— В больничку увезли, в ДТП попал, — Моня кивнул на передок. — Видишь, как бамперу досталось?
Семён подошёл спереди, присвистнул, глядя на гнутый номер, вернулся к окну:
— Да уж. Досталось.
— Но дерево без претензий, — тут же успокоил Моня, выводя на разговор в стиле «мы обсуждаем третьего». — Дороги просто скользкие… Сам понимаешь. Погода пиздец.
На этом бы все и закончилось. Но Сёме было скучно в будке. С пары затяжек докурить не успел. Поэтому постояв, докуривая, снова спросил:
— А чего сразу в мастерскую не отогнали?
— Слушай, ну я ебу, что ли? — тут же отыграл удивление по максимуму Моня. — Куда сказали, туда и отвёз. Своим ходом едет. Отгонят потом… наверное.
— А… ну так-то да, — добавил Семён и достал телефон. — Сейчас позвоню, проверю.
В салоне заиграла дополнительная приглушённая музыка, крича новый хит группы «Город на Неве»:
Горит Америки пукан.
Там всеми правит старикан.
А с нами справиться не может.
И перфокарта не поможет.
Но нам на выборы пора!
Балуется пусть детвора.
А кто зайдёт на госуслуги,
пусть избирает для Америки супругу.
Толя, не бухай.
Рубль на заводе поднимай.
Коля, не сиди.
С бидоном на не по пути.
Маня, не рыдай.
айфон свой Монике отдай.
Саня, не манди.
Нам с западом не по пути!
Нанай воровато достал из бардачка телефон, протянул водителю, стараясь не поворачивать лицо.
А телефон всё разрывается, поёт:
Когда Европа догниёт,
Тогда мы, сука, заживём!
Нас подождать просила Ванга.
Ей не звонили «колы» с банков.
Но Нострадамус говорил,
что всё нормально — ты держись.
Ещё как люди поживём,
А если надо, то споём:
Толя, не бухай.
Рубль на заводе поднимай.
Коля, не сиди.
С бидоном на не по пути.
Маня, не рыдай.
айфон свой Монике отдай.
Саня, не манди.
Нам с западом не по пути!
Моня скинул звонок, пожал плечами и сказал охраннику:
— А вот его телефон. Походу, остался после аварии. Тебе оставлю, хочешь? Передашь?
— В бардачок обратно положи, — сказал охранник, докурив.
Яблочные экосистемы Семён не любил. Души в них не было. Ну и взломать сложнее, а найти — проще.
Сам молодой охранник поправил очки и убрал телефон в куртку. Посмотрел в салон периферийным зрением и видимо, хотел спросить что-то ещё, но Моня опередил:
— Слушай, командир. Мне не за вопросы платят, — перевёл голос в «молящий режим» Моня. — Я жрать хочу! С самого утра сигаю с машины на машину. В городе аврал. Всё бьются, плачутся. Поработай-поработай. Коллега вон с сотрясом с обеда со мной катается, — тут он повернулся к Нанаю и добавил в сердцах. — Покажи ему документы. Не отстанет же.
Нанай ожидаемо протупил.
Тогда Моня сам потянулся к бардачку, ворча:
— Ну что ты тормозишь? Человек на морозе ждёт!
Семён, что следующим делом действительно хотел попросить документы, лишь покачал головой:
— Не надо, проезжайте, — и буркнул в рацию. — Миша, открывай… доставка.
Шлагбаум поплыл вверх.
Дело сделано.
Моня игнорировал художественную литературу. Но всегда предпочитал конкретику с практическими уроками. Например, на зоне он прочитал немало книг по психологии. И все они в один голос кричали, что люди либо управляемы, либо думают, что не управляемы, пока ими управляют.
«Кролик всегда бежит за морковкой на верёвочке, думая о дуле охотника в спину, но не замечая интереса лаборанта», — вспомнил цитату из подобных книг Моня, заезжая на территорию и давая влево руля.
Внутрь-то они пробрались. Но теперь, без конкретных данных, предстояло решить одну математическую задачу.
Условие дано: в посёлке ровно десять улиц по двадцать домов.
Примечание: охрана пристально смотрит в мониторы и поймёт, что что-то не так, когда начнут кататься от самой крайней улицы, останавливаясь у каждого десятого дома.
Вопрос: как быстро поднимут тревогу?
Дополнительное условие: Бита тоже не дурак, чтобы сразу свой адрес называть.
— И куда мы теперь? — спросил Нанай, даже не догадываясь об условиях этой задачи.
— Математически выходит, что лучше сократить путь, отметая крайние улицы, — прикинул Моня. — Тогда остаётся восемь. На предпоследней мы заедем и поедем в ту сторону. Если что, то всегда можно сказать, что разворачивались. Видишь какие узкие дороги? А пока будем проезжать по соседней улице уже оттуда, заглянем как минимум в два дома. Если свет горит — заходим, проверяем. Если нет, игнорируем. Четыре улицы из восьми проверим, может и повезёт. Если что, вырвемся, проломив шлагбаум. Там же не противотанковые ежи.
— Слушай, а тебя точно из школы выгнали? — прищурился Нанай. — Я бы тебя директором поставил.
