Тут старик поднялся и зашаркал по коридору. Послышался шелест дискового телефона. Старинный проводной раритет стоял в прихожей. Боря не обнаружил на нём даже кнопок. Только цифры нарисованные. И вот теперь левая рука едва придерживала телефон, а правая с трубкой в руке водила пальцем по диску, прокручивая его вместе с набором.
Старик и после инсульта память не растерял. Легко набрал цифры. Бодрым голосом заявил:
— Нина Альбертовна, Степаныч беспокоит. Как жизнь, моя дорогая?.. Да и тебе не хворать. А помнишь ты говорила, что мастер вам на участок нужен… Так вот, у меня под боком… К тебе завтра пошлю, ага… Ну давай, привет внучке Лесечке. Помню её… Ага. Замуж пора. А то пропадёт… ну, бывай.
Положил старик телефон уже с важным видом и довольным голосом добавил:
— Ну вот, на работу устроился. Ходи тут по району по заявкам. Работа не пыльная. А сам подработки бери по городу. И трудись денно и нощно. Всё, Боря, через труд вернёшь. И ещё больше получится. А насчёт ночевать в машине даже не думай. Сейчас ещё пару дней, конечно, можно перекантоваться для опыта. Но зимой так уснёшь и не проснёшься когда-нибудь. Мотор забарахлит, или бензин кончится и всё. В холоде не заметишь, как не проснёшься. А утром окоченевшего найдут. Кому хорошо сделаешь?
Боря улыбнулся.
— Альбертовна, значит?
— Да, Альбертовна. Тётка — во! — и Степаныч показал большой палец. — Раньше, когда профессия сантехника была более прибыльная, мы с ней первые на районе по квартире получили и с сантехникой кумекать начали. Там же как было? Можно было легко любой смеситель заменить, поставить новую трубу и сразу заработать деньги. А сейчас понаставят везде пломб, без заявок не суйся. Сорвёшь пломбу, проверяющий придёт счётчики смотреть и скажет — «ага, наживаешься на государстве, супостат⁈ Скрутил счётчик, а сам льёшь воду теперь без меры? А вот штраф тебе». Вода-то у нас из достояния народа стала достоянием частников. За горячую воду как за насыщенную золотом платим. А раньше бесплатной была. Как побочный эффект.
— Как это?
— А так это. Горячей водой отапливали. Это дело нужное, за это платили. Но куда ту горячую воду девать, помимо труб в батареях и котлах на ТЭЦ? Ей же циркуляция нужна, чтобы не охлаждаться. Так и стали пускать горячую воду по трубам рядом с холодной. Как побочный продукт вышла. Это со временем уже водовод на горячий и холодный разделили, да за всё драть в три шкуры стали. Горячей водой с батарей уже не помоешься. Смешивать её с отработкой стали, чтобы люди не чудили, да давление с батарей не стравливали без нужды.
Боря только руками развёл. С байками Степаныча всегда так. Может шутит, а может и взаправду говорит.
Над другим Глобальный задумался, над своим, локальным:
— Так это что получается? Работа у меня уже есть, а подработки что? Резюме, может, выставить в интернете?
Старик покачал головой и исчез в спальне, а вернулся с записной книжкой.
— У меня тут объектов тьма, где работа постоянно нужна. Переписывай хоть всю книгу. А резюме — это для новичков. Как в колею рабочую войдёшь, тебя самого с объекта на объект, да по знакомству будут передавать. Из рук в руки. Никакого резюме не надо с этими вашими интернетами. Мошенники там одни и лодыри. Рабочий человек всегда на вес золота. Если не пьющий.
Пока разговаривали, Степаныч обулся. Пришлось повторить за ним. Оба оказались на улице.
— С появлением ЖКХ в городах работать стало гораздо сложнее, — продолжил наставник, решив то ли прогуляться, то ли сходить в магазин. Но вместо этого встал у Бориного микроавтобуса, попинал колеса и в салон залез. — Особенно в многоквартирных домах. Если во времена СССР подвалы в домах были всегда открыты, можно было спуститься вниз перекрыть стояк своим ходом, то сейчас все они под контролем ЖКХ. Я сам себе ничего починить без них не могу, пока не позвоню и не накричу на Альбертовну. А оттуда задохликов каких-то присылают малахольных. Сам за таких заявку закрываешь, а им денег платят. За что, спрашивается? А тут выяснилось, что и мастер у них слёг. Так по заявкам чёрте кто ходит. Разве это дело? А ты человек надёжный… поехали!
И они поехали. Сначала на кладбище, чему Боря совсем не удивился. А стоило Степанычу цветы на могилу жене положить и взять с него обещание, что подкрасит оградку, как наставник велел за город ехать, в поля.
И они приехали. В поле. Заросшее с лета. Никто не косил, не сеял и даже не собирался.
— Вот! — заявил Степаныч, едва сойдя с дороги среди ковыля, камышей и пожухлой травы выше пояса.
— Что, вот? — не понял Боря.
— Участок вот, — объяснил наставник. — Мы на нём двадцать лет картошку с Аллой садили, помимо дачи. А в этом году забросил я его. Куда мне одному столько картошки? Да и с автобуса не набегаешься. А там размежевание было, переоформление. Все дела. Короче, раньше только под сельхоз нужды участок годился. А сейчас можно и под ИЖС податься. Хоть прописывайся тут. Но сначала оформи всё как надо. Под себя.
Боря брови поднял.
