— Я не в курсе, честно, — прикинул Боря, остро сожалея, что в образовании в широком смысле — дуб дубом. Вот узкое — это к нему. Оно же средне-специальное.
— Там же зимы вообще нет? — уточнил говоривший, но ответить не дал, сам продолжил. — Я хрен знает. Не стоило спать с географичкой походу. Но карты в сторону, Боря. Всё равно перерисовывать. У меня в тылу дельце осталось одно. Ты там подсоби по-братски. Сможешь?
— Конечно, без проблем, — прибодрился сантехник. — Что требуется?
— Боцман на хате остался. Я же в магазин шёл, когда взяли. А он ждёт. Запомни адрес, — тут Шац продиктовал адрес и цифры.
Их не много, запомнить легко. После чего послышалась новая речь с матерками. Голос Шаца отдалился:
— Капитан, в смысле нельзя звонить?.. Я не знал… Да я сам капитан!.. Ты будь человеком!.. Всё-всё, убрал… Да он даже без камеры… Ты давай повыёбывайся ещё, молокосос… Ты сам-то где служил?.. Не, Родину я люблю, ты просто бесишь… Да у меня хуй длиннее, чем тебе лет… Товарищ майор, он сам упал, Стасян не при делах… Разрешите обратиться?.. Я ведь музыку люблю. Возьмите в «музыканты»… Так точно!.. Есть, на фронт добровольцем без особой подготовки!
Связь отключилась. Боря на телефон убито посмотрел. Затем цифры в блокнот электронный записал и на дисплее оставил в приложении.
С кухни всё ещё плеск воды доносился. В ванной тоже что-то бултыхало. Но сердце не здесь. Сердце — там, с ребятами.
Вернувшись в реальность, вздохнул сантехник. Тяжело. Но едва Боря пошёл отца проведать, как телефон в руке снова завибрировал. А там — «тесть».
— Ало.
— В смысле ало? Ты где, жопа крокодилья? Мы же тут слюной с Лидой изойдём.
— Мне из военкомата позвонили, — с лёгкой грустью ответил Глобальный.
Сам-то уже должен быть рядом со Стасяном. А то и Шацем. А он тут на гражданке суетится… Пару раз так точно вышло.
— Так и… время такое. Ванга говорила, потом легче будет. Но когда — не говорила, — вздохнул майор Гусман, тут же сбавив обороты. — Что, уже вызвали?
— Морская пехота просит поддержки, — ответил Боря первое, что в голову пришло. А затем детали вспомнил. — Боцману помочь надо.
— Балтийская поддержка? — уточнил Гусман важный для себя момент, так как одной ногой был уже в Санкт-Петербурге. А балтийский флот там всегда где-то рядом. — Боцманом плохого человека не назовут. Ты давай тогда дуй помогать, а мы тебя на ужин ждём… До ужина-то успеешь?
— Успею. Ждёт же. Мне тут адрес дали.
— Далеко?
— За городом, но вроде недалеко ехать. Часа за два-три вернусь.
— Ну смотри, боец. Помощь понадобится — звони. Я тут это… шахматы сдал, шашки взял, чтобы не выёбываться… Нет, доча, не матерюсь. Это оборот речи… Так что будем в алко-шашки играть, Борь. А то и в «Чапаева». Всё, короче. Баб с собой не приводи, но тортик захватить. Теперь — обязан.
По ту сторону смех послышался.
— Так точно! — ответил Боря и связь отключил, даже не пытаясь представить себе эту картинку, где рюмки по комнате летают.
«Не время пить, время — жить!» — добавил внутренний голос.
В коридоре Наташка застыла. Давно не слышался плеск воды. Боря повернулся к ней, собрал волю в кулак и хотел честно-честно всё-всё рассказать. Но не включая свет в коридоре, губы вдруг вновь слились в поцелуе.
Под плеск воды в ванной продолжались стоны. Надо — не надо, уже не важно. Хочется или нет — тоже. Надо и хочется — конечно! Чего тут ещё думать?
Думать можно только над процессом. А лучше — наслаждаться. Ведь минуты теперь растянуты в вечность и ничего уже не торопит.
Качая рыжую на волнах оргазма, Боря тут же для себя решил, что разговора не будет. Потому что свадьбы не будет. Лида — конечно, хорошая. Но он почему-то не с ней на завтраке-обеде-ужине, а с Наташкой нежится. А три раза за день это уже — показатель.
«Гусман — человек, конечно, хороший. И партию в шашки с ним сыграть можно по старой памяти, но давай честно — спишь ты не с его дочерью», — подсказал внутренний голос: «Так что завязывай уже с этой свадьбой и лучше там с обоими как следует поговори. А что по лицу получишь или лицо то расцарапают — не так уж и важно. Всё-таки люди, поймут».
Боря кивнул сам себе, штаны напялил быстро, не в силах третий раз завершить дело со своей стороны. Уложил Наташку на кровать только. Остывать. И в себя приходить. Ноги дрожат мелкой дрожью, не сводятся. Дышит тяжело, плачет беззвучно. Со стороны посмотришь, одеялом прикрывая — приболел человек. А к прикушенной губе присмотришься — здоров, просто так кайф ловит.
Прикрыв спальни дверь, Глобальный отца из ванной вытащил, помог одеться в Ромкину одежду домашнюю и на диван уложил в зале. Что по совместительству является комнатой брата и сына сразу.
Отец распарился, розовый лежит, довольный. Волосы даже блестят чистотой. И руки уже не такие страшные.