— Школа не учит. Школа советует, — ответил Моня с усмешкой. — Учит зона. И больно спрашивает за ошибки.
— Это да, — вздохнул напарник. — Жаль диплом об окончание не выдают. Только справка об освобождении.
Он учился в классе коррекции. Но в основном обучался полезным навыкам. Например, как уклоняться от ловко пущенных в голову одноклассниками стульев. И надо же так случиться, на зоне это пригодилось больше, чем «пифагоровы штаны во все стороны равны» и поиск катета гипотенузы.
Джип остановился возле очищенного Борей гаража у дома «восемь» на первой же попавшейся улице — Лепестковой. С одной стороны, для камер это выглядело так, что можно спокойно пройтись до дома номер «десять» в десятке метров, никому не мешая.
С другой — Моня рассчитывал дать дёру из посёлка уже на другом автомобиле.
«Менты по такой погоде не скоро подъедут, а если гараж почистили под вечер, то добросовестный хозяин наверняка загнал свою „деточку“ в тёплый гараж на ночь. Хорошо бы, чтобы спортивная попалась», — ещё подумал Моня, первым открывая дверь джипа.
По части зимней резины он переживал гораздо меньше. Сибиряки на летнюю многие даже не переобувались. Месяц-другой пожарит, а потом то снег, то гололёд, то лень.
Так Моня и Нанай и оказались у дома Шаца. И даже если бы матёрые бандиты не рассчитывали заскочить на огонёк по соседству к Зое Похлёбкиной, то словно сама судьба прошептала им «беги!»
— Беги!
Нанай, выйдя следом и обойдя машину, даже не сразу расслышал.
— Чего?
— Собака, блядь! — первым сориентировался Моня, дав дёру от выскочившего на улицу ротвейлера. — Бежим!
Одно дело задачки уголовные решать (с ними срок короче). И совсем другое — гадать, почему хозяева бойцовскую породу без поводка выгуливают. Может даже, за старые грешки признали.
Но перед тем, как спросить их об этом лично, лучше просто вспомнить уроки физкультуры. Собачий лай сложно с чем-то перепутать.
Зато зад в зелёнке оба хорошо помнили.
Глава 8Вызывай специалиста: полуфинал
Боря смотрел на Зару. Зара смотрела на Борю. Эротичный свет боковых ламп играл полутенями, обозначая их тела между автомобилями. Лёгкое потрескивание радиаторов отопления порой доносилось до слуха и могло сойти за романтичный треск костра. Искра? Безумие? Страсть?
Нет, только собачий лай! И постоянное переспрашивание:
— Что, простите?
Запинаясь, сбиваясь и повторяя порой одно и то же, совсем неважно одетая женщина плакала на плече сантехника, окончательно раскиснув.
Боре приходилось поглаживать её, порой постукивать по спинке ладошкой и успокаивать как ребёнка. Большого, широкого, с пышной причёской, ребёнка.
Видимо, прикосновения живого тепла сыграли роль. Быстро скинув прогулочную личину бабушки, Зара представилась и всё-таки рассказала в чём дело.
Тогда сантехник и понял, что с соседями предстоит нелёгкий разговор. По всей видимости, он вошёл в чей-то чужой дом и испортил чьи-то планы на вечер.
«А что делать? Армянские интересы повсюду!», — обозначил очевидное внутренний голос и тут же добавил: «А Бита по этом поводу сказал ровно ни-че-го. Отсюда и весь сыр-бор. Мог бы и сказать, что женат на армянке».
Сжимая подмышкой опустевшую салатницу, Боря тем временем прикидывал, что можно сделать с собакой.
Можно пойти по пути наименьшего сопротивления и просто открыть ворота, к примеру. И эвакуировать гостью через другой вход. За забором у собаки инстинкт должен притупиться. Всё-таки уже не её территория внимания.
Ещё можно посадить Зару в салон автомобиля. И открыть дверь перед четвероногим охранником. А когда ротвейлер забежит проверить в чём дело. А на самого Бориса он броситься не должен. И как только поймёт, что оберегать нечего — затихнет.
«А если бросится, то есть больше не будет», — сделал новый важный вывод внутренний голос: «Кто ж кусает руку дарующую?».
За дверью лай, лай, и снова — лай.
Как же сложно концентрироваться, когда резкие звуки просачиваются в щель. Это нервирует, злит, раздражает и напрочь сбивает все эротичные мысли даже в голове женщины, что чего-то себе уже надумала.
Поглядывая на дверь, Боря как раз ничего себе не думал. Он хотел есть и отдыхать. Но еда осталась в бане. А тут, напротив, только работы привалило. От мыслей этих сантехник вздыхал и понимал, что ближайший час на полку в парной попадёт едва ли.
Боцман словно вошёл в неистовое состояние берсеркера и восполнял все задолженности по звукам за квартал. Чисто психологические последние недели без хозяина дались ему нелегко. Собака просто не понимала почему её кинули и видимо, очень грустила. Отсюда и вся прыть в исполнении прямых обязанностей, за которые раньше выдали тельняшку и бескозырку.
Боря его понимал. Ноябрь выдался насыщенный на события в жизни сантехника. Но декабрь, судя по первому числу, отставать от него не собирался.