"Тот самый сантехник". Компиляция. Книги 1-10 — страница 268 из 592

Пока Леся материлась, включилась даже музыка. Но у Глобального в голове давно играла лишь одна мелодия. Арфа под хор ангелов, каждый из которых тянул на минимальном звуке лишь одну фразу:

«Спи-и-и…»

Когда Боря разделся и лёг на кровать, замотавшись в покрывало гусеничкой, мир для него перестал иметь значения. Отключило мгновенно. Но это не значит, что сам мир замер в ожидании.

Так на кухню пробралась Зоя, привлечённая весёлой музыкой. Усевшись за барную стойку с краешка кухни, начала подпевать. А когда Леся добавила очередную команду «да ебись оно всё конём», Похлёбкина даже призналась:

— А хоть бы и с конём. Я ведь даже мужика не пробовала ни разу. А каков он на вкус? Я ведь сына от него хочу.

— От мужика? — приподняла бровь Леся.

— Ну не от коня же! — возмутилась почти пациентка с пледом на плечах. — Мужик сойдёт.

Леся как раз сняла с плиты кипячёный чай, запарила по керамическим кружками мяту и протянула ей и себе. Следом выставила на стол и банку мёда, что обнаружилась в тайнике под баром после словосочетания «зачем так пить?».

— Нет, я не про это, — улыбнулась Леся, выводя подопечную на диалог. — Я имею ввиду, от любого мужика сына хочешь? Или от вполне конкретного?

— Сын мне нужен! — повторила Зоя, не уловив намёка на откровенность. Прихлёбывая заваренный кипяток, добавила только. — А от кого? Да какая разница? Лишь бы мастурбировать ему не просил. А сына я даже знаю, как назову.

Леся присела рядом. Пока варились овощи, и вода на макароны закипала было время поговорить. И она чуть приблизилась, попадая в личное пространство пациентки. Если не отдёрнет голову, то может и секретом поделится. Комфорт психологический такой. В общем, всё, что угодно, лишь бы руки на столе оставляла.

— И как же ты его назовёшь?

— Сквиртослав! — выпалила Зоя.

Леся поняла, что выплёвывает чай прямо перед собой.

— Ну… или Миша, — добавила тише Зоя, смахивая тыльной стороны ладони капли со щёк и чаинки.


* * *


В это же время у дома номер «десять» Роман Петрович Новокуров уже вытащил из оконных проёмов прихожей разбитый двойной стеклопакет и сложил осколки в чёрный прочный мешок на сотню литров. Такой обнаружил у Зои под мойкой на кухне. А пока подёргал на себя остатки пластиковых рам на удачу, чтобы оттащить к забору, в паху вдруг зачесалось. Да так, что пришлось обратно слезть и почесать.

— Да что это такое? — пробурчал квалифицированный в Германии работник, возобновляя работу.

Он всё-таки обнаружил женщину своей мечты на другой конце света! Ну и что, что беременная. Да, ближайший год не до шалостей. В армии всё равно будет не до этого. Даже совпало удачно.

Сметая гильзы в совок, который обнаружил в кладовке на первом этаже, Рома понял, что зачесалось снова. Даже нога задёргалась в конвульсии. Пришлось уже как следует почесать. Основательно. Порылся в трусах так, что следы могли остаться, будь у него когти росомахи.

Но проблема не исчезла. Она только больше обнажилась, пытаясь обратить на себя внимание.

— Утром перед комиссией же мылся! — обронил рыжий в задумчивости, ничего не понимая. — Стекловата попала, что ли? Да вроде её не использую при строительстве современных домов. Или сэкономили?

Удостоверившись, что в снегу не осталось ни одного стрелянного патрона, рыжий работник зашёл обратно в здание, пересыпал гильзы со снегом в чёрные пакеты и перед тем, как начать сметать осколки битой посуды со стола в столовой, уже не почесал, а поскрёб. Если бы рядом были грабли, использовал бы и их. Но хитрая соседка всё предусмотрительно спрятала подальше. Очевидно от нецелевого назначения.

А чесалось теперь так, что почти жгло!

Чернорабочий не сдавался. Чесал, но снова чесалось. Посчитав, наконец, что в этой войне он определённо проигрывает, Рома зашёл в дом, осмотрелся в поисках камер и снял штаны. После чего с недоумением посмотрел на покраснения в области паха.

— Что за пизде-е-е-ец⁈ — раздался голос в брошенном, холодном доме.

Насколько Роман помнил своё состояние здоровья, в графе поставили «годен без ограничений». Чего таить? Ему даже член с утра пожали следом за массажем яиц. А при последнем взгляде на него, Рома точно мог сказать, что тот был бодр и свеж.

Теперь же половой орган покраснел так, словно в кипятке сварился.

— А-а-а! — запротестовал Новокуров, напялив штаны и побежав от ужаса туда, куда глаза глядят. Точнее, к брату. Телефон всё-таки отдал Боре. А тот его отключил. Но можно же вернуть.

«Тут же в больницу ехать надо, а то и скорую вызывать немедленно!» — кричал ему внутренний голос, пока пах краснел, покрывался мурашками, язвами, а то и начинал активно сочиться различными жидкостями. Благо, в панике не разглядеть.

Но если подумать, то явный признак «подарка Венеры».

— Блядь, только ЗППП мне ещё не хватало! — закричал Рома, в один миг перескочив забор с восьмым домом и преодолев спринтерскую стометровку за пару секунд.

