— Ты чё творишь? Ты чё твори-и-и-шь, я тебе говорю-ю-ю⁈
Если в душе, где лилась вода и один человек нанизывал другого это осталось незамеченным под плеск воды, то в спальне, где Боря только что ощутил свой аналог бодрящего душа и всячески пытался выбраться из плена одеяла, Зоя навострилась.
Подскочила с вопросом:
— Кто там орёт?
Боря и ответил — кто. Получилось коротко, но весьма выразительно:
— Кто-кто, дед Пихто и бабка с пистолетом!
— И что теперь делать? — не сразу сообразила Похлёбкина, которой впервые так хорошо сиделось, что уходить никуда не хотелось. Тёпленькое местечко. Прежде таким было лишь одно. Но его двадцать лет грела, а тут хватило двадцати минут, учитывая все предварительные манипуляции.
— Зоя, мать твою за ногу, — возмутился, а затем взмолился сантехник. — Пусти, а то все погорим!
Но Похлёбкина пускать не собиралась. По крайней мере, без выгоды для себя. Иные это называли — «бартер». А она — «бонусная шоколадка за хорошую работу».
— А вы обещаете вести себя надлежащим образом и повторить при случае? — тут же спросила Зоя, воспользовавшись ситуацией.
— Что повторить-то? — взвыл Боря, не имея возможности освободиться от плена одеяла и женщины сверху.
Одеяла у Шаца фирменные, прошиты что надо. Стёганы как доспехи из дублёной кожи. На таких хоть из окна свешивайся. Не порвутся.
— Ой, я пока не решила, — продолжала кокетничать дама, ощущая послевкусие после первого полноценного оргазма при попечительстве мужчины. Естественно, это хотелось повторить. А ещё лучше — сделать ежедневной процедуру. И она пошла ва-банк. — Но просто пообещайте мне, что подчинитесь, когда попрошу.
— Почему я должен подчиняться? — всё ещё брыкался Боря. — С какого перепугу?
Зоя потянула носом, и почуяв дым, улыбнулась. Один неоспоримый аргумент у неё всё же был.
— Видимо потому, что иначе мы сгорим!
И Боря ощутил острое желание жить. Обилие нерешённых задач и отложенных дел довлели над ним. Поэтому он сказал:
— Чёрт с тобой! Что угодно, только пусти!
— Это означает «да»? — уточнила Зоя, остро жалея, что рядом нет бланка договора на подобную тему.
«Интересно, существуют ли такие в природе?» — ещё подумала человек, который пророс по пути бухгалтера, где всё решала конкретика цифр и бюрократия крючкотворства.
— Да! — крикнул Боря, не видя другого способа уцелеть в сложной ситуации.
— Дайте слово! — тут же потребовала Похлёбкина, впервые в жизни ощущая власть над человеком не в силу положения в обществе, а в силу обстоятельств, на которые она влияла.
— Даю слово!
— Вот и чудно. И помните, вы давали слово… Вы же не забудете?
Когда Глобальный устал подбирать ответные слова «насколько точно он не забудет всю эту ситуации» и начал изображать из себя разъярённого быка, пытаясь извернуться всем телом так, чтобы скинуть наездницу в один момент, Зоя не растерялась и снова присела на лицо, попой замыкая контур одеяла на груди.
— Тише, тише! Успокойтесь, Борис. И я тут же отпущу вас.
Не развернув верхний край, вылезти из большого одеяла два на два метра на кровати соответствующих размеров, было невозможно. Поэтому её и прозвали — «кинг сайз». Спеленает, мол, и королей.
Боря зарычал. Снизу от Зои периодически доносилось что-то вроде «Блядский рот!». А потом даже «да ёбанный ты ж пиздец!». На что она почти не обращала внимания. Главное, его губы и её влажность. И как же ей был по душе этот своеобразный замкнутый «любовный треугольник».
Но дым сгущался.
Кашлянув, где-то среди дыма в собственной голове, Похлёбкина решила, что достаточно. Кровь, наконец, вернулась в голову и истинный смысл происходящего дошёл даже до Зои.
Улетая от очередного оргазма на лице мужчины, она вдруг поняла два момента. Первое это то, что она теперь доминатрикс. И подчинять мужиков для неё теперь плёвое дело. Девственность вообще не помеха. Захочет — заставит. Не захотят сразу — свяжет, спеленает, а потом заставит служить и угождать ей. Почти как на работе, только платить за это никому не будет.
«Пусть сами платят», — тут же решила властолюбка.
А второе, что дым в комнате становился нестерпимым. Хотелось кашлять и впредь. Но ещё больше хотелось продышаться свежим воздухом.
«Поэтому, лучше самца выпустить на свободу. Пусть разруливает ситуацию», — пришла вторая мысль.
— Успокоился? Вот и чудно. Теперь открой-ка окно и как следует проветри тут! — велела она, намекая, что в комнате становится слишком жарко от их игр. — И Зоя с явно неохотой перекинула обнажённую ножку.
Из всей одежды на ней оставались только тоненькие белоснежные ажурные трусики. Из разряда таких, что скрывают лобок, но обнажить его можно в движение одного пальца, а порвать — двумя.
Боря выкатился из одеяла, рухнул на пол и тут же осмотрелся.
«Втащи этой бабе!» — посоветовал внутренний голос, но желание выжить превалировало над ситуацией.
Инстинкты оказались выше!
