«А всё от боли. А всё от расстройства. Надо спасать положение», — ещё подумал Новокуров, сражаясь с острым желанием всё расчесать в паху до крови немедленно и только прохладная боль ТОЙ, КОМУ НЕ ВСЁ РАВНО, спасала положение.
Леся обнаружила в ванной комнате бритвенный станок, включила воду в душе, набрала на перчатки мыльной пены и принялась изображать из себя «нижнего барбершопера». Ощущения на любителя. Но Рома принял его как часть лечения. И стиснув зубы, терпел.
— От мондовошек-то проще всего избавить человека, — со знанием дела заявила Леся, присев на корточки так, чтобы не попадать в струю душа, но и чтобы получше видно было. — Сбрил и нету. При заражении вшами, паразитирующими в интимной области, пациента мучает хронический зуд… Зудит ведь?
— Очень!
— Вот и я говорю, зудит, — задумчиво пожевала губу Василькова, оценивая область поражения. — Причём не только член, но и живот, пах, бедра. Да?
Рома кивнул. Она, главное, говорит, а всё совпадает, совпадает и снова совпадает. Хоть к гадалке не ходи.
— Уверенное «да»! — добавил пациент.
— А всё потом, что заражение этим типом вшей обычно происходит во время полового контакта, но паразиты могут также перемещаться в лобковые области от одежды, постельных принадлежностей или полотенец, принадлежащих инфицированному человеку, — добавила «профессор на минутку». — Спал где попало?
— Даже с бомжами дрался! — почти с гордостью заявил Рома, правда теперь не понимал зачем. По приколу то было или реально по необходимости, уже не понять. Но было весело.
— Что ж, этим заявлением ты порядком расширил область диагностики, — вздохнула Леся и снова присмотрелась. — Но это точно не вши. Вижу, что нет никаких следов укусов. Были бы пятнышки характерные. Так что не лобковые вши это, которые могут успешно селиться в паху. Тут можно расслабиться. Просто симптомы подходят.
— Тогда что? — осторожно спросил рыжий.
— О, тут возможны варианты, — прикинула Леся. — Есть венерические заболевания, вызванные бактериями. Гонорея, например.
Рома тут же ощутил, как подкашиваются ноги. О гонорее он слышал. Конечно, она, родимая. Что же ещё?
Но надежда на лучшее ещё теплится.
— А может… не надо гонорею? — на всякий то ли спросил, то предложил он, как будто листал длительный список с ЗППП, где нужно было выбрать только одно заболевание.
Леся, добривая кусты, покачала головой и продолжила просвещать:
— Гонорея вызывается грамотрицательными бактериями Neisseria gonorrhea. Заражение почти всегда происходит при половом контакте, а экстрасексуальные инфекции чрезвычайно редки.
— Какие-какие? — тупо переспросил Рома.
С латиницей и умными словами у него было не лады. «Хуй-хуй-хуй» в микрофон мог прокричать от души, а обсудить умные книги — нет. Во-первых, не с кем. С Кинг-Конгом что ли? Во-вторых, ну а смысл? Люди чаще всего хотят быть проще и понимают самое простое в межличностном общении.
«Бытие определяет сознание», — сказал как-то один человек. На что Рома бы добавил — «и не ебёт». В то же время он не жил в бараках, ходил в обычную школу, был обут, одет, нормально питался и даже побывал за границей. Видимо, дело было в чём-то другом и так же зависело от характера.
«Всё — гены», — подумал ещё Рома и пообещал себе начать развиваться.
С понедельника.
— Те, что могут возникать в результате использования инфицированных предметов, — ответила Леся. — Например, влажной губки или полотенца.
— Полотенце то причём? Я не трахал полотенце! — заявил Рома, но тут же пообещал себе следом не трахать и старые носки. А то мало ли что ещё привяжется?
— Суть в том, что бактерии могут сохраняться на них от трёх часов до суток, — добавила Василькова и посмотрела на него снизу-вверх так, что член немного подрос. Не то, чтобы прямо окреп, но чуть удлинился. А дальше как лечение пойдёт. — Но ты же не использовал чужие салфетки и полотенца?
Рома решительно покачал головой, а затем задумался. Но не припомнил ничего и такого. Даже по пьяни. Впрочем, с пьянками надо завязывать. Пора за голову браться. У него скоро всё-таки ребёнок.
«Не может же он тоже без отца расти», — подумал Новокуров.
— Нет! — твёрдо добавил рыжий, тут же решив стать хорошим отцом. А если получится — лучшим.
— Короче, у мужчин гонорея проявляется в виде гнойных выделений из уретры, ощущения жжения и боли при мочеиспускании, — перечислила Леся и вновь коснулась головки. Присмотрелась, как будто плохо видела. Спросила чуть тише, чем следовало, но нарочито грубо, чтобы член перестал увеличиваться. — Ссышь без боли?
Рома прикусил губу. Подумал, отметив, что пальцы женщины — это всегда приятно. И заявил, как отрезал:
— Без.
— Ничего не жжёт? — начинала таять маслом Леся, играя с головкой.
Рома прислушался к ощущениям и заявил, как на духу:
— Нет.
— Выделений я тоже не вижу, — уже елейным голосом добавила домашняя медсестра. — Тогда не гонорея. Вычёркиваем.
