— Ой, если можно, то буду, — ответила на всякий случай Татьяна.
Ей действительно до безумия захотелось чая горячего после того, как оказалось, что слёзы, молитвы и даже пинание колеса у замёрзшего автомобиля ничего не дают.
— С сахаром? — уточнил мягче Боря.
— С сахаром, — добавила Татьяна, глядя ему в спину.
Не боится к пленнице поворачиваться.
«Храбрый, значит. А плечи широкие. И сам — высокий. В целом — мужчина-картинка», — промелькнуло в рыжей голове.
— С лимоном? — добавил ещё мягче Боря, повернувшись боком.
А она как зацепилась за тембр, так с ним и падала, постепенно расплываясь по стулу жижей.
— С лимоном, — ответила бархатным голоском Таня.
Он, главное, лимона подрезал, подкинул в кружку. А рука ложечкой мешает и как гипноз действует. Руки-то сильные. Закатана рубашка красивая под рукава. А там мышцы, залюбуешься.
Размешав чай, Боря кружку на стол поставил. Пар от неё идёт. Горячий. Только с плиты. Но девушка дуть или просить о помощи не стала. Наклонилась только. И волосы следом за ней, по лицу разбежались, в кружку лезут. Не удобно.
— Не, ну так-то не надо, — на всякий случай сказал Боря, встал позади, волосы собрал в пучок и придержал. Можно и кружку подержать, но слишком много вольности ворам давать тоже не стоит.
Он едва волос коснулся, пальцы едва-едва по щекам прошлись, как Татьяна поняла, что тело напряглось, а затем резко отпустило. Жара в теле вдруг стало столько, что поднялось от таза к груди и по телу поплыло.
— Ой, ой, ой, ой, — затараторила Татьяна, чтобы стоном себя не выдать оргазмичным. Они у неё маленькие, робкие, едва слышные, зато долгие. А тут вдруг — накатило нежданно-негаданно.
Боря воспринял восклицание как за просьбу сражаться с горячим вместо неё. У человека всё-таки руки заняты. А ему всё равно заняться нечем. Подняв кружку, он подул на кипяток и приблизил к её лицу. А бледная рыжая девушка смотрит на него и в глазах слёзы. Заставил кончить, а теперь — заботится! Ну что за человек? Один господин на тысячу таких. Ещё и рождается раз в десять-пятнадцать лет. Следующего можно не ждать. Охладеет к Теме.
К самому Борису Татьяна могла бы охладеть в этот момент лишь в том случае, если плеснул кипятком с кружки в лицо. Но нет, ничего такого себе господин не позволяет. Только руки могучие показывает. Пальцы оплели кружку. Они большие, сильные. Схватил бы за горло, придушил немного, п ей всё и на пользу!
Но Боря душить не стал. Спросил только, силясь вспомнить детали, которые Стасян один раз вслух при нём произносил:
— Так Глория или Холли зовут?
— Татьяна… Юрьевна, — уточнила Таня, решив, что секретов между ними быть не должно. Господину нужно доверять всё, вплоть до смешной фамилии — Жопкина. Но фамилию она как раз сменит. Рано или поздно. И решив, что время для того самое подходящее, девушка добавила с улыбкой. — Но вы можете звать меня проще — жена.
Боря бровь приподнял. Вот это кликухи у ворья пошли. Или погоняла даже. «Жена». Тогда сообщница, очевидно, «муж». Удобно.
«Круче, чем „первый“ и „второй“, да?» — добавил внутренний голос.
Чем бы это всё закончилось, никто не знает. Свадьбой или похоронами. Но тут из ванной посвежевший Степаныч показался.
Зайдя на кухню в одном полотенце, хозяин квартиры немало удивился:
— О, гости! Борь, а чего не предупредил? — сначала сказал он, а затем присмотрелся к ремню за руками и добавил. — Или я вашим играм помешал?
Татьяна как сидела, так и сидела. Помешал, выходит. Чего тут добавить, кроме «здравствуйте»? Но Боря ждал усиление и поддержку в лице блюстителей законности. А те задерживались.
Потому сантехник вновь сделал лицо кирпичом и сказал общую фразу, чтобы не вдаваться в детали и старика не травмировать задержанием особо опасной преступницы:
— Да вот, сидим тут.
Степаныч удалился сначала, но вскоре вернулся в костюме спортивном старом и с сумкой подмышкой.
— А сумки чего по коридору разбрасываете? — спросил он и поставил на колени девушке.
— Да вот, разбрасываем, выходит, — добавил Боря.
Старик удалился в зал, не собираясь мешать молодёжи. Сумка только сползать с коленей девушки начала. Боря и подхватил на лету, кружку на стол ещё загодя поставив. Но ни эрекция, ни реакция ещё не проснулись с утреца. Пальцами только за край зацепить успел. Сумочка, отлетела от рывка и упала, расстегнувшись магнитным замком от удара. Оттуда посыпались губнушка, зеркальце и паспорт с вложенным в обложку водительским удостоверением.
Поднимая добро и возвращая его в сумочку, Боря и прочитал в паспорте, что да, «Татьяна Юрьевна Жопкина». Проживает на улице Урюпина, дом семнадцать, квартира три. Не замужем. Детей нет.
«Паспорт многое может рассказать о человеке», — добавил с иронией внутренний голос: «Не него ещё и кредит можно взять».
