— Что? — обронил он, вдруг понимая, что всё ещё в девушке.
— Ты вообще где? Тут?
Боря кивнул. Сказать точно сложно. Но человек — это такое существо, которое, как и все живые твари на Земле, умеет подстраиваться под новую действительность. Привыкает ко всем новым перипетиям, а с учётом имеющегося разума, в большинстве своём делает правильные выводы.
И Боря сделал свои:
— Кира, мы, видимо, расстаёмся.
— Что⁈ — подскочила она с кровати так, что халат едва поспел за ней. Только собралась на третий заход, пока никто в комнате стрелять не собирается, как на тебе. Обламывают. А ни одна нормальная женщина обломов не любит. — Почему⁈
— Я не хочу иметь ничего общего с оружием и таким бизнесом вашей семьи, — признался сантехник без комбинезона.
— Нашей семьи? — округлила она васильковые глаза. — Это и твоя семья в планах, так-то! Я сделала что-то не так?
Лицо парня скривилось, как лимон лизнул:
— Нет, дело не в тебе. Но ты Князева прежде всего. И с этим уже ничего не поделать. А Князь обманул меня по части штрафа с пожаром. И едва не подставил под пули им же спровоцированной разборки. Я сейчас как подумаю, куда мы должны были с тобой поехать, мурашки по коже. Он так спокойно отправил нас в этот чёртов ресторан. И ради чего? Чтобы меня в расход пустить? Не ради же виртуальных денег, которые он сам же и придумал. А что я ему сделал? Вот, по существу. Так ты видела своего будущего мужа? Дырявым как решето? Так может, ты бы радом со мной там прилегла, если бы не авария.
— Этому… должно быть объяснение! — растерялась ещё пару минут назад неистовая Валькирия, а ныне сдувшаяся как подспущенный шарик оболочка Киры. — Он любит тебя как… сына. По-своему, наверное. Но…
Боря спокойно оделся и продолжил:
— Какой отец ставит сына на счётчик? А эта перестрелка у соседей? Кому она была нужна? Рома теперь фасад чинит. Зое негде жить. Князь лишил её жилья ни за что, ни про что. И зачем так вообще жить? Ждать, пока снова чего-нибудь отмочит? Я не Бита, Кир. Мне такие дела нафиг не сдались. Я работать хочу, дом строить, семью с простыми правилами заиметь, а не стрелять или прятать оружие для клана. Жизнь — это не игра в мафию. А он не Дон Карлеоне!
— Боря, ты не глупи, — поспешно улыбнулась Кира, скрывая волнение. — Ты же ему жизнь спас. Он простит тебе любые долги.
— Так у меня и НЕ БЫЛО никаких долгов до встречи с ним, — припомнил Глобальный. — В общем, я выгружу оружие в вашу тайную комнату и…
Она застыла, глядя на него глазами, полными слёз. Плотина уже блестит и вот-вот прорвёт запруду.
«Ей и так досталось с отцом. Не ломай человека полностью. Дай ей время прийти в себя», — подстегнул внутренний голос.
— … и мы сделаем перерыв, чтобы всё это осмыслить, — с трудом договорил Боря, не желая ни женских слёз, ни истерик.
Нельзя человека добивать на изломе.
Она застыла, глядя пристально, оценивающе. На предмет «а не врёшь?»
— Понимаешь, я не могу с тобой и с Зиной… жить, — как бы намекнул Глобальный издали.
Всё-таки женщинам достаточно и полунамёка. Настоящие — поймут.
— Причём тут Зина? — она вытерла рукавом халата глаза и прищурилась. — Тебе не нравится её смех? Запах? Вид? Что такое? Нормально же сидели. Так здорово общались.
— Да не-е-е, — протянул Глобальный. — Просто твой отец… Как бы это сказать? Спланировал всякое. А мне это совсем не по нраву.
«Ну не планирую я между вами из комнаты в комнату бегать каждую ночь!» — кричало внутри, но не срывалось с языка.
Голос Киры дрожал, в глазах испуг и от тревоги не знала куда деть руки:
— Слушай, я не знаю о чём ты говоришь, но давай все успокоимся и когда отец придёт в себя, мы всё-всё обсудим.
Боря кивнул. Лучший из вариантов, конечно. Время лечит. Или добивает. Это смотря чего от жизни ждать. И к чему идти.
«В любом случае, этот гордиев узел будет разрублен», — прикинул внутренний голос и добавил голосом диктора из телевизора, посмотревшего серию про Древний Рим: «Рубикон будет перейдён!»
— Хорошо, — ответил Боря.
Он оделся и спустился в гараж. Поднял откатные ворота и разгрузил багажник. Вернув всё в тайную комнату, сантехник уехал, не прощаясь.
«Пусть себе спокойно чай пьёт, думает о всяком», — прикинул внутренний голос: «Пока ноги подрагивают, и нега накатывает, о плохом думать не хочется».
Боря сел в японский внедорожник и вернулся на улицу Лепестковую, въезжая на улицу с домом «восемь» Шаца с другого края посёлка. Что было хорошей мыслью. Так как остановить автомобиль пришлось ещё в начале улицы. Автомобили у дома сатаниста Алагаморова под номером «шесть» стояли сплошняком до самой поперечной улицы. На и без того зауженной от сугробов дороге транспортом заставлено всё от самого поворота.