Дым шёл из-за двери. Сантехник рванул к ней, выглянул в коридор и закрыл обратно. Оба этажа уже были в плотной дымовой завесе. Правда, огня в коридоре не было видно, но может он на первом этаже? В любом случае бежать до него через дым без кислородной маски было глупо и неосмотрительно.
«Чёрт с ним, с источником возгорания!» — тут же посоветовал внутренний голос: «Сигай в окно! Второй этаж. Внизу сугробы со свежим мягким снегом. Уцелеешь. Но дуру эту первой выбрось».
И Боря бросился к окну. Оно к его счастью на втором этаже было не таким умным, как на первом и могло распахиваться по движению руки, как любой нормальный пластиковый стеклопакет с ручками.
Никто и не знал, что умный дом, не будь дураком, вызвал пожарную помощь, едва почуял дым. А затем сам себя обесточил через отключение щитка в гараже. Удалённая команда просто щёлкнула предохранитель, сразу отрубив весь контур, включая кухню в доме. Кастрюля остыла и прекратила дымиться. Измученные варёные овощи долго коптили округу, но с этого момента — перестали. Оставалось только открыть окна и проветрить.
Но Боря не знал, что пожар уже локализован. Потому без эмоций подхватил полуголую Зою на плечо, усадил на подоконник и со спокойной душой спихнул в сугроб… во имя спасения!
Затем сиганул следом, приземлившись рядом.
Стоило обоим выбраться из сугроба на дорожку у дома, как со второго этажа в соседний сугроб с криком «я люблю тебя-я-я!», сиганула полноватая и весьма голая дама. Следом за ней нырнул голый мужик, который почему-то ничего не кричал в ответ. Хотя бы потому, что оступился на подоконнике и нырнул как в бассейн с тумбочки. Только совсем не «бомбочкой», а головой вперёд.
* * *
Чуть ранее.
Выражение «всё в огонь» порой понималось Романом Новокуровым буквально, как и подобает человеку, если он немного панк в душе и слишком рыжий для окружения, чтобы остаться незамеченным.
Он вроде бы и рад не выделяться среди серой толпы, но как так можно, если ты человек одной ближайшей цели? А по жизни довольно простой и живёшь по лозунгу: «вижу цель — не вижу препятствий».
Надо жениться на беременной — женится. Ему не сложно. Кто-то же должен поднять и воспитать.
Стоит ли покорить соседку матери, потому что может? Конечно, покорит! Даже песню её напишет.
Можно ли забрать «иностранку» и отвезти на свою Родину? Без проблем. Вылетаем! Рожать всё-таки лучше дома, где родителями считаются люди разного пола.
И вот он снова — ветер перемен в рыжей голове. И когда Новокуров был опалён жаром тела Леси Васильковой, а потом добит выразительным взглядом, где читалось столько надежды на лучшую жизнь, тут же понял, что ошибался со Светланой.
Всё было не то и не так. Не нужна ему та женщина. И без того сделал для неё всё, что мог: вернул на Родину, передал в руки брату по поруки. Что ещё может сделать? В конце концов, там не его ребёнок. А вот Леся — его. Она нужна. Более того — необходима.
Как можно не любить этих мягких грудей? Они же тают в руках как та самая воздушная пена, которой она его исцелила. И речь теперь не о развитии мелкой моторики, как со многими женщинами с первым или нулевым размером груди, а о — массе.
«Мни бидоны сколько захочешь», — уверял внутренний голос Романа: «Податливые, полностью не исчезнут при любой диета. А жопка? Право диво, что за милая жопка! Такую мни, три, тряси, целуй, и даже — вторгайся. В душе можно всё».
Именно всё и сразу Леся как раз и позволила. Он вертел её как пропеллер, а она крутилась как юла. Будь у обоих фитнес-трекеры на запястьях, они бы были довольны движениями хозяев. Упражнениям для двоих мог позавидовать иной гимнаст.
Только что Рома припадал между ног и вот уже закидывал её ногу повыше. Растяжка у Леси неожиданно приятно удивила. Хотел на локте её ногу подержать, а она сразу на плечо закинула! А сама только за стенки двумя руками держится, стараясь не упасть от его неистового напора.
Упасть и разбиться вдребезги — это сейчас про них. Для полной характеристики. Она только что перечисляла все возможные интимные болезни, а уже в следующий момент поцелуи опустились так низко, что сразу видно — крепкие отношения намечаются.
«Парень бесстрашный и идёт до конца с концом наперевес», — ещё подумала Василькова.
Оба исследовали друг друга везде, а порой так интимно, что не могли себе позволить и многие семейные пары в браке десяток-двадцаток-тридацаток лет.
Быстро спустив первую порцию Лесе на грудь. И не обнаружив среди белёсых потоков угля, нефти, золота и прочих «побочных эффектов», (что наверняка могли бы появиться при заболеваниях, передающихся половым путём), Рома вдруг понял, что член даже не думал падать. Он то ли недокончил, то ли перчинка в трусах послужила катализатором эроса. А может так стресс подействовал? Но хотелось продолжать!
Мысли мелькали и смывались пеной. А развратные тазы двигались друг другу навстречу. Он долбил, она подмахивала. И всё с чувством, с тактом, с расстановкой. А стоило ему застыть, переводя дыхание, как Леся тут же начинала творить такое на его суку, что ни одной вороне с сыром и не снилось.