Боря как дочитал, так и застыл, глядя на девушку на стуле. Сидит себе привязанная, рыжая, с кожей молочной. Не кричит, не жалуется. Тихонько на кружку дует и развязки ожидает. Ну а что шапка на пол упала, то совсем мелочи.
— Ой, — выдавил из себя Боря, не зная как начать извинения.
Окончательно проснувшись, он вдруг понял, что не тот это человечек. А за клевету тоже статья есть. Паспорт всё-таки с гербом, и на свет защитной плёнкой светит как надо. Не подделка.
Ничего не оставалось делать, как развязать девушке руки. И застыть в бесплодных попытках попросить прощение. Только слов не находилось. И Боря просто присел на корточки, уткнувшись лбом ей в колени.
— Простите меня… бес попутал, — сказал он глухо.
Дважды в полицию звонить не надо. Сейчас приедет Хромов, заберёт его в участок, посадит на пятнадцать суток. А потом иск, суд, суета. Отсидит или отделается, уже не важно. Времени много уйдёт. А его и так не хватает.
Мысли эти об безысходности такой вздох огорчения следом выдали от сантехника, что Татьяна рефлекторно руки на кудри чернявые опустила и гладить его начала, успокаивая.
— Ну… с кем не бывает? — добавила она тихо.
— Извините, — обронил куда-то между ног Глобальный и вдруг глаза к ней поднял.
Взгляды встретились. А там разрушающей искры нет. Не похоже на то, что ненавидит его. Чтобы пламя ненависти, прямо. Только тёплое понимание между обоими… почему-то.
Боря невольно рукой щеки коснулся своей и протянул:
— Ну дура-а-ак.
А она только головой помотала.
— Ну какой же вы дурак? Вы очень даже ничего, — тут она кашлянула тихонько и робко улыбнулась, но уже не скрывая. — Да если бы все такими дураками были, то мир бы о-го-го какой был!
Опомнившись, Боря телефон достал и Хромова набрал.
— Отбой операции! Не та это!
— Та или не та, это уже другое дело! — заспорил тот под завывание метели. — Я пока бобик не заведу, для меня все не те! Ну а если не та, то не очень-то и хотелось, — договорил он и видимо плюнув на это гиблое дело, вернулся в участок.
Боря посмотрел на отключенную связь, перевёл взгляд на пургу на окном и снова посмотрел на девушку. Глаза в глаза. А та как сидела себе тихонько, так и сидит. И ни слова упрёка от неё. Маленькая, тихая, послушная и нежно-мягкая как шапка под ногами.
Глобальный тут же шапку поднял, подскочил, и давай руки девушке целовать.
— Татьяна, вы простите! Я ж не ненароком!
— О, мне это знакомо, — ответил та с ходу, но руки не убирала. И пояснять не стала. Испугает ещё своими рассказами человека. И вообще — не было ничего. А если и было, то в прошлом осталось. Теперь — новая жизнь.
Глобальный всё не унимался. Целовал и целовал на нервной почве. Перед глазами у сантехника мини-жизнь пронеслась. Мог и к Хрущу со Шмыгой в камеру заехать за применение сил против хрупких девушек. Сейчас с этим строго.
А Татьяна вдруг поняла, что поцелуи, что по сути «ваниль» для неё всегда были, приятны вдруг стали. Не какие-то условные обозначения ласки и нежности, а горячие такие. И как пули пробивают её кожу. А та, дура, и рада реагировать. Орда мурашек до лопаток сначала пробрала, а потом в жар бросило.
Решив взять быка за рога, Татьяна сама на Борю бросилась. Прямо со стула!
Он успел только поймать. Остановить. А вот от поцелуя в губы крепкого уже увернуться не смог. Примирительный тот. И сугубо для дела.
Татьяна не останавливалась. Так как теперь точно знала, что бог теперь любит не только Троицу, но и её. Будь иначе, отправлял бы он ей чернявого ангела? Свалился такой на землю в первой же сложной ситуации. А теперь так сладко целуется.
«Оставлю я, пожалуй, его себе», — подумала ещё Татьяна и пообещала себе удалить анкету с сайта.
Её поиск был окончен. Нашла!
Глава 27За гантелями
Будет день и будет пища — так говорят те, кто ничего не планирует. И в чём-то они правы. Всё равно планы поменяются, люди подставят или техника подведёт. А то и с погодой может не повезти. Обстоятельства, опять же, ситуации, случаи. Знающие люди даже добавляют «жить не торопись и всё получится».
Боря жить не торопился, просто выживал как мог. А то и как получится. Но цель на день поставил простую до безумия: собрать мужиков в баню для получения новой квалификационной ступени.
Если много пива взять и хорошей закуски, то в конце «экзамена» хоть палец исчезающий покажи — зайдёт. Зачтут четвёртый сантехнический разряд, ещё и аплодисменты сорвёт… Но это вечером. Ходить в баню с утра — дурной тон. Днём начинать — всё равно вечером закончат. Так какой смысл? Сразу вечером и точка!
А днём на работу заехать стоит, уточнить насчёт возвращения. Может, Рому пока на работу поставят. И спешить особо не нужно. Только с Лесей лучше не пересекаться. Опять Антоном доставать будет. Тогда придётся доставать уже Князя. А с тем пока не так близки.
С утра Боря вообще к Кире собирался. В коттедж, опять же, надо. Собаку покормить и выгулять. Если места в доме Шаца хватает и мину на коврик подложить можно даже без повторов, то без еды пёс долго не протянет.