— Дочка моя, — ответил майор.
— У вас есть дочка? — включил дурачка Боря, хотя прекрасно знал, что после развода с женой та больше тяготела к отцу, чем к матери. Хотя бы потому, что отец с «полковницей» по курортам не ездил и фотографии с пляжей не слал.
Майор не ответил, укатил по делам. А Боря тут же гладко выбрился в тазике с горячей водой, постирал одежду, развесил. На следующий день будет весь с иголочки одет. Всё-таки не часто в гости студенточки заглядывают.
«Хочу, хочу, хочу!» — бубнил внутренний голос, вместо того, чтобы давать какие-то советы или рекомендации по факту.
А по факту телу восемнадцати лет безумно хотелось выплёскивать гормоны. Семенем Бориса можно было засеять ближайшее поле у леса, да только лунок желающих в округе не хватало. Дефицит женского внимания.
Оля приехала на следующий день в белом седане потёртых лет. Боря заметил гостью, лишь когда та достала из багажника «ням-ням»-груз и уже топтала новую тропинку по снегу с двумя объёмными сумками.
Присмотрелся. Из-под спортивной шапки торчали пшеничные локоны. На немного подкрашенные, длинные ресницы ложились снежинки. Зимние сапоги на высоком каблуке облегали изящные ляжки, а куртка-плащ прикрывала всё от коленей до подбородка. На плече небрежно висел накинутый наспех длинный шарф, что вот-вот грозил сползти в снег.
Боря застыл столбом, разглядывая это чудо на вверенной ему территории. А затем быстро пошёл навстречу. И чем ближе приближался, тем больше росло волнение.
«Поздоровайся! Поздоровайся, я тебе говорю,» — переживал за первую встречу внутренний голос, но язык как отнялся.
Потому Глобальный просто подошёл к ней и неожиданно для себя подхватил не сумки, а сразу Олю на руки.
Не говори ни слова, понёс к бане.
— Ничего себе встреча! — немного махая сумками, ответила Оля.
Глаза большие, голубые, и что под ними скрывается кроме удивления, сразу не разглядеть.
— Да меня папа на руках не носил! — добавила следом.
Но Боря смотрел не под ноги, а только в глаза. И руки его так крепко обхватили девушку, что упасть та не боялась.
— А я буду, — наконец, выдавил из себя Глобальный и мог бы ровно так же отнести её хоть в поле, хоть в лес, хоть в город.
Но чёртова протоптанная тропка среди снега быстро кончилась. И пришлось поставить доставщика еды на место.
Оля, так и не выпуская из рук в рукавичках сумки, улыбнулась. Боря готов был поклясться, что это лучшая улыбка в мире. Взгляд зацепился за розоватые щёки. И пока внутренний голос делал предположения на тему того, смутил ли он её, или то от морозца, Глобальный наслаждался этой картинкой. И старался отметить все-все детали.
Возникло спонтанное желание приблизиться и поцеловать это сокровище, а затем обнять крепко и никогда-никогда не отпускать, но… Боря зассал.
Замерев столбом, он лишь позволял себе пялиться на девушку-картинку.
«Запоминай. Ночью пригодится. И трафик тратить не надо», — одобрял и этот поступок внутренний голос, даже не позволяя себе замечания, что оба одичали в глуши.
— Это что же мы, как в мультике теперь будем? — уточнила девушка.
— Каком мультике? — проблеял Боря, ощущая, как истончился голос.
— Ну, вы Гена, а я Чебурашка. Чебурашка нёс вещи, а крокодил его нёс. Так и… взаимодействовали.
Её голос на последней ноте упал до шёпота. Боря ощутил искры в глазах, приблизился. Все запреты немедленно полетели к чертям. Он просто поцеловал её в губы. И это было не просто прикосновение, а чувственный, страстный поцелуй, который прервался через несколько секунд звонким «чмок». И он отстранился.
Запоздалый анализ ситуации включился, но тут же забуксовал. Вместе со страхом в глазах. И ощущением, что дослужит он уже в яме у леса.
Оля поступила иначе. Те несколько секунд она ещё держала сумки, а затем они с глухим звуком рухнули в снег. Рукавички распрямились.
Она рванула к нему навстречу, обхватывая холодными вязанками со снежинками его за шею. Второй поцелуй уже был от неё. Так тепло стало внутри: сначала в груди, а затем ниже. Пробрало сразу от пяток до кончиков ушей. В глазах заплясали фейерверки.
Боря подхватил её за бёдра, увлекая в баню уже на себе. Нога слепо пнула дверь. Но та открывалась наружу. Придерживая девушку, он так же слепо зашарил рукой, рванул дверь на себя, и они оказались внутри, сокрытые от всего мира.
В искусственном свете все запреты в принципе перестали иметь значение. На полку полетели бушлат и куртка, джинсы и штаны, кофта и олимпийка, затем руки зашарили в трусах друг у друга, пока губы покрывали поцелуями шею, грудь, и без устали искали друг друга.
Ускорение на перемотке и вне времени. Сьёмка покадрово лишь то выделяла округлую попу у скамейки, что в наклоне как в форме сердечка, то фиксировала общий фон, когда на плечах вместо погонов розовые пяточки. Они то дёргаются без устали, то периодически отгибают пальчики в сторону.
Всё произошло безумно долго и в то же время за какие-то мгновения. А сколько точно времени пролетело, уже не имело значения. В предбаннике почти достроенной бани, оно текло совсем иначе.
В какой-то момент оба просто сели на лавочке в парной без сил и нашли время поговорить.
