Зина не ответила на подкол. Она ловила кайф от запаха мужика и процесса минета, потирая нёбо крепким стволом. Небеса посылали ей чаще испытания, чем мужиков с конскими причиндалами. Заимев оный, подруга отодвинулась на второй план. Как и все её замыслы по покорению мужчин, двое из которых просто сами вырубили себя, не дождавшись десерта.
Боря присмотрелся к обеим, поглаживая по руке Зину. В глазах нимф горели искры. Но Марина похоже, своими подожгла одежду. Так как на ней быстро пропали и ниточки.
Сантехник вдруг понял, что смотрит на набухшие соски, а воспрянувшая грудь подруги массажистки всё ближе и ближе. Наконец, Марина просто отодвинула Зину, и первой забралась на стол. Перекинув ногу, она оседлала его и принялась тереться нижними губами о мачту.
«Действительно, зачем минет, когда отлично стоит?» — добавил внутренний голос и потух, когда влажный вход перетянули инициативу на себя.
Марина почти без труда приняла его в себя. Тогда Боря и понял, что вход неплохо разработан. Но тут же пришлось изменить мнение. Внутри, на глубине, всё вдруг оказалось уже, чем предполагал. Мышцы плотно обхватили его долото, как на спазме.
Марина вскрикнула недовольно:
— Да, блин! — и почти жёстко заставляя его проскочить дальше.
Она терзала обоих и спешила там, где просто требовалось немного времени, чтобы привыкнуть.
— Погоди-погоди, не спеши, — добавил Боря, чувствуя себя не уютно.
Ему приходится лежать бревном, когда вокруг дамы. Впервые в жизни — две. И судя по отсутствию конкуренции, ночь будет долгой.
Так куда спешить?
Глава 16Баня на максималках-4
Стол шатался как от землетрясения. Но это была лишь воля одной единственной требовательной к себе женщине с одним замысловатым диагнозом. Некоторые сказали бы, что это последствия авитаминоза, одиночества и низкой самооценки, что и приводило к мозолям на пальцах. Но другие прошептали бы друг другу лишь одно слово — «недоебит». И тихонько захихикали.
Боря не смеялся. Ни про себя, ни в голос. Он просто сосредоточился на чернявой наезднице, пытаясь придерживать за бёдра, чтобы не сломала палку в процессе. Марина старалась удивить, но сама едва не роняла слёзы. Впервые ей достался размер, который хотела. Он снился ей в красочных снах, она грезила о нём наяву на трезвую голову и особенно сильно в состоянии лёгкой алкогольной дымки. Но когда дело дошло до конкретики, тело не могло принять нежданный дар без подготовки. И от этой трагедии желаемого и несочетаемого она только плотнее прикусывала губу, заставляя себя впихнуть невпихуемое.
Терзая обоих, чернявая дева трудилась через силу. Однако, этот процесс был без удовольствия для обоих участников. Никуда не делся и наблюдатель. Не то, чтобы Князь наблюдал с лавки, бормоча «отойдите, мне не видно», но Зина не дала о себе забыть!
Она подошла сбоку, и просто сняла верх. На Борю тут же посмотрели два объёмных бидона. Один так соском прицелился в него. И как бы взмолился в голос «ну погладь. Погла-а-а-дь!»
От такого напора сантехник быстро сдался. Возможно, сработал хватательный рефлекс. А может — природа подсказала, что накормить таким можно хоть дюжину, из расчёта семеро сантехников и пятеро электриков.
В любом случае Глобальный не выдержал и просто прикоснулся к одному из бидонов. Дело было даже не в молящих глазах Зинаиды. Он сам захотел этого, откинув мысли о Лиде, как о потерянных возможностях, и Наталье, как не правильных пожеланиях.
«Всё-таки она почти вдвое старше», — уточнил внутренний голос и замолчал, покорённый соску.
А там — жар, тепло, нежность! И столько потенциала!
«Куда там пластиков-резиновой херне с пупырышками, которая антистресс», — тут же снова включился внутренний голос и признался: «Нет ничего лучше банальных сисек!»
Боря даже глаза прикрыл от удовольствия. Груди были мягкие, нежные и не влезали в большую мужскую длань. Но как же приятно было их мять! Это успокаивало душу и возбуждало тело.
От этого ощущения словно выделился предъэякулянт, смазав ситуацию. Так как Марина вдруг села поглубже, и уже в голос простонала.
— Ну наконец то-о-о! Боря, кто тебя вообще из конюшни выпустил?
Боря промолчал. Наследственное, наверное. Просто с отцом в бане быть не доводилось.
Дело пошло быстрее. Стол зашатался ритмичнее, а Марина теперь подпрыгивала как на Американских горках.
Зина,изнывающая от похоти, с завистью смотрела на подругу. Близость вроде на расстоянии вытянутой руки, да не коснёшься. Если массажистка по жизни была сильной, то Марина — наглой. И просто брала всё, что хотела, вне зависимости от габаритов, пока более мощная подруга стеснялась.
— Охуеть! Охуеть! — кричала Марина, разбавляя стоны и показывала растяжку в бёдрах. — Пиздец! Пизде-е-е-! — добавляла тут же и эти слова были настолько разукрашены эмоциями сами по себе, что можно было заменить на любые другие с тем же эффектом.
Но никто менять и не думал. Боре даже приятно стало. Но не от слов, а от ощущений. Уже не опасаясь за «перелом мачты под напором шторма», он второй рукой грудь Зины подхватил, а первой приблизил и захватил сосок губами. В рот словно поместился полный бурдюк. Он обволок область от горла до носа.
Зина от этой манипуляции томно выдала:
— А-а-ах! — и руки словно сами собой скинули трусы-парашюты.
По ноге её потекла смазка, устав висеть на краях бритых губ. Хохолок рыжих волос был недостаточно длинным, чтобы подхватить.
— Марина-а-а! — почти умоляюще произнесла подруга, устав растирать это дело между пальцами и наматывать на и без того замасленный лобок.
Чернявая, что как раз допрыгала до первого оргазма, повернулась к ней с красными щеками почти прозвенела:
— Ох, Зин, это нечто! Боря! Где ты раньше был?
«Где, где… там», — ответил за него внутренний голос.
Сантехник дёрнулся, едва не поперхнувшись соском. Вроде едва худышечка только ногу перемахнула, вроде пышечка только приготовилась лезть на стол, как он подскочил. Как молнией пронзило понимание, что стол узкий. Валяться на таком — одно удовольствие. А вот сексом заниматься — нет. Не предусмотрено. Разве что пара худых сычей расположатся, да и то — боком.
«А здесь эти шутки лучше бросить. Разъедутся толстые ляхи. Оседлать-то может и оседлает, но только один раз», — предупредил внутренний голос: «Давай ты лучше сам!»
Быстро представив, как ломается мачта под напором жаждущей массажистки, и попадает он в реанимацию с переломам уда, Боря и подскочил. А как подскочил, тут же взял инициативу в свои руки. Конкретно, в ладони он взял необъятные булки, обхватил почти, сблизился тактично. Рукой наклонил Зину на стол неспешно. Пристроился сзади, расставил ноги пошире для большей устойчивости. И как засадил, понадеявшись на соответствие внешних размеров внутренним!
Тут-то массажистка и поняла, что значит по конюшне голой бегать и споткнуться. Сзади вдруг ворвалось что-то, затрепетало между булок, задёргалось и даже — проникло немного. Но проблемы возникли сразу на входе. И даже обилие смазки не избавляло от ответственности перед женским здоровьем.
Едва в Зину начали проникать, как она тут же поняла, что сексом нужно заниматься почаще. Ответственный прозаик мог сказать, что пещера не только мхом поросла, но и вход завалило. И теперь одинокий альпинист пытался пролезть в узкую расщелину, обильно смазываясь чем-то вроде вазелина, чтобы проскочить наверняка. Но Боря ничего такого не имел ввиду. И быстро сбавил напор, едва осознав, что имеет дело почти с девственницей. Обычной девственницей лет под тридцать с татуировками и запасом душевной стойкости на роту солдат.
Сменив напор на ласку, сантехник Зину гладить начал. Она даже повернулась, не понимая, как это мужчина вдруг может быть ласковым и нежным, а не просто дёргать за дойки и шлёпать по булкам, хихикая по приколу?
Елозя между булок, медленно потыкивая в мягкий бок и булку, (что при желании могло заменить любой вид секса), Боря пальцы в ход пустил. Мастер в голове в первую очередь себя проявляет. Но руки тоже должны быть золотыми.
Когда пальцы проникли в массажистку, в голове девы распутной голоса послышались. И все — благословенные. Как по мнению Зины, так на периферии кто-то даже аплодировал, пока сначала один палец, потом два, а затем три в ней искали разное. А как нащупали нужное — ноги задёргались в предвкушении.
Тут-то хитрый Боря и сменил орудие. Дело пошло быстрее. Более того, вход расширив, дальше всё проще оказалось. Задвигалось тело, как по маслу заскользило. А Зина вдруг поняла, что проникли ей сразу в душу телодвижения подобные.
Мол, не слабые уже попытки трахнуть на входе, испачкав, так толком и не побаловавшись, а сурой, обстоятельный подход применён.
— Ну вы долго? — протянула Марина, на столик взобравшись, ноги раздвинув и лаская себя ладошкой в нетерпении. Нелёгкое это дело — дожидаться, когда хочется.
— Нет, Марина, ты не торопись, — залепетала горячо Зина. — Ты обожди немного. Я же… я же чую теперь всё… а чую я немало.
Что она говорила, массажистка сама толком не понимала. Но хотелось, чтобы процесс никогда не прекращался. По сути её саму массажировали изнутри. И впервые так, как надо, а не как придётся.
Боря старался как мог. Копьё быстро поразило все нужные точки.
Зина вдруг поняла, что накатывает и сначала от удивления открыла рот, а затем загудела трубой Иерихона:
— Бля-я-я!
Тональность от баса постепенно сошла на фальцет, а может быть это был тон, благо Боря в этом не сильно разбирался, так как не заканчивал музыкальную школу, и сам старался не петь, чтобы не пугать людей. Но когда всё закончилось протяжным «сука-а-а-а», он понял, что угадал с мелодией и смычком исполнительнице по душе.
Прокричавшись, Зина просто рухнула пузом на столик, планируя умереть в тот же момент. Потому что вся дальнейшая жизнь после этого — глупа и бессмысленна. Ничего лучше уже не будет. И даже если повторять в жалких попытках достигнуть того же ощущения, то только время зря терять.