Боря снова вздохнул и невольно посильнее сжал рукоять Макарова.
— Так, а что я должен делать?
— Ты… пёса убрал бы. Шац его любит, — немного подумал сообщник. — Обидно будет, если пристрелят первым при штурме. А зная характер Боцмана, он Князю сразу в яйца вцепятся. Вот чуют собаки, когда люди-волки рядом.
— Ты ж говорил из другой консистенции.
— Одно другому не мешает, Боря!
Сантехник посмотрел на собаку в тельняшке. А там даже бескозырка залихвацки на бок сдвинута. Ну чисто героика попёрла!
«Можно, конечно, попытаться взять за ошейник, чтобы отвести в кладовку. Но это как льву палец в жопу совать», — тут же добавил внутренний голос: «Без последствий не останется!»
В дверь ударило словно тараном. По сути, это и был переносной ручной таран, который тащили двое.
«Судя по силе воздействия, умной бронированной двери с дополнительным усилением надолго не хватит», — прикинул внутренний голос.
Боря вздохнул. Вариантов у него было немного. Сунуть руку в пасть в собаке или погибнуть под пулями. И всё по-пацански, по-свойски, уже почти принятым в некую семью с криминальным или полукриминальным прошлым.
Что же выбрать?
Глава 12Выбор очевиден
Собака лаяла перед дверью как бешенная. До хрипотцы. Даже бескозырка на подбородок сползла от усердий. Выглядит странно, даже Боцман озадачен.
Пёс в таком виде уже не кажется злым. Больше — нелепым. Но слюни летят настоящие, звериные. Подойдёшь — хуже будет.
Враги не понимают и ломятся как к себе домой. Входную дверь тараном выносят, поднимая пыль. По всем окнам пули бряцают, как будто стрелки в тире тренируются. Бронированное стекло держало первые удары. Но всё больше трещин. Вот-вот расколется. Всё больше шансов, что следующая пролетит насквозь.
— Бронированное стекло — понятие относительное, — обронил Лапоть. — Плёнку покоцает и всё, стекло распадается. На куски рвёт каждый новый выстрел. А там, где слабина — совсем хреново. Новые выстрелы находят лазейку.
— Что делать будем?
— Как что? Защищаться! — заявил сообщник с пистолетом наперевес, перевернул диван и спрятался за основанием, как за баррикадой. — Это попрочнее спинки будет, — объяснил свой поступок Лапоть. — От прямой очереди из автомата вряд ли спасёт, но от случайных осколков уберечь может. Смерть часто баба глупая, нелепая.
В этой нелёгкой ситуации мозг сантехника начал работать на высоких оборотах. Но вместо того, чтобы выдавать картинки из детства, юности и прочей жизни, (что только началась), Боря, пихая обоймы по карманам, вдруг про полочку на кухне вспомнил.
— Слушай, Лапоть. А что на кухне в дальнем навесном ящике хранится?
— Чего, блядь? — удивился Лапоть такой постановке вопроса, прижимая голову на уровне дивана и выглядывая как из окопа.
Когда пули свистят на улице и в дом тараном ломятся — не до тонкостей. А так хотя бы уложит первого прорвавшегося или сориентируется на тему того, что прилетит в простреленной окно. С дымовухи там начнут или сразу гранату бросят — это уже от настроения Князя зависят. Ребята с ним серьёзные.
«Не, ну ты всегда можешь засунуть Боцману палец в жопу», — тут же включился в работу и внутренний голос Бориса: «Говорят, собаки становятся менее агрессивными, когда так происходит. Может сильно и не покусает, пока закрывать в кладовке будешь».
Боря от новой идеи был не в восторге, но и Лаптев тормозил. Пришлось пистолет подхватить и самому убежать на кухню, проверять. Боцман проводил его долгим взглядом от двери, но лаять не прекратил и за сантехником не бросился. Тут тема поинтереснее — мужики за дверью ругаются. От них потом и куревом пахнет. Но на Щаца не похожи. Значит, можно и в пах вцепиться — никто против не будет.
— Ты хуйнём не страдай. Лучше помолись! — крикнул вдогонку Боре Лапоть. И дальше говорил скорее для себя, так как сантехник уже почти не слышал. — Говорят, помогает. Я хз. Я вообще за теорию разумной Вселенной, Борь. Только никак не вкурю почему она нам, конченным, жить не позволяет. Мы же просто какая-то цивилизационная язва на жопе мира.
В ответ ничего не донеслось, и Лаптев спокойно продолжил вместо молитвы рассуждения:
— Я же как думал? Если начнётся ядерная война — даже обрадуюсь. Перемрёт нахер всё это человечество тупорылое, которое жить не желает как люди в дружить ни с кем не может. Эти поганые хищники, блядь, развиваясь, не могут дойти до золотой точки. Какая там у нас уже цивилизация? Пятая на Земле? Шестая? Ну вот пять попыток было — всё подчистую проебали, опускаясь до Каменного века. Значит и нас нахуй надо всех стереть, чтобы через несколько тысяч лет природа спокойно вздохнула. Мы же обезьяны ебанутые, которые кошмарят всех остальных животных дубинами. Умные, бляха-муха. А по сути биомусор на планете! Нам только волю дай, мы и всю Солнечную систему по пизде пустим. Насрать на Марсе — это к нам. Роботами уже мусорим во всю, аккумуляторами раскидываемся как на своём заднем дворе. На Луне всё с фотографий и гольфа началось, а чем закончится? Уверен, что радиоактивными отходами, стрип-клубами и прободением анусов космотуристов набуханных. Супер-солнечная вспышка нужна, чтобы наверняка всех гнид выжгло. И заново что-то поумнее получилось. Без попытки пожрать друг друга или отрахать. Или пожрать, трахая, или жрать и трахать. Борь… ты меня слушаешь?