— Как говоришь, тебя зовут? — первой спросила она.
— Борис.
— А я — Света, — добавила девушка.
— Света??? — удивился Боря, закашлявшись.
— Ну да, — улыбнулась девушка. — Оля не смогла приехать. Экзамен сдаёт. Меня попросила. Я во втором потоке с обеда. Мы вместе учимся.
— А-а-а, — протянул Глобальный, пытаясь понять хорошо это, что его не закопает майор в ближайшем лесу?
Выходило, что хорошо. В глаза можно смотреть Кардонову без зазрения совести. Да и порыв с Олей будет уже совсем другим. Не такой будет их первая встреча. Гораздо сдержаннее. А это значит, с дочкой майора он как раз будет лишь мило беседовать. И с нетерпением ждать следующей встречи со Светой. Там глядишь и до весны дотянет.
Света над будущим совсем не задумывалась. Взяв его за чресла, она только снова начала быстро гладить, да ласкать нежно тонкую кожицу.
— А солдаты всегда… хм… такие голодные?
Боря знал ответ, но он не требовался. В восемнадцать одинаково безразлично с кем спать и кого убивать. Был бы приказ. Всё остальное — частный случай. Но она ждала слов.
И он ответил первое, что пришло в голове.
— Солдаты? Не знаю. Я же… сантехник.
Тут Света наклонилась, легко достав ладонями до пола. С растяжкой у неё был полный порядок.
Наклонившись, она сказала в пол:
— Сантехник? Ну тогда прочисти мне трубы… обе.
Мгновенно перезарядившись от этих слов, Боря принялся за работу. Больше по длинным ссылкам Глобальный не переходил.
Жизнь поинтереснее будет.
Глава 12Улетают в родные края…
Настоящее.
Минула зима, пролетела весна, пробежало лето. И первые жёлтые листья на деревьях Борис Глобальный встречал уже в чине старшины. Но не на обустроенной даче подполковника Кардонова, а в одиноком СВ-вагоне поезда дальнего следования.
Закинув ноги на второе сиденье, он бренчал песни Сектор Газа на гитаре, исполнял Короля и Шута и мотивы из старых советских кинофильмов. Он же пытался петь акапельно «Батарейку», когда уставали пальцы. Получалось даже правдоподобнее, навзрыд. А то и на разрыв души.
Боря пел, а когда голос срывался на хрип, вновь и вновь подливал себе жидкости с прихваченной бутылки в персональный стакан. Дембель пригублял и грустил. В душе творилось чёрте что. Рвать уже нечего. Одна пустота, с которой быстро примирился проводник, но которая почему-то не устраивает окружающих.
Наряд полиции бродил по вагонам в поисках злостного нарушителя, но на странного дембеля в эполетах и петлицах посмотрел с удивлением.
— Толя, я не сплю? Дембель едет в СВ? — прошептал один.
— Меня на всякий случай тоже ущипни, — ответил другой и повысил голос. — Гражданин, ваши документики.
Боря кивнул на столик, не прекращая играть. Проверили, переглянулись. Мало того, что пел демобилизованный в дневное время, разувшись и демонстрируя свои чистые белые носки лишь себе одному в элитном вагоне, так это было даже за закрытой дверью, а не в проходе тамбура плацкарта у всех на виду.
Но то полбеды. Больше проверяющих поразило, что пил дембель вместо водки и пива… лимонад!
Сотрудники переглянулись, усмехнулись и сначала даже не поверили. Но один понюхал стакан, а другой пошёл дальше и попробовал на язык с горла.
— Коля… лимонад!
На столике рядом сок непочатый. Вот и минералка газами сверкает, непочатая. Не подделаешь.
Пошарили взглядом среди вещей визуально, заглянули под полку вполне себе конкретно. Боря даже привстал и со своего сиденья, не прекращая играть. Многому можно научиться за долгое лето, когда ночи длинные, да все бессонные.
Чуйка не подводила людей в синей форме. Всякого повидали. Но тут — капли алкоголя!
Крутили головами, вертелись, принюхивались. Но нет даже сигарет. Ни пачки, ни пепельницы с окурками, ни просто запаха перегара.
От старшины, у которого оказалось всё в полном порядке с документами, пахло гелем для довольно густых тёмных волос, которые давно никто не сбривал с самого призыва, да незамысловатыми духами, что подарила Светлана. А на сдачу — свежевымытым телом с ароматом земляничного мыла.
В баню сходил на прощание. Сразу видно.
— Толя, расчехлить тебя в хвост. Мы же к людям уже придираемся, — первым сдался старший лейтенант Егоров, что так и не решился с визуального осмотра на полный личный досмотр переходить. — Я так уволюсь скоро нафиг, никаких нервов не хватит,
Они с напарником зависли где-то между выполнением программы «тут посмотрим, это проверим, то потрогаем, а сюда всё равно ничего не поместиться» и остановились.
— Что там сейчас за кривые доносы дают? — добавил он же. — Поломали мне к херам картину мира.
— Коля, сам в шоке. Кажись, конкретно его жизнь пришибла. Смотрю как на человека-осколка, а он… прозрачный весь, — поддержал капитан Павлов и с сочувствием посмотрел на возмутителя порядка, от которого даже варёной курицей и яйцами не пахло и предложил напарнику. — А давай как обратно идти будем, так посмотрим на ту бабку, как будто всё про неё знаем. Ну и мужик тоже хорош. Сам вроде служил… гитара ему мешает, ха! Этот хоть в ноты попадает.