Внутренний голос тут же стал солидарен с Борей, который намекал, что Германия ему не по душе.

«И что я такого мог оттуда привести?» — ещё подумал Новокуров и в очередной раз почесавшись у двери, додумал со злостью: «Неужто в бане общественной подхватил? Правильно Боря говорит. Ничего хорошего в той Германии! Как будто они вообще нам когда-то союзниками были! То крестоносцы, то Первая Мировая, то Великая Отечественная, то НАТО, то ЕС. А теперь какая-то вирусная хуйня с дискотек без закусок с запада привязалась!»

С этой мыслью Рома не вошёл в дом, а ввалился и быстро сориентировавшись, побежал на звуки музыки на кухню. После чего споткнувшись о приподнятый порог начинающегося плиточного пола, рухнул женщинам под ноги. Но не растерявшись, закричал:

— Где Боря-я-я⁈

После чего снова начал активно чесаться, засунув руку в штаны.

— Да что за день-то такой? — возмутилась Леся, которая едва успокоила Зою. — Тут же эпидемия уже какая-то! Рома, что происходит?

— Боря! — повторил рыжий.

— Боря спит. Не ори. И не трогай его, — посоветовала Василькова. — Ты глаза его красные видел? И ты не мог бы ублажать себя в другом месте?

— Ублажать? — посмотрел на неё глазами, полными слёз рыжий помощник и снова активно зачесался, сокрушаясь. — Да мне теперь пизде-е-ец!

С этими словами он уткнулся лбом в кафельный пол, пережидая очередной приступ чесотки.

Леся с невозмутимым видом подошла, склонилась, пощупала красный лоб.

— Температуры нет. Кровопотери не вижу. С чего тебе умирать-то? Аппендикс воспалился?

В ответ Рома только завыл себе в рукава:

— Я умира-а-а-ю!!!

Похлёбкина пригляделась к обоим, разглядывая людей из-за барной стойки. А при виде красного, но все же мужского органа, руки снова уползли куда-то ниже ватерлинии.

Леся вздохнула, выключила кипящую воду под макароны, поставила кастрюлю с овощами под суп на огонь помедленнее и повела больного в ближайшую гостевую комнату на осмотр.

— Так, нечего тут ныть. Пойдём, там мне всё и покажешь. Подальше от… лишних глаз.

Роман был полон отчаянья. И едва зайдя в комнату, действительно, показал всё и сразу. Раздевшись догола, как на утреннем осмотре в военкомате, он подошёл к залитом солнцем подоконнику и подсветил алый пах ничуть не хуже, чем лампой на операционном столе.

— Вот! — заявил он, водрузив объект осмотра на подоконник.

— М-да-а-а, — протянула Леся. — Придётся лечить.

С тем заявлением она сразу же вышла из комнаты.

— Ты куда? Как лечить? Стой! — обронил Рома и поник, потеряв единственного разумного союзника в доме, пока брательник спит.

Слово «лечить» для мужика восемнадцати лет никогда ничем хорошим не заканчивалось.

Но она ушла. Почему? Возможно, не стоило показывать сразу столько малознакомой женщине без белого халата? Но какой у него был выбор?

Морально приготовившись к потере мужского достоинства в ближайший час-полтора, Рома невольно дёрнулся, когда дверь в комнату вновь открылась.

Похоже, это был ещё не конец!

Глава 15Небо на память-2

В то же время.

Там, где нас нет.


Бах! Бах! Бах!

Снаряды пропололи территории за окопами и перед ними. Несколько угодило аккурат в углубления, устраивая разброс осколков прямо во рве. Брёвна посекло, вспороло и побило настилы.

Колясик пошерудил в ушах, отходя от грохота и с недоумением посмотрел на осколок на входе в лисью нору. Сантиметров пять он. Как по виду, так кость берцовую на раз перешибёт.

— Нихуя себе болванка прилетела!

Когда артобстрел закончился, Стасян выковырял осколок и понял, что тот ещё тёплый. При взрыве же это был раскалённый кусок смерти, который мог остаться где-то внутри тела или пробить насквозь.

— Ну вот и чудесно, — буркнул младший брат. — Лучше в землю, чем в нас.

Стасян кивнул, а Колясик улыбнулся и добавил:

— А помнишь, как в лес на охоту ходили? Мы охотились с Петро, а ты за грибами поплёлся.

— Ну.

— Ну и на медведя наткнулся. Помнишь?

— А, ну да, — улыбнулся Стасян. — Ушёл тогда, повезло.

— Ну как сказать, ушёл бы или лет — хер его знает, — покачал головой Колясик. — Мужики тогда за оленем подались по тропе. А Петро встал за дубом в три обхвата и смотрел, как ты застыл в этой мари. Тайга, местность дикая, гать. Вокруг никого. Деревья до неба. Куда идти только старший брат и знает. А тут медведь ещё. Жопа! И ты с ведром песенки поёшь, лешего поминаешь. Но как только медведь к тебе двинулся, как Петро из-за дерева показался и кулак пудовый медведю обозначил. Тот и отступил. А брательник обратно за дерево шаг, затаился. Ты так и ушёл, как будто удава в штаны выдавил, а мы как давай над тобой ржать тогда.

— Брешешь, — буркнул Стасян, заметно повеселев.

Прикрыл брат, всё-таки. А стирал он тогда портки или нет, история умалчивает. Но если от кабана есть шанс на дерево забраться, то от медведя бегать бесполезно. Догонит уставшего. И на любое дерево залезет, если надо ему.