«Шалун, из итальянцев будет», — прикинул внутренний голос и тут же объяснил свою позицию: «Уж больно смуглый для зимы. И дерзкий, раз так цветы женщине дарит при свидетелях. Но дело житейское. Чего уж там? Ты главное сильно им не мешай, улыбайся почаще. И само рассосётся».
Пока Боря раздумывал над тем, ушатать его с прямого правого в челюсть и передать Бите с фотоотчётом или пусть сами разбираются, Карен вдруг применил самое действенное в его возрасте оружие.
Он открыл рот и понеслось:
— Я — Марат, брат мой — Салават. Наш Кондрат, Маги кум и Яну сват, что с Юрцом за руку знаком. Тот Юрец — Патрика отец… Все мы — Ванесяны. И тебе вообще пиздец!
— Ты же Карен, — только и сказал на этот монолог Боря, действительно стараясь мило улыбаться.
Но поток слов не прекращался. Только сильнее стал. Подумав, Боря пригубил вина по случаю. Убрал поглубже купюру и сглотнув слюну, плотоядно посматривал на салаты. Может, всё-таки позовут к столу? Без калорий какая драка? «Цезарь» уже заветриваться начинает, а вот «селёдка под шубой» только сок набрала.
«Спасать её надо, а не лясы точить», — заявил внутренний голос, не распознав для себя угрозы в говорливом любовнике. Понятно же, что человек просто попал в неловкую ситуацию и теперь волнуется насчёт свидетелей.
Но лучше бы сантехник и дальше молчал. Потому что, едва зацепившись за ответное слово, гость продолжил родословную, огласил связи вслух и всём прочие угрозы раздал с элементом аудиовизуального отображения своих знакомств в ОПГ.
Последовательно поднимая уровень тревоги с «районного», на «городской», затем на «округ», «столичный», а после даже задев интересы как минимум пары стран, Карен всё продолжал накидывать:
— Я-то Карен, но сын мой — Арсен, — сыпал гость без стеснения. — Френд Армена, Архипа проблема. И Вадима вспомним до кучи. Валентину близкий и Гучи. Жана соберём, Кима подзовём, сто пудов пребудет и Гоги. Позабыть заставит тревоги. А как Илларион подтянется, могила тебе достанется.
Почему чернявый пухляж, похожий на беляш, топчет по чистому полу и кричит разные имена, Глобальный не понимал.
«Самого, главное, разуться заставили. Ещё и хотели, чтобы рабочую одежду снимал. А этому всё можно?» — возмущался внутренний голос. — «Когда мы уже новую революцию рабочих и крестьян организуем, Борь? Совсем же за людей этот бомонд нас не считает!»
Единственное, что Глобальный хорошо понимал, это что салаты без боя не сдаст. Пусть войдут в положение. Купит, заплатит двойную цену. Не в город же ехать по такой метели, чтобы мужиков закуской порадовать. Сразу как-то не подумал. Забегался.
«Слушай, а может, это диетолог её наведался? А она тут жрёт без него?» — подсказал внутренний голос: «С этими модными диетами, как только с ума не сходят. Этот вот имена перечисляет. А кто это, как не клиенты, которым уже помог? Чем больше имён, тем выше стаж. Вот и перечисляет!»
Пока Боря пытался осмыслить происходящее, Карен уделил внимание и Зое. В основном требуя у той показать правую руку, «что знала их страсть в лучшие годы».
«А, ну всё понятно», — подсказал внутренний голос, отметя идею с любовником. — «Она же кровь на анализы каждый день сдаёт. Если нет укола, значит, жрала. Контролирует, выходит. Вот и расстроился».
Боря пожал плечами. Уже вроде как, и бить никого не надо. У богатых свои причуды. Только с розами пока не всё понятно.
«Это количество дней на диете», — тут же сориентировался внутренний голос: «Месяц держалась, выходит. Чуть больше. А тут — сорвалась и покушала».
Женщина рядом при Боре и листика в рот не брала. Но очень волновалась на счёт первых криков в её доме. И периодически повторяла:
— Карен… Каренчик… Я же никогда… я… Я поэтому и специалиста вызвала!
При слове «специалист» Боря обрадовался даже. Улыбнулся и руку на плечо кричащему диетологу положил, чтобы сильно не переживал:
— А я что говорю? Специалист я — во! — и большой палец ему показал. — Я же и говорю — где дырки? Только покажите! Каждой протечкой займусь! У меня знаешь какой инструмент? Всё под рукой. Далеко ходить не надо. И переживать не надо. Залеплю дыру, избавлю от протечки. А гарантия полгода. Хотя, даже девять месяцев!
Гость почему-то не обрадовался такому перечню работ, только на ультразвук перешёл. Руки как у велоцираптора коротки стали, машет перед собой похлеще вентилятора. Вроде кричит, вроде гудит дельфинчиком. В основном только и слышно, что имён перечисление с краткими характеристиками по такому случаю.
Слышится что-то вроде:
— Леонид, Лука, Парасолька! Мы служили все вместе сколько? Призову Иосифа с Осипом. И избавим от всех вопросиков. Чтобы крошки с батона не сыпало, позову Алексея с Колёсиком. От запоров поможет Никола. У Олега с Орестом тоже есть своя школа. Рафаэль с Рудольфом приедут. Святозар со Степаном за хлебом заедут. Окружён ты, бедняга, с толком. Тихомиром, Фролом и Хомкой. Ну а если позвать Эраста, даже мэр с ним на «вы» и ласково.