От сердца вновь немного отлегло. Роман даже улыбнулся. Не во всю ширь лица, но всё же. Однако, вспомнив, что проблема не решена, спросил:
— Тогда что?
— Ну… сифилис может быть.
Она обронила легко, как вариант. А пациент от этих слов побледнел. И пощупал нос. Так как слышал о сифилисе одно — носы отваливаются. А нос, сука такой, стал так непрочно держаться. Чихни чуть сильнее — отвалится же. И как потом маме в глаза смотреть?
— Как… сифилис? — прошептал Рома едва слышно.
Леся добрила пах и принялась за яички, которые от этого сообщения поджались и стали не больше вишни. А член, напротив, постепенно крепчал. На нервной почве привстал, осмотрелся и задёргался.
— А что ты удивляешься? — невозмутимо добрила левое яйцо Леся. Купать, мыть и брить людей ей было не впервой. — Не надо пёхаться с кем попало без защиты. Сифилис тоже вызывается бактерией. Только зовут её спирохетой.
— Пиздец, — добавил Рома, так как точно знал — спирохета у него эта.
«А может даже, две», — промелькнуло в рыжей голове: «Должны же они как-то делиться».
— Помимо обычного пути передачи ЗППП, можно заразиться даже поцелуем, если бактерии присутствуют на слизистой рта человека. То есть ранее человек этот… эм… ну ты понимаешь?
И Леся изобразила щекой конфетку. Сосательную.
— Не понимаю! — возмутился Рома, движение языком распознав, но остро не желая болеть сифилисом.
Пусть уж спирохета. С ней-то справится. Даже с двумя. И лучше сразу всё марганцовкой вылечить. Причём ещё до того, как вернётся домой.
«Жалко, что на медкомиссии всё сразу не сказали», — ещё подумал Рома: «Видимо, военная тайна».
Леся молчала и старательно, со знанием дела, добривала ему второе яйцо. Разве что слишком медленно, словно растягивала удовольствие.
«Кстати, а как объяснить дома голый пах?», — тут же додумал Рома: «Что это за работу я искал, что вернусь домой без волос в паху?»
Но об этой проблеме рыжий решил озаботиться позже. Ведь всегда существовал вариант, что домой теперь просто не попадёт. Карантин, изоляция, все дела. Ясно же, что у него Супербактерия.
Глава 17Все, как захотела женщина
Боря стоял перед толпой врагов, но втащить им никак не получалось. Так как стоял с завязанными за спиной руками. А ноги то ли колодки обязательств сковали, то ли на них цепи обстоятельств навешали.
Сразу и не разобраться.
При этом нужно было идти в атаку, потому что враг должен быть разбит. И победа будет за нами. Они тут всё-таки не в бирюльки играют. Правда, с кем играют и какие правила — тоже не сказали. По ходу дела самому дойти надо.
«Понять бы ещё что такое бирюльки?» — ещё подумал Боря и так для себя решил: «Видимо, что-то армейское».
Но противника, в конце концов, можно было и обоссать. Раньше люди стрелялись, когда честь теряли и достоинство. Или хотя бы укусить с намёком на фатальный исход. Кровью враг изойдёт, ослабнет. А дальше выбор прост — добить или помирится, чтобы окреп. Чтобы потом снова с ним в драку после всепрощения.
Поклацав зубами, чтобы враги не теряли из виду, сантехник нахмурился. Нацелив «орудие превентивного мщения» в самый вражеский эпицентр, Боря даже приготовился действовать.
«Главное самого главного обоссать, остальные сами разбегутся», — ещё подумал Глобальный, хотя в Уставе об этом не было ни строчки.
Но додумать не дали. Тут из глубин собственного Я раздался голос Степаныча. Только разговаривал он почему-то совсем как Князь. По стилю речи понять можно.
— Боря, не меньжуйся. Их же всего миллиард! Это — говно вопрос, — заявил собеседник. — А это такой миллиард, который вроде бы умный. Но если присмотреться — дурак дураком. И не лечится.
— Миллиард? — тут же точно пересчитал всю толпу Глобальный как одного и кивнул. — Ну да. Миллиард. Но это немало, Степаныч. Сам понимаешь, всех не обоссать. И не думаю, что их это сильно расстроит. Напротив, многим даже понравится. Видишь ка улыбаются и мочалки готовят?
— Против нас миллиард, — уточнил наставник уже голосом Леси и тут же добавил охрипшим басом Аполлинария. — Но за нас-то, сука, семь миллиардов! Если все соберёмся, то покажем им Федькину мать.
— А где Кузькина? — уточнил Боря.
— Занята на другом объекте, — ответил собеседник на этот раз голосом Гусмана. — Помни о союзах, союзниках, но не забывай, что у нас есть только мы, а у тебя — только ты.
— Да? — спросил Боря и оглянулся. — А где все союзники?
Позади валялся конь, чтобы никто не мог сказать, что он не валялся. Но никаких семи миллиардов не обнаружилось.
— Видимо, дома сидят, — ответил уже голос Лиды.
И Боря понял, что скучает по этой маленькой девчушке в примёрзших джинсиках. Бодро он тогда их отодрал. «Отодрал» — вообще глагол дня получился.
Сантехник снова присмотрелся к общей картине. Конечно, были вдалеке какие-то люди, которые уже своего коня валяли. Хотя бы ради того, чтобы им никто не мог сказать, что «у них ещё тоже конь не валялся». Но ни во что определённое это не вытекало.