, сегодня ей точно не до утех. Пару дней продержится. А потом отца заберёт и снова куда-нибудь пристроит. Как раз Рому встретит, опять же. Одно на другое цепляется.
Только додумать план не дали. Телефон зазвонил. А там «тесть» высветился.
Забрать же надо! Совсем про время забыл.
— Боря, ты где? Я через десять минут выхожу.
— У меня ЧП, — ответил Боря, и не дожидаясь вопросов, чтобы рифму на автомате не выдать, сам добавил. — Батю током ударило. В неотложку везу, так сказать. Можете сами до Лиды добраться? Я не успею за десять минут.
— Ну… отец — это святое, — вздохнул Гусман. — Доберусь, конечно. Ты больше по коньяку или водочки?
— Я не пью.
— Ха, точно! — воскликнул майор и добавил суровее. — Это ты раньше — не пил. Но теперь — надо. Так что не переживай насчёт выбора. Я сразу то и другое взял с настойкой вишнёвой. И пивом шлифанём по утру.
— А как же Лида? — зачем-то спросил Глобальный.
— А Лида у нас девочка — ей винишко, — ответил майор, свернув мысль в другое русло. — Так что — пьём, пока будем в алко-шахматы играть. Мы ж не алкошня какая-нибудь, мы спортсмены.
— Но я не умею в шахматы.
— Научишься… Ещё вопросы есть?
Боря поморщился. С котами ещё не ясно, но тестя бесить тоже не стоило.
Ответил на всякий случай сразу как полагается:
— Есть пить!
— Ну, может и сделаю из тебя человека, — снова тяжело вздохнул Гусман. — Отбой!
Батя с особым выражением на Борю в зеркало заднего вида посмотрел. Да не сказал ничего, вздохнул только. Он в своё время тоже немало с майорами выпил. Да толку? Связей так и не заимел. Но у сына всё впереди ещё. Может и до генералов в собутыльники дотянет. Там уже — другой уровень.
А насчёт Натальи батя даже спорить не стал. В ванной бы пару часом отмокнуть, а как снова человеком станет, дальше думать о жизни будет.
Раздумывая обо всё этом Боря только руль сильнее обычного сжимал. Морально подготавливался к тому самому разговору, который рано или поздно между ним с Новокуровой должен состояться. И лучше бы это случилось до обеда, чтобы Лиде в глаза смотреть мог спокойно.
Глава 8Хуев как дров
Борис Петрович Глобальный мог назвать микрорайон Наташки Новокуровой своим родным, потому что бывал здесь уже чаще, чем в обоих гаражах. Но чаще — по делу.
А вот Пётр Иванович Глобальный насчёт этого района не высказывался. Только периодически диагностировал свои ощущения:
— Ноги как ватные. По мозгам ударило походу.
— Ты их чувствуешь вообще? — беспокоился Боря за отца.
Почему тот вообще заявил, что его отец? Кто в этом когда сомневался? Разве что сам Боря на столб с бабами надувными не лазил. Но одну имел в гараже. И тоже немало дырок ей расширил. Разве что полностью не рвал. Но и так видно — весь в отца. Косяк на косяке. Вроде двадцать почти, а также молод и глуп, как в пятнадцать.
Вот что сейчас мешает отца в приёмное отвезти? Трусы вонючие? Это — да. Но сменку мать быстро соберёт. И передаст вместе с едой домашней. Она добрая, когда «Петя тупит».
Даже не думая включать музыку, сын прислушивался сквозь рёв печки к заднему сиденью и порой сыпал бесполезными советами:
— Ты там это… это самое… Пошевели пальчиками!
— Ну ноги-то уже чувствую немного, только слабые они как у младенца, — отвечал отец в таком случае. — А вот с пальцами сложнее. Их я как раз отлично чувствую. Но лучше бы не чувствовал! Смешанная травма получилась. А то и комбинированная.
«В голове у тебя травма комбинированно, раз с куклами вместо перчаток защитных на столб электрический полез», — заявил внутренний голос Бориса: «Додумался тоже латекс с резиной тестировать. Два-ноль в их пользу, выходит».