Это если вкратце пересказывать. А так родословная гостя грозила развернуться до самой ночи. Но тут у Борин телефон зазвонил, пришлось отвлечься.
Сантехник сунул руку в просторный внешний карман, поднял палец и тихо попросил:
— Минутку.
Карен, глядя на поднятый палец у носа, настолько опешил, что рот закрыл. Тут его и пробил кашель. Воспользовавшись передышкой, Зоя сунула ему вина. Выпил залпом. Тут же сунула второй бокал, Борин. Выпил и его. Не зря же наливали.
Сантехник же в это время спокойно ответил на звонок:
— Да… В каком плане, где, Бита? Я уже тут… Слушай, суета нездоровая… Знакомимся. Не думал, что у тебя столько родственников.
При слове «бита» Карен немного побледнел. Затем сам подошёл к столу, налил полный бокал вина и залпом выпил третий. После гость повернулся к Зое и занюхав рукавов пиджака, что вылезал из-под куртки, спросил тише. Голосом осипшим:
— Любишь его? Только правда, Зоя… Правду!
Не успела Зоя ответить, как Боря ухо одно зажал, а по ту сторону динамик вновь выплёвывал лишь отдалённые слова:
— «Десятый» дом, Боря! Улица… овая… Повторяю… овая… жена ждёт… очко… дырка… займись… пиздец… конец… уши… баклажка… хуй… мартышка… усики…
— Какие опять усики? — едва успел переспросить Боря, но связь снова оборвалась.
Улица с окончанием «…овая» не давала вообще никакой информации. Так как данное окончание имели все улицы элитного посёлка от Лепестковой и Берёзовой, что тоже — Берёзовая.
Но уточнить нельзя. На улице на ночь глядя уже мело так, что даже цифровые технологии не справлялись. Генерал Мороз расположился в Сибири как следует и обещал показать всем писца без разбора, если сибиряки не начнут тепло одеваться.
— Короче, рябят, — быстро сориентировался Боря. — Мне надо сходить мужиков проведать. Инструмент возьму и вернусь. Бита зря переживает. Всё сделаем. Все дыры проверю. Я это… салатик прихвачу? После рассчитаемся.
Хозяйка кивнула. А Карен только за сердце схватился и присел. Ноги слабину дали. Этот за подмогой пошёл. А кто к нему помогать в такую погоду приедет? Никто.
Не повезло. Мужики у неприятеля, судя по всему, близко. Бита у них есть, инструменты имеются. Сейчас самого гвоздём в фундамент заколотят, что рот открыл, не поинтересовавшись. И правы будут. Потому что в кабинете он начальство, а здесь залупа на воротнике, да и та застыла, отмёрзла и вот-вот отвалится.
Но Боря больше о мужиках думал. Подмигнув добродушной хозяйке, подхватил салатик сантехник и был таков.
Без закуси какая квалификация?
Глава 5Вызывай специалиста-4
День у Биты сразу не задался. Хоть начинай верить в гороскопы, где рыб последовательно выебут и высушат, но им это не понравится. А рождённым в год дракона напихают по самые помидоры ещё до обеда, но на шашлыки так и не позовут. Скорей всего, из-за погоды. И на фоне всего этого в комментариях будет спорить, что русалка — рыба или девушка? А затем придут к выводу, что зависит от типа голода.
Битин в свою бытность отслужил артиллеристом. Решение это далось ему не просто. Но вопрос стоял ребром: надеть форму цвета хаки на два года или накинуть робу арестанта на семь лет? Ответ имел очевидное решение. И Сергей Евгеньевич пошёл по пути наименьшего сопротивления.
Первый десяток лет после армии он спал как убитый. Хоть под грохот посуды над ухом, (когда молодая жена расстраивалась его позднему возвращению домой), хоть под выстрелы перестрелки в салоне, (когда уходили от погони и всё того же срока «от пяти до десяти с конфискацией имущества»). Но второй десяток после службы обнажил профдеформацию. Подсознание как бы начинало указывать «начинаешь давать слабину, старичок. Не тот ты уже. Смирись».
К своим сорока годам Бита стариком, конечно, не выглядел. Внешне крепкий мужчина в самом расцвете сил. Потому к психологам не ходил, в корне не замечая проблему. В баню, правда, ходил, но помогало мало. Один два-раза душу подлечишь, на третий печень лечить надо. На пятый — триппер. Такая себе статистика.
В поисках решения со сном, Битин и сам по себе напивался с вечера неплохо. Без всяких бань и мужских или женских компаний. Но организм со временем адаптировался и перестал обращать на стопку-другую или бока внимания. Потом на стакан-два. Конечно, это могло закончиться и литром. И однажды он мог просто начать бухать столько же, сколько жители Ватикана на душу населения. Всё-таки что им там ещё, сидящем на целибате, делать? А так и печень окончательно откажет. Но вмешалась жена и сказала своё решительное «нет»… Попутно сломав ему три ребра скалкой, выбив зуб и два пальца. Чем тщательно профильтровала счётчик входящих рюмок.
Зуб Бита вставил, пальцы мужики вправили, но без алкоголя после ужина загрустил. А без ночных рабочих часов и подавно плохо стало. Потому спал он всё реже и реже. Урывками. Вскользь. При случае. Чем порядком бесил не высыпающуюся рядом на кровати жену, которую могли потревожить любые шевеления.