— Так он не работает.
— Так бензин кончился, походу, — вздохнул Боря. Теперь только пятитысячная купюра грела сердце сантехнику. — Там на донышке было. Зимой жрёт как не в себя.
— А ну тогда всё… приехали, — вздохнул Степаныч и первым пошёл на огонёк.
Боре ничего не оставалось делать, как проследовать рядом.
С гулким эхом изрешетив не бронированную дверь, но сами блоки по периметру дугой, Бита, затем Князь, затем Зина вновь попытались выбить её с ноги. Никто не рисковал лезть в разбитые окна с торчащими осколками стеклопакетов.
Там дело известное. Полезешь — подстрелят. Звуков выстрелов по округе видимо-невидимо. А что ни один из них изнутри не доносился, то в суматохе мимо прошло. Но глядя на крошку в бетоне, штукатурке и блоках, теперь каждый наблюдатель давал свою оценку происходящему и делал ставки на то, когда же покорится дверь.
В момент, когда Зина принялась менять пулемётную ленту, Боря просто подошёл к двери и дёрнул ручку.
— Так она же не закрыта, — объяснил сантехник. — Чего хотели-то?
Битин, с которого вся атака и началась, только на жену посмотрел. Как обниматься начали, а она ему «джан», «джан!», так весь гнев и прошёл.
Оба живы-здоровы. Чего ещё надо? А теперь даже перед соседями неудобно.
Князь на напарника посмотрел, хмыкнул:
— Так чё по части «баклажана»?
— А, ну да, — припомнил Битин и сделав морду кирпичом, первым в дверь вошёл.
Зина только ленту поменяла с деловым видом и поинтересовалась украдкой:
— Так что, без гранат обойдёмся, что ли? Я же только настроилась. Даром я всё лето в армии проводила?
— Я не знаю, как насчёт гранат, — ответил тихо Князев, приблизившись к ней. — Но ты у меня… огонь!
И они начали целоваться. Всё быстрее и быстрее. А когда рядом почти начал плавиться снег от разгорающегося желания обоих, к ним подошёл пожилой охранник и пояснил:
— Я не знаю сути вопроса, — начал он, тактично кашлянув. — Но урон придётся компенсировать.
И бестактный Михаил кивнул на дверь, что держалась почти на одном честном слова. Затем коснулся пальцем разбитых окон, которые больше не удерживали тепло в доме. И вздохнул.
— Компенсируем, хули делать, — буркнул Князь, поморщился и поправив «мушку», следом в дом вошёл.
Зина, которую в третий раз за вечер обломали с продолжением, посмотрела на охранника так, что тот следом не вошёл, а вбежал, предпочитая скрыться с глаз.
Зара Битина со Степанычем вразнобой запёрлись. И Боре вновь не оставалось ничего делать, как последовать за всеми. Пёс все равно ещё не скоро телефон отдаст. А то вести его к ветеринару особо не на чем. А если есть на чём, то уже не на что. Такая она — доступная медицина для животных.
Боря вошёл в трапезную последним. Сюда из прихожей прилетело немало крупнокалиберных, разукрасив потолок в стиль «в дырочку». Всё, что сыпалось с потолка, засыпало праздничный стол. От красивой посуды ничего практически не осталось.
Боря осторожно поставил на стол уцелевшую салатницу и присмотрелся к хозяйке.
— Вот… пригодится
Та лежала на спине и с довольным видом смотрела в потолок, словно находилась вне времени и пространства.
— Молодой человек, у вас закурить не будет? — спросила она у сантехника и не дождавшись ответа, добавила. — Я-то не курю, но может надо начать? Я не знаю. Но ваше шоу выше всяких похвал. Где отзыв можно оставить?
Боря пожал плечами. Понятно, что что женщина немного не в себе после перестрелки. Потому помог ей подняться из-под стола, откуда чуть ранее Битин и Князь уже вытащили бледных как моль Наная и Моню.
Можно было сказать, что вооруженные одним складным ножичком на двоих, те и не думали оказывать никакого сопротивления двум вооружённым мужикам. Их смущала больше недовольная прерванными ласками Зина с тяжёлым автоматом через плечо.
От неё постоянно сыпались реплики вроде:
«Да давай тут их кокнем и домой поедем, сладенький мой» или даже «Ну что ты с ними время тратишь? Я вот уже готова».
Наконец, Князь с охранником на пару увели задержанных. А Битин, перебросившись с женой пару слов, поманил Борю:
— Отойдем? На два слова.
Долго выдохнув, Глобальный уже подбирал основные аргументы на тему крепких семейных отношений. Уже понятно, что дом не Битиных оказался. Но что с этим делать — пока не понятно.
Вместо вопросов и уточнений, Бита лишь сунул в руки пачку крупных купюр и ключи:
— Короче, Борь. Отопление как у нас в доме сделаешь, ремонтом здесь займись. Дверь там починить, окна поменять. Ну, чтобы всё как было, да? Чтобы хуй к носу потом следаки не подводили, если прорвутся. Усёк?
— Да, — ответил Боря на всякий случай, так как пачка купюр другой ответ не подразумевала.
— Ну вот и отлично, а мы с женой полетим нервы лечить в Турцию. Заодно и погреемся. Сам понимаешь, кукушка ни к чёрту. Крышу отрехтовать надо. Кстати, об этом… — тут Битин в карман полез и на секунду показалось, что сейчас достанет стилет и пропишет за все недоразумения, но Бита лишь ключи от автомобиля протянул. — Ещё джипик мой отрехтуешь, отгонишь в мастерскую или куда там потребуется. Документы в бардачке. Стволы я забрал. Не ссы.