— Как это? — совсем забыл за такими раздумьями о классификации травм Боря.
Может, конкретно во время этого занятия на последней парте после основной учёбы и подработки уснул? Мозг не всё запоминает. Пока самого не шарахнет.
Хотя бы обстоятельствами.
— При взаимодействии с перчатками, значит, оказия приключилась, — объяснил батя. — Теперь придётся срезать верхний слой с кожей. А то и до некроза не далеко. Прикипело, мать его. Ты перчатки рванул, но часть осталась снаружи. Слишком мало я этих дилдаков над свечой на перчатки накапал. Плохая изоляция получилась. Как знал, больше надо было в ход пускать. Да постеснялся портить казённое имущество.
— Так может, в больничку? — сделал ещё одну попытку разумного подхода Боря.
«Тупить, конечно, это у вас семейное по мужской линии. Но хоронить тоже никого не хочется. Наследие всё-таки уже при жизни распределили. Теперь пусть живёт хоть двести лет», — добавил внутренний голос, настроившись на волну чёрного юмора от пережитого. Но тут же сам себя поправил: «Пусть живёт батя! Только не в кунге в поле картофельном, а как полагается. Он тебе не зимний охранник без смены всё-таки!»
Отец только ответил на вопрос:
— Да возили меня по всему северу по этим больницам. Что я там не знаю? Ничего нового не расскажут. Сахар в норме, лёгкое обезвоживание. Будто я не знаю!
Боря вздохнул. Пока не настолько вырос, чтобы спорить с родителем.
А чтобы сын точно не вздумал везти, этот родитель добавил строже:
— И пока не помоюсь, точно никуда не поеду! Я ж не луковица, чтобы санитарки слёзы лили, пока раздевать будут, — тут отец чуть тише добавил. — Ты думаешь меня первый раз током бьёт? Да это для меня как поссать сходить. Это первые разы сердце заходилось и сознание терял, а теперь адаптировался. Вон с тобой разговариваю. А мотор словно перезарядился. Может я человек-молния?
— Батя, ты не батарейка ни разу! — ответил Боря, чуя вину перед отцом. — Давай без этой чепухи о супергероях. Мы ж не дебилы, которые сами ничего не умеют. Люди при столкновении с электричеством, молниями и радиацией чаще умирают, чем получают полезные мутации. В пропорции примерно «один к никогда». Хочешь что-то суперское сделать — работай. Иначе не получится. Сам собой даже волшебник в голубом вертолёте лететь не желает.
— Я и хотел поработать, — насупился отец. — От баб твоих устав.
— Моих? — удивился Глобальный. — Зачем ты их вообще достал?
— А зачем тебе полный контейнер резиновых баб?
На этот вопрос так просто не ответишь. И сантехник замолк, подбирая варианты.
«Раньше нужно было приехать», — заявил внутренний голос: «От одиночества родитель совсем с ума сошёл. На любопытство потянуло. Ты же ему не сказал, что в основном он охраняет целый склад забав для взрослых. Одних хуёв тут как дров! Да, Боря?».
Стиснул губы блудный сын. Прав внутренний голос, зараза. Но дарить родителям секс-игрушки на Руси тоже не принято. Во-первых, по печени можно получить. Во-вторых, смазки нету. Стёр бы напрочь чего отец, если во вкус вошёл. А в-третьих, там, где развлечения всегда должна быть сантехника с удобствами. А на участке пока даже воды нет, не то, что бани.
«Да и какие нахрен куклы? Самогонный аппарат брать нужно было! И картохи мешков восемь», — подал другую идею внутренний голос: «там глядишь, и перезимовал бы!»
Раскладывая всё для себя по полочкам, Боря, однако, покоя не находил. Это с совестью днём можно договориться, а ночью — всё наружу полезет. С батей так прямо в приоритете всё надо решать. Не то на куклах и столбах не остановится.
Пётр Глобальный же, глядя на тёмно-синие пальцы, только вздыхал с сожалением. Так как без сожаления уже не получалось. Но и заметки прямо перед глазами возникли. Можно даже не запоминать, так видно.