— ИЖС? Это же…
— Индивидуальное жилищное строительство! — тут же объяснил, как молодому Степаныч и сам уже брови поднял. — Боря, ты чего как с луны свалился? Бери участок и строй дом себе. С машиной под жопой — самое то.
— Да как-то… не ожидал, — признался Глобальный, осматривая поле размерами примерно сто на сто метров. — Тут же гектар целый.
— Во-во, гектар. Места много. Не так конечно, как у поющих в трусах цветастых, но тебе хватит. Или ты собрался попутно ипотеку брать на квартиру? — прищурился Степаныч и тут же добавил. — Ты это дело брось! В городе квадратный метр столько стоит, что Сатана и рядом с душой не стоял. Застройщики из тебя эту самую душу вытащат, пока себе однушку-хуйнушку выбьешь потом и кровью, а потом ещё с десяток лет будешь ждать, пока отдадут. Тебе же. Твоё же. За твои же деньги. Ремонт опять же. Столько вложишь, что проще на Луну слетать в один конец. А тут ты сам себе застройщик.
— Застройщик, — повторил Боря, прикидывая что можно сделать уже осенью. До первого снега осталось не так уж и долго. Сибирь, одним словом.
— Бери и не выёживайся, Борь, — буквально вручал ему в руки участок наставник. — Сейчас подженим тебя, и детишкам будет где бегать. Свежий воздух, природа. Грибы вон в лесу. И речка в паре километров. Пешком напрямки люди ходят. С супругой прогуляешься на раз.
— Не, я пока долги не раздам, не женюсь, — тут же пообещал сам себе Боря и с каким-то новым чувством посмотрел на траву.
Уже не такая пожухлая. И земля плодородная. А по осени можно документы на строительство оформить. Ну или зимой, чтобы весной точно строиться.
«Да и дорога ничего так подсыпана», — подтвердил внутренний голос: — «Может, хотя бы фундамент зальём?»
— Не женюсь, не влюблюсь, — добавил старик и впервые за день улыбнулся. — Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь… Ты же молодой!
В глазах Глобального загорелся свет. Степаныч помнил такой. Свет надежды на лучшее. А уж он со своей стороны сделает всё, чтобы тот не потух. И хоть сноп соломы, но в тлеющие угли подкинет. А на искру дунет. Самому уже не надо ярким пламенем гореть. А молодёжи ещё жить и радоваться.
Сам когда-то так же к Альбертовне клинья подбивал. Да на Аллу в пути нарвался и как бабка отшептала от адюльтеров и приключений. А у Бориса всё впереди.
Пройдётся ещё по граблям.
Глава 15…как в первый класс
На следующий день управляющая компания ещё не открылась, а Боря уже стоял у двери в ожидании приёма. Когда перед ним промелькнула девушка лет двадцати с русой косой и в розовой куртке, он не обратил на неё внимания.
Глобальный ждал бабушку лет под шестьдесят. Седую, едва ковыляющую, возможно, с тростью. Куртка на ней должна быть старая, цвета асфальта, мрака или безнадёги. Или пальто. С катышками. И застиранное. И обязательно шаль. Все бабушки любят шали.
«Или платок. В любую погоду. Компенсируется это всё либо яркой помадой, либо фиолетовыми кончиками волос. Возможны оранжевые ногти. Но то от морковки. А лак так, для маскировки», — добавил внутренний голос.
Во всяком случае, именно так описывал Альбертовну Степаныч.
Но двери уже открылись, а подходящей бабки всё не было. Пришлось войти среди толпы других людей и обратиться в окошко диспетчера.
— Доброе утро. А где я могу найти Нину Альбертовну?
На него с удивлением смотрела та самая девушка с русой косой, но уже без розовой куртки. Теперь на ней была белая кофта с вырезом на груди. И грудь внушала уважение. Боря только и смотрел, что на вырез. А девушка смотрела в телефон. На него она глянула вскользь и снова углубилась в переписку.
— Она заболела. Я подменяю. Вы что-то хотели?
— Я — Борис Глобальный.
— А я — Леся Василькова, — немного смущённо ответила девушка. — А что? Это новый вид знакомства такой? Просто обмениваемся Ф.И.О. лоб в лоб? Учтите, телефончик не дам. Вдруг вы — коллектор?
Боря немного смутился, но быстро вспомнил о цели прихода:
— Я по части работы. Нина Альбертовна должна быть в курсе.
— А, бабушка рассказывала, что мастер участка должен прийти, — девушка отложила телефон и вышла из диспетчерской. — Тогда пойдёмте оформляться. — И она
пошла по коридору, пока не привела к закрытому на ключ кабинету отдела кадров.
Боря покорно поплёлся следом, отмечая, что Леся идёт в кроссовках и джинсах, а тело её словно дефилирует на высоких каблуках и в платье. Покачивая бёдрами, она как лодочка плыла. И всё в тихую погоду.
«Ох и хороша, чертовка», — оценил внутренний голос и вынес первый вердикт дня: «Сработаемся!»
— Что, сразу мастером? Даже без испытательного срока? — обронил Боря просто потому, что надо было что-то сказать.
Гипноз выреза на кофте перестал действовать, но теперь он попал под чары джинсов с низкой посадкой пояса, выгодно подчеркивающих спелые ягодицы.
«Я бы сорвал!» — вынес второй вердикт внутренний голос.
Леся открыла кабинет и поигрывая локоном косы, ответила: