Поэтому Боря вопросов в лоб не задавал. Может, попросить подход от снега почистить хотят? Как это принято по-свойски — дома, в тепле и комфорте обо всём договорятся.
— Да вы уже переоделись? Быстро вы. Ну и отлично. Заходите! — если не велела, то очень сильно порекомендовала женщина.
А чтобы не было дальнейших вопросов, подхватила под локоть и повела к крыльцу по уже кем-то вычищенной дорожке.
Тогда Боря понял две вещи. Во-первых, снег убирать не попросят. И это хорошо. А во-вторых, если у Шаца «восьмой» дом, значит рядом «десятый». И он точно помнил, что Бита говорил про десятый дом.
«А, ну всё понятно. Это и есть жена Биты», — немного успокоил внутренний голос и Боря без задних мыслей попал в тепло соседнего дома.
Глава 3Вызывай специалиста-2
Зоя Ивановна Похлёбкина звёзд с неба не хватала. Родилась худенькая, тонкокостная и маленькая даже для своей стати. Эта русая девушка появилась в обычной семье, жила с обычными братьями-сёстрами и не менее обычными семейными праздниками и посиделками. Семья как семья. Разве что уделяли внимания чуть больше, как самой младшей.
Следуя семейным заветам и пути предков, до двадцати лет Зоя училась как следует. Никаких тебе мальчиков, прогулок с подругами, походов с друзьями. Папа говорил, что они все только отвлекают от дипломов и профессии. Всё — тлен и суета. А чтобы слишком не выделялась своей женственностью — причёску покороче просил у парикмахера для неё, «под мальчика». И всех всё устраивало, а мнение самой Зои никого не интересовало.
— Вот будешь с дипломом — тогда и делай, что хочешь, — говорила ей уже мама и дочь лишь кивала в ответ.
И не было у неё ни мальчика, ни большой крепкой любви, ни романтических отношений. Не делали ей комплиментов за худобу. А на причёски вообще не обращали внимания.
Ситуация могла исправиться после получения диплома, когда на горизонте появился поклонник, который оценил её короткую причёску и не обращал внимания на неброскую одежду. Он даже словно не замечал отсутствие косметики, которую придумал сам сатана, как уверяла уже бабушка.
Но едва Зоя рассказала о нём в темном семейном кругу, куда уже собиралась привести знакомиться молодого человека, как случилось неожиданное. Родители вдруг сменили парадигму и взяли ей однокомнатную квартиру к себе поближе.
Теперь они постоянно контролировали каждый её шаг и твердили уже следующее:
— Зоя, слушай внимательно. Вот будет у тебя стабильная, хорошо оплачиваемая работа и уважение в коллективе, а дальше делай что хочешь. Уважение в обществе прицепом пойдёт. Все парни твои будут. А этот что? Ни кожи, ни рожи. Где квартира? Машина где? А это что он тебе дарит? Цветы? А куда их потом деть? Ты что — клумба? Вот дарил бы золото и бриллианты, совсем другое дело.
Не складывался диалог у родителей с парнем-студентом, который и сам видел золото только на витрине ювелирного магазина. Зоя уже готова была собрать вещи и рвануть с ним на край света, но избранник вдруг сдался. Отступил и пропал, отказываясь от встречи под разными предлогами.
Зоя вздохнула, погоревала немного, но вскоре пришла к выводу, что Похлёбкины плохого своим не посоветуют. Работа, так работа. Тогда по завету родителей двадцатилетняя девственница с дипломом бухгалтера подмышкой переключилась на освоение профессии.
Никаких тебе походов в магазины за платьями, брендовых телефонов-планшетов, поездок на курорты и глупостей с парнями, которые то курят, то пьют, то не курят и не пьют, а такого не бывает. А ещё они не состоят в партии. Или состоят, но не в той. То верующие, но не в то. То не верующие вовсе. А некоторые даже (уму не постижимо), верят в себя!
— А как так можно? — возмущалась бабушка. — Могла бы и получше найти!
Плюнула на это дело со сравнениями и поиском Зоя. И денно и нощно сверяла цифры, проверяя бухгалтерию с особой тщательностью. Сначала худо-бедно сводила дебеты с кредитами, а потом смогла бы отличить сальдо, доход и прибыль.
Успех пришёл не сразу, но с двадцати до тридцати Зоя трудилась как лошадь в поле. Правда, вместо пахотного поля это была компания «Миссис, мисс и какой-то кипарис», куда пристроил папа. Сначала взяли на испытательный срок. А годы спустя (в качестве вознаграждения к очередному юбилею) тридцатилетняя девственница всё-таки достигла определённых успехов. Бонусом от Проведения послужила должность старшего бухгалтера.
Бледная, трудолюбивая, совсем не модель «плюс-сайз», но и не засушенная вобла. Всё-таки жила чаще на пончиках и пирожках, чем на кашках и супах, которые варить некогда, Зоя представляла собой тот тип женщин, которых немногословные мужики называли «бери и жамкай».
Но когда наконец-то стало можно жамкать, мужчины почему-то не торопились выстраиваться в очередь за её прелестями.
«Как же так?» — искренне не понимала Зоя. Ведь она делала всё так, как говорили родители и прочие родственники.
Но мужики, которых она сначала не подпускала, теперь в упор не замечали намёков.