Следом Бита добавил новых купюр в руку. Боря кивнул, медленно и крайне-согласно, так как резко встать на дыбы в таком вопросе — себе дороже.
Хорошее это дело — отдыхать.
Когда Битины покинули дом с той же невозмутимостью, как США Ирак после вторжения, Боря невольно на хозяйку посмотрел. В глазах её сияли звёзды. Даже падения температур не ощущала.
— Как вас зовут?
— Зоя.
— Зоя, вам не холодно? — участливо поинтересовался сантехник.
— Ой, нет. Что вы. Мне никогда не было так тепло, как сегодня, — улыбнулась она и поспешила в коридор вприпрыжку. — Я сейчас тут только… костёр разведу и сразу согреюсь.
Тогда Боря и понял, что точно не в себе человек. Внутренне перегрелся. Коротнуло что-то, перегорело.
«И куда её деть не время ремонта? Ладно, у Шаца пока поживёт, пока стёкла вставлю», — ещё подумал Боря, но тут из-под стола вылезло ещё одно всеми забытое лицо.
Карен!
Припомнив всех многочисленных родственников и обширные связи человека, Глобальный тут же к нему подошёл.
А как руку на плечо положил, так и обратился негромко:
— Слушай, а по бетону работать умеешь? Ну там… зацементировать кой чего? Без вопросов, чтобы.
Карен почему-то отвечать не стал. Зажимая шею рукой, как «медицинский воротник» позвонки от перелома, поспешил покинуть дом.
«Чёрт с ней, с Зоей! Жизнь дороже!» — пронеслось в его голове единственно возможным вариантом.
Боря снова вздохнул, глядя в очередную удаляющуюся спину.
«Похоже, снова всё самому разгребать», — подытожил внутренний голос Глобального.
А за окном сыпал снег. И одинокий ротвейлер с недоумением прислушивался к голосу изнутри.
— Боря! Борь? — доносилось из глотки через приоткрытый рот. — Ты вообще меня слушаешь⁈ Боря, я с кем разговариваю, а⁈
Глава 11Небо на память
В то же время.
Там, где нас нет.
Крановщик Станислав Евгеньевич Сидоренко не особо любил стрелять. В деревне охота как-то мимо него проходила, а если и отправлялся в лес с братьями или иными охотниками по-соседски, то больше на грибы и ягоды переключался.
Не желая делиться дарами природы, однажды даже от кабана пришлось убегать по дубовой роще. А в другой раз пристально смотрел на медведя. Прямо глаза в глаза, пока косолапый предпочёл не уйти в лес поглубже. Повезло ещё самца повстречать. Будь медведица с детёнышами, так просто не ушла бы.
Срочную же службу Стасян больше бегал кроссы и висел на турниках, чем пропадал на стрельбищах. В их мотострелковом батальоне в Сибирской глуши не охотно выделяли боеприпасы, как на любой периферии. Гранатомётчикам так вообще доставался «хер да маленько». Если стрелкам по рожку-другому ещё находилось, а связистам выделяли пару раций на учения и заправляли БТР с исправной ходовой, то выстрелы к РПГ старались беречь до лучшего случая, проверок или оставлять до «ключевой даты». Вот и получалось, что пока весь мир большой страны говорил «не трогай, это на Новый Год», в иных батальонах говорили «не трогай, это на 9 мая».
Всё изменилось, когда Станислав по распределению попал на «передок». В потрёпанном мотострелковом батальоне, который восьмой месяц решал поставленные задачи, быстро оценили ширину плеч Стасяна и первый совет был такой:
— Ты когда с «мухи» стрелять будешь, рот приокрывай. Так меньше глушить будет. Понял?
— Ага! — тут же подчеркнул важный для себя урок, который по жизни на передовой точно пригодится. — Есть!
Заглянув следом в медкарту, на комиссии даже обрадовались. Иной танк выглядит проще, чем Стасян. Что же касалось лица пехотинца, то по одному виду понятно — пизда врагам. А опыт прошлого достаточен, чтобы с ходу выдать РПГ-7.
Так Станислав Евгеньевич Сидоренко и стал гранатомётчиком.
Выделив мощному гранатомётчику со страшной рожей вместе с бронником и каской помощника, закинули обоих в окопы боевого соприкосновения, где разумное сочетание родов войск защищало отечество от фашизма, нацизма и прочих прозападных взглядов, гляделок и недогляделок.
Одно ясно — враги повсюду! Но сами расплодились или позвонили? Вопрос риторический. Но поставили боевую задачу — выполняй уже без всяких вопросов.
Из плюсов было то, что в помощники Стасяну достался младший брат Коля. Николай Евгеньевич Сидоренко. Он же — Колясик. А из минусов то, что срочку тот служил только год, тогда как Стасяну довелось — два. Причём брат служил буквально в соседней деревне, где больше отвечал за газон в части на радость полковнику, чем за получение боевых навыков на практике.
Но родня — есть родня. Никто не выступает против, когда рядом члены семьи служат. Тем более, что распределением загодя занялся старший брат — Пётр.
Пётр Евгеньевич Сидоренко. Он же — Петро. Старший бра