На кухне раздался выстрел. Одиночный.
— Ну пиздец, блядь! — подскочил Лапоть во весь рост. — Ещё и сантехника закашмарили! Князь, пидор ты гнойный! Ты за это ответишь! Слышишь, чмо? Я иду за тобой!!!
— Сам пидор! — донеслось из-за двери между собачьим лаем и ударами. — А за чмо ответишь!
Лапоть прицелился, буркнул:
— Щас я тебе третий глаз сделаю. Просвещение прямым рейсом обеспечу! Только жопой не поворачивайся… А то что как обычно?
— Щас дверь открою и поговорим по-свойски, Лапоть, — донеслось следом.
Но поговорить не удалось. Из кухни Боря показался. Пригибаясь над окнами, подбежал к двери и активировал замок в одно касание.
— Боря, ты чего? — удивился Лапоть. — В дезертиры пошёл? И как только Боцман тебя не пронюхал⁈
— Кня-я-язь! — закричал сантехник, уже не обращая внимания ни на собаку у ног, ни на пистолет, целящийся в спину. — Тормози, Князь! Разговор есть!
— Кто это? — донеслось из-за двери, когда выстрелы притихли.
— Это я — Боря!
— Боря? — раздалось за дверью. — А, Боря, сантехник… Помню!
Мужики в камуфляже невольно застыли с тараном в руках. Они скорее ожидали, что дверь падёт, чем то, что сама откроется. Но Князь их отодвинул и сам к крыльцу подошёл.
— Чё хотел, Борь? — показался главарь. — Мы тут с Лаптем мирно общались. Не лез бы ты в наши разборки. Не прибавляй работы патологоанатому.
— Князь, так послушай, чего скажу, — ответил в проход Боря. — Ошибочка вышла!
Но дверь Глобальный настежь не распахивал. И собака выскочит — яйца оторвёт. И пули в проём полетят, по пути дырочек наделают. А то и гранату бросят те или эти. Потом никому не докажешь. Мёртвые особо не разговорчивые, если только сценаристу плохому автору очень для фильма или книги надо.
— Щац мне этот дом подарил! — заявил вдруг Боря неожиданно для всех. — Ты моё отжать хочешь? У тебя ко мне какие-то претензии?
— Так, не мельтеши, — крайне озадачился Князь. — В смысле подарил?
— В прямом, — добавил Боря, очень желая ещё пожить. И желательно в доме, где есть не только тараканы, но и уют. — Живи, говорит. А я Родине служить пойду. Вернусь — или нет, дело, говорит, десятое. Главное, что при деле будешь. А мне жить вроде как негде было. Вот и… подарил. Иначе каким хреном бы я сюда попал и Лаптя пустил? У нас и собака есть.
И Боря на сообщника за плечом посмотрел, подмигнул:
— Правда, Лапоть?
— Ну так, а хули? — ответил тот из-за дивана. — Мы как раз Боцмана накормили и филиппинок вот думали позвать. Акция «два в одном», короче. И уберутся, и отметим. Оргия, все дела. Тебе тоже далеко ходить не надо, Князь. На соседней улице живёшь. Так распускай свою кодлу и тоже подтягивайся. Только без братвы приходи. И не с пустыми руками, а не как обычно… Ну ты понял, короче.
Пока Боря выпал в осадок от такого добрососедства. Князь стволом заряженным лоб почесал. Затем дулом поскрёб и на пацанов в камуфляже с автоматами посмотрел в состоянии лёгкой озадаченности.
Бита ему кивнул даже. Но затем головой покачал. Вроде — «да, всё так». А затем — «ну и что это меняет? Бизнес есть бизнес».
— Боря, да мне насрать дарил или нет. У меня на этот дом планы, — ответил Князь нехотя, почти через силу.
Всё-таки немало братвы подтянул, некоторых даже со второй работы дёрнул. Что теперь, ради филиппинок отменять всё, что ли?
— Не понял, — буркнул Боря. — Я дорогу тебе перешёл или чего вдруг война?
— Да не переходил, просто не в то время не в том месте оказался, — добавил почти печально Князь. — Это жизнь, Боря.
Филиппинок он любил. Оргии — тем более. Два в одном, тут всё верно. И поговорить, и спорт сразу. Калории так и так уходят.
— То есть не хочешь по-хорошему? — уточнил сантехник чисто для общего понимания.
— Боря, здристни, заебал, — добавил Бита грозно, потому что его на оргию никто не звал и это было обидно. — Ты у нас и так контейнер отжал. А я его китайцам хотел закатать.
— В смысле «ты хотел?» Это я хотел! — поправил Князь. — А ты, хуй собачий с головой телячьей, меня спросил?
— А чё спрашивать? Пока ты хотел, я договорился, — проговорился простодушный Битин. — Китайцы из них дома строят от нехуй делать, когда кизяки в три дэ принтерах заканчиваются. А долю я бы тебе всё равно занёс.
— Это тебе нехер делать, обалдуй, — ответил Князь и на дом с тоской посмотрел. — А в этом доме я ещё с унитазом не договорил!
— Ага, — поддержал Бита, ржанув. — Классная баба. Скажи, Князь? А как заботится. Сходите говорит к доктору, лечите мудя. И нежно так за жопку… хоп… помыла! Да меня мама так в детстве не мыла.