«Отвыкли, что ли? Неужели короткие волосы, очки с толстыми стёклами и серый костюм с длиной юбкой отпугивают самцов от половых сношений?» — раздумывала Похлёбкина-младшая: «Или я ещё недостаточно заработала? Так когда уже можно будет жить⁈»
Над этой загадкой Зоя раздумывала уже сама, перестав слушать родителей, пассивных друзей и всезнающих знакомых.
В то же время все они как один непонятный организм вдруг почему-то начали кричать: «Часики тикают! Где ребёнок? Где внуки? Познакомь нас со своим парнем!»
Стоит заметить, это были те же самые люди, что не пускали её на улицу с первыми признаками сумерек. Они же ждали домой не только после школы, но и после института.
«Потому что семейный ужин — это святое, а общага, походы, вечеринки — зло и проделки лукавого», — добавляла бабушка.
Последние два года, (ближе к своим сорока), Зоя совсем перестала следить за внешностью и думать о мужчинах как об объектах страсти. Её тонкое и хрупкое, как хрустальное стекло либидо и раньше себя не особо проявляло. А после тридцати пяти хватало и визуального наслаждения, чтобы что-то там внутри немного щёлкнуло, а потом отпустило. Посмотришь на какого-нибудь красавчика в сериале вечером, представишь, как борщ ему готовишь или котлеты разогреваешь и всё, готово. Потом быстрая перемотка в голове и вот уже сына в школу отводит, что заделали.
Красавчик — молодец. Даже об одеяло тереться не обязательно. В худшем случае во сне придёт, щеки коснётся и всё. Иди в душ. Дело сделано.
Глядя на себя в зеркало в своей однушке, где даже после выплаты ипотеки было так тесно, что кота не стоило заводить, не то, что собаку, Зоя решила сделать несколько моментов: отрастить волосы, купить платья и записаться в спортзал.
Родители оказались правы в двух моментах: диплом ей действительно пригодился, как и работа. Получала она теперь более, чем достаточно при её неприхотливом образе жизни. Это при том, что ответственности стало меньше. А вот с личной жизнью — по нулям.
Но зато жизнь стабильна и без волн! Благо дополнительных мужчин, кроме шефа в их коллективе, не было. Таких, чтобы терзали сердце внешним видом. А к главному она давно привыкла.
Что до коллектива — он обновлялся каждый год. Юные пигалицы чаще беременели и растворялись в череде отпусков по уходу за ребёнком, чем беспокоились о своём будущем. На таких всегда можно переложить вину на редкие ошибки в отчётах.
«Кто там с них спрашивать будет, пока пелёнки меняют?» — раздумывала Зоя.
Когда очередная молодая сотрудница уходила в декрет, Похлёбкиной даже легче становилось. Поправляя очки, она с тоской поглядывала на кабинет директора в конце кабинета. Недели на две-три в обеденное время оттуда перестанут доносится приглушённые возгласы.
Правда, потом придёт очередная «подающая надежды» и подавая кофе к отчёту, «чтобы лучше рассматривалось», сначала покажет грудь, потом попу в наклоне и чулки вместо колготок, а затем и всё остальное.
Нет, дело молодое. С кем не бывает? Но через десяток лет на одном и том же рабочем месте Зоя сначала начала замечать закономерность, а потом точно могла сказать, что свободный от уз брака директор уже настолько многодетный отец, что хватило бы на целую улицу. А ещё Зою бесило, что её в обеденное время НИКОГДА НЕ ВЫЗЫВАЛИ В КАБИНЕТ!
Их, пигалиц, вызывали. А её, специалиста, нет. Утром — пожалуйста. Вечером — нет проблем. А днём, с закрытой на ключ дверью — нет и не будет. Можно не ждать. Идите, мол, кушать, в другое место.
Затаив обиду, Зоя усердно тренировалась в фитнес-центре, сделала брови и уже подумывала о лазерной коррекции зрения, но не успела довести образ до совершенства, чтобы соблазнить шефа.
Ведь к тому моменту растаял, потёк и сломался. Очередная пигалица сначала поставила ему условие «до свадьбы ни-ни», а ему всё-таки интересно! Потом надела на палец кольцо, а затем так крепко взяла за самое дорогое, что директора как подменили… Был Карен Георгиевич Ванесян, а стал «Васик».
Сначала Васик просто пытался вернуть утраченное положение в рабочей иерархии. То есть стал злым и кричал больше, чем раньше. Потом начал яростно мастурбировать в кабинете. Всё так же, в обеденное время, закрываясь на ключ. Вроде как заменил одну привычку другой. Правда, теперь уже под звуки порно, а не юных пигалиц. И скорее плодя салфетки в ведре для бумаги, чем решая демографический кризис в стране.
«Но какая разница как мужчина в кабинете избавляет себя от гормонов?» — раздумывала Зоя: «Шеф, всё-таки. Даже — начальство».
Слушая очередное «йа-йа!», одинокая Похлёбкина и решила, что наступил её звёздный час. Впереди уже сорок. Кого стесняться?
Сначала она вывела директора на разговор, впервые надев платье на работу и каблуки подлиннее. А когда Васик начал плакать и жаловаться на судьбу-злодейку, предложила альтернативу.
Что же могла предложить ответственная сорокалетняя девственница директору? Не измену, но и не секс как таковой. Мало ли? Институт брака свят! Можно и в ад загреметь.