— Батя, у меня дела, короче, — обронил Боря. — Ты звони, если хуже будет. Или сразу скорую вызывай… Хорошо?
Батя кивнул, но на пульт от телевизора указал. Тяжело человеку без шума реклам месяц-другой в поле жить. Болеть душой начинает. Разум шалит, на внутренние разговоры выводит. А они нужны кому-то?
Боря, не прощаясь с Наташкой, оделся, обулся и в автомобиле устроился наскоро. Путь не близкий. Но и далёким не назовёшь. За городом дело закончилось.
Как оказалось, поселился Шац в коттеджном элитном посёлке. Вокруг лес девственный с забором высоким. На входе — шлагбаум с охраной. Дороги все асфальтированы. Чисто вокруг.
«Дороги здесь в первую очередь чистят», — отметил внутренний голос.
А Боре и невдомёк, что если бы он на микроавтобусе старом подъехал, то послали бы далеко и надолго. Но он был на внедорожнике предпоследней модели в линейке. И охранник ради такого гостя сам из будки вышел. О джипе с определённым номером никто не предупреждал. Но сразу видно — человек важный.
— Вы к кому? — спросил охранник престарелый голосом вежливым.
Только что вроде в порту работал, был уверен по жизни и мог хамить при случае. Но нет, нагрянула прокуратура, проверки устроила в связи с кражами. Их и погнали на пару с молодым. Пришлось снова работу искать. Теперь мотается чёрте куда, но как без работы? Держаться за неё приходится.
— Я… сантехник, к Шацу, — ответил Боря рефлекторно и адрес назвал.
Охранник, что был совсем ещё не дед, но суровый отставник с военной выправкой и спиной прямой, только кивнул.
«Да, даже сантехники в этот квартал на джипах приезжают. Элитные. Иных если вызвать — соседи засмеют», — заметил внутренний голос Борису.
Но охранник свою работу знал. На слово не верил. Попросил багажник прежде открыть. Теперь сам готов каждую машину обыскивать, лишь бы снова с работы не уволили. Боря и открыл. А там — всё как полагается: разводные ключи, наборы инструментов, кое-что из одежды рабочей, фитинги, опять же. Весь набор из того, что завалялся. Но весь — правильный.
Кое-что сантехник из микроавтобуса перегрузил. Кое-что ещё с первых заказов убрать забыл. Глаза не мозолит и ладно.
Кивнул охранник. В рацию буркнул молодому:
— Пропускаем.
Шлагбаум и открылся с кнопки. Потому что два охранника у квартала в паре работают. Хозяева могут себе позволить. Один даже часто улицы на квадроцикле объезжает, хотя необходимости вроде нет — камеры безопасности повсюду висят, каждую улицу просматривают и периметр.
Но мало ли? Вдруг сломается?
Боря на территорию въехал и таблички улиц прочитав на въезде, к искомому адресу безошибочно поехал. Никакого навигатора не надо. На каждом заборчике на почтовом ящике адреса висят с номерами домов. А заборчики не в пару метров высотой и кольями сверху, чтобы точно вражину на кол насадить, а символический декоративный забор-штакетник. Перешагнуть можно, яйцами не зацепив. Зимой — снегом засыпаны немало. Грейдер, проходя, сгрёб по краям. Но дворники ответственно каждый подъезд к калиткам зачистили.
Припарковав у такого заборчика автомобиль, Боря удивился даже. Никакого тебе домофона. Звонок только дверной на калитку выведен. Без видеосвязи даже.
Не став звонить и спокойно калитку открыв, сантехник на участок зашёл и по вычищенной дорожке к главному выходу подошёл. А там дверь массивная стоит, красивая, с камерами, видеодомофоном и цифровым замком. Всё, как полагается. Только у двери той ручки нет. Магнитный умный замок. Через приложения открывается или по удалённой связи по запросу.
Боря невольно на окна посмотрел. А те вроде хрупкие, декоративные, да не так просты. Ручек тоже нет. Довольно толстые стёкла бронезащиту имеют. От пули снайпера на раз защитят. А из автомата хоть в упор стреляй — только трещины появятся, но внутрь ничего не залетит, врагов не пропустит.
«Так вот в чём дело!» — заявил внутренний голос: «Боцман просто наружу выйти не может. У Шаца-то телефон его забрали с пультом управления».
Раздумывая над тем, сработает ли код доступа, Боря не знал, что есть такие, которые можно как по запросу генерировать для разового доступа, так и резервные, на случай утери телефона или отключения связи, или электричества. Ведь стоит обесточить умный дом, как он просто блокирует все замки. А не открывает всё на радость ворам.
«Поэтому и зовут — умным», — хмыкнул внутренний голос.
Боря в телефон посмотрел и заветные цифры ввёл. Индикатор у двери мигнул и замок в сторону уполз, покинув углубление бронированное. Дверь открылась, механизмом подвинутая.
— Боцман, я иду! — воскликнул Боря, край двери подхватил, и полшага даже на порог сделал. Но вдруг замолчал резко.
У порога сидел ротвейлер! В тельняшке, сшитой как будто специально для него.
Пёс недоумевающим взглядом на сантехника посмотрел. На голове его была маленькая бескозырка, подхваченная резинкой у подбородка, чтобы плотнее сидела. Но судя по тому, что пёс её еще не снял, наряд ему нравился… А Боря — нет.
Их взгляды карих глаз встретились. Пёс вроде только головой повёл, проворачивая на десяток градусов. А вот зубы как следует обнажил. Тогда-то Боря и ощутил, как адреналин под кожей по венам побежал. Ноги одеревенели.