Стараясь даже не думать, что за месса среди бела дня у соседа происходит, Боря пробрался до дома Зои под номером «десять». Туда, где Рома дорабатывал повинность, заделавшись бетонщиком, маляром-штукатуром и установщиком. Благо на морозе толком не получалось вообще ничего. То раствор застывал за минуты даже с добавками и присадками, то пена колом ставала мгновенно, не девая закончить отделку и толком не заняв положенного объема.
«То ночь темна, то хуй короткий», — невольно подкинул ассоциаций внутренний голос Борису, пока слушал оправдания брата.
Спуску Глобальный на этот раз Роме не давал. Рыжий родственник всего за пару дней с момента возвращения с Германии умудрился бросить привезённую на Родину девушку и уже собирался вести под венец Лесю Василькову. Бывшую диспетчершу управляющей компании «Светлый путь».
Сама Леся в уме уже примеряла белые платья, а пока ожидала первой сдельной зарплаты от Бори, обитала с Зоей в доме Шаца в качестве сиделки.
Дом Шаца уже проветрили, последствия пожара удалось избежать. Всего то и дел, что плиту от накипи оттереть и умную пожарную сигнализацию отключить, чтобы раньше времени пожарных не вызывала.
Однако, со своей основной задачей Рома справился. И новые пластиковые окна встали на место расстрелянных. А пулевые отверстия были замазаны порой даже вместе с пулями. Сырая штукатурка вдобавок покрылась изморозью и белый цвет гармонировал с общим фасадом здания, как бы намекая, что до весны можно и так пожить.
Со скрипом приняв работу, Боря запустил отопление в доме соседки и похлопал брата по плечу:
— Ладно, весной доделаешь. Пошли, что ли, Зою обратно заселять?
— И чаю, чаю горячего обязательно! — дул на промёрзшие пальцы рыжий строитель.
Щеки красные, уши алые, кончик носа как у алкаша. И пальцы синеющие.
«Такого одним чаем не согреть. Ему бы в баню», — прикинул внутренний голос и Боря уже задумался над тем, успеет ли растопить баню и поспеть к Князю, но все планы вновь переиначили.
Стоило открыть дверь дома Шаца, как оба обнаружили бегающую по прихожей в чём мать родила Зою. Носилась женщина «сорок-плюс» строго с выкриками:
— Долой трусы — несите водки!
Леся пыталась нагнать её, догоняя с покрывалом. Запыхавшись и приговаривая, попутно отчитывала несуразную пациентку их импровизированного пансионата имени одной:
— Зоя Ивановна! Ну прекратите уже! Умоляю, перестаньте себя так вести!
— Фи! Всю жизнь примерной была и что толку? Дайте хоть напоследок пожить! — то кричала та в ответ, то легко уворачивалась от попыток прикрыть её, одеть или хотя бы вразумить.
Боря вздохнул и кивнул Роме:
— Что смотришь? Догоняй. Помогай жене. Заодно и согреешься. Чая он захотел. Сначала — работа!
Пока рыжий присоединился к погоне за заметно повеселевшей соседкой, за которой теперь ещё и «мальчики бегали», Глобальный устало присел на диван и начал листать список контактов. Остановился на «психолог». Нажал «приём».
«Расстались, конечно, не в лучших отношениях, но здесь человеку явно нужна помощь мозгоправа», — прикинул внутренний голос.
— Ирина Олеговна, добрый день.
— Боря? Ра…да тебя слышать, — чуть сбилась женщина, явно прекратив любую деятельность по ту сторону телефона и вся превратившись в слух.
— Взаимно. Ирина Олеговна. Дело у меня к вам.
— А почему на «ты?» — послышалась досада в голосе.
— Потому что дело официальное, — подчеркнул Глобальный, поглядывая на Зою, которой там мало разрешали в детстве драться подушками, что теперь доигрывала с одеялом и партнерами для игры чуть постарше, чем дети.
— А, ну раз так, то я внимательно слушаю, — тут же сделала голос профессионально-деловым Цветаева.
— Человек у меня по соседству кукушкой поехал, — начал объяснять Боря. — А причин понять не могу. Вроде всё вернулось на круги своя уже. Дом ему починили, как был, — сантехник поморщился. — Ну, почти, как был. А вот сам человек обратно чиниться не хочет. Как всё вернуть назад?
— Борис, хотела бы я знать ответ на ваш вопрос. Столько всего удалось бы избежать, — вздохнула психолог, но от неё ждали других слов. Пришлось рассказывать. — Это распространённая практика. Как потеря доверия. Разве можно склеить как было разбитую вазу?
— А как же… быть? — растерялся сантехник.
— Давайте так, Борис. Вы своего поломанного человечка мне на сеанс привезёте на часок. Я его продиагностирую. А с вами мы потом обстоятельно поговорим.
— У меня дела в больнице потом, — прикинул Боря визит к Князю. — Могу за часок и не справится. Что, если на пару часов оставить? Потерпите?
— Тогда может, сразу и подчиню, — задумалась Цветаева, не имея привычки так быстро людей ремонтировать.
— Да? — заметно повеселел Боря. — Договорились! Вы только сразу не подскажете, как этого человека заставить одеться? Ну и… обуться!
— Ручками, Борис. Ручками, — усмехнулась психолог и первой повесила трубку.
Боря почесал нос смартфоном и как следует выдохнул. Похоже не только согреются, но ещё и вспотеют как следует. А дальше всё, как говорил Кличко. Либо «Я не разбрасываюсь словами — мне потом их трудно подбирать», либо «чем старше человек, тем больше ему лет».