Раздумывая, как бы вернуться в дом и хотя бы одеться, (а лучше взять телефон и выплакаться бабушке), Леся откровенно грустила. Роман наверняка уже обзвонился. Хотя сам как сквозь землю провалился. А Глобальному она звонить первой боялась. И так будет, даже когда первой доберётся до связи.
Как поняла Василькова из разговора мужчин в форме, шестой дом на Лепестковой принадлежал некоему старейшине Алагаморову. Это был тот самый галантный мужчина, который её встретил и даже предложил шампанского.
«А казался таким отзывчивым», — ещё подумала Леся.
Всё было хорошо на входе поначалу, но когда следом к ней подошли две обнажённые девушки, что-то пошло не так. Они встали на колени и нагло вторглись в её личное подхалатное пространство, которое сама бывшая диспетчерша предпочла бы кому попало не показывать. Тем более с новой интимной причёской, чётко очерченной сугубо для одного человека.
Она ведь точно знала, что дети будут рыжими!
Но когда в практичную мечту о детях вторглась пара довольных мымр, Леся сработала на рефлексах. Допив залпом шампанского, она заехала коленом под левый глаз некой Холли, чтобы лишнего себе не позволяла. А когда некая Глори попыталась снять с неё последнюю одежду (явно ради того, чтобы отправить на мороз умирать), досталось и ей с локтя.
Не то, чтобы Василькова часто дралась. Но двоих уложила разом. А следом и сама толком не могла объяснить, как уложила кулаком в лоб самого старейшину. Явно желая надругаться среди обилия сношающегося народа, он так некстати кинулся ей на плечи. И бросок через плечо тоже получился на рефлексах. Как и добивание кулаком в лобешник. Нечего было тянуть руки к её честной груди. Не для него роза цвела! А что на мраморный пол уложила, так извините. Другого не было.
Потом совсем странное началось. Вместо того, чтобы приструнить хозяина. Ну или хотя бы похватать вёдра и ринуться на улицу тушить баню всем скопом, люди начали орать и предъявлять Лесе о неподобающем поведении. Порой, не выходя друг из друга.
А некоторые (особо глупые), даже попытались с ней подраться. Тогда как сам полуоглушенный Алагаморов, выхватив из-под полы халата револьвер, начал водить пистолетом за Лесей с тем, чтобы сделать у ней пару-тройку лишних отверстий, чтобы всем хватило.
На месте она стоять не стала и принялась бегать по довольно просторному помещению, сшибая извращенцев на своё пути как кегли шар для боулинга. Оружие в основном палило под потолок. Но то и дело разбивало золочёную люстру. Доставалось и вазам династии Минь. А сам Алагаморов при этом кричал стронное. Мол, «и таких намёков ему недостаточно, нужно что-то посерьёзнее!». А кому кричал? Зачем? Не понятно.
«Посерьёзнее» оказался майор, который выскочил из толпы людей в халатах и выбил опустевший револьвер из его руки. Но то, что он — майор на спецзадании, а не очередной извращенец, Леся узнала лишь когда народ принялся одеваться и все немного пришли в себя.
Когда сатанистов развезли на нескольких автобусах в приёмники для дальнейшего выяснения обстоятельств, а на двух старательных девушек с фингалами нацепили наручники следом, Леся тоже смирилась с неизбежным. На пожизненное, может, и не надралась. Но с её удачей и за вазу, и за люстру отвечать придётся. А таких денег у неё точно не было.
Если следовать логике стрелявшего и его помощниц, могла бы уклоняться на фоне камина. Там хотя бы кирпичи. Хоть и декоративные, но ущерба не на сотни тысяч.
Но всё оказалось не так просто. Мужчина в форме вдруг повёл её на второй этаж. Они встали на фоне окна, откуда было видно догоревшую баню и начали разговор, который Васильковой врезался в память до последней запятой.
— Разрешите представиться. Я — майор Вишенка. Бронислав Николаевич. Уголовный розыск. А вы… собственно?
— Леся Василькова. Не замужем, — зачем-то ответила Леся, видимо от сильного волнения.
Видимо после этого случая дети будут не рыжие, а подгоревшие. Так как внутри бушевал пожар, а одно место так просто подгорало.
— И что Леся Василькова делала в доме сатанистов? — уточнил майор.
— Забежала просить помощи, когда баня загорелась и дом захлопнулся.
— Какой дом?
— Умный… сука, — добавила она тише. — А эти две лохудры и давай… домогаться.
Вишенка кашлянул, кивнул и уточнил для протокола:
— Это ваша баня?
— Нет, что вы, я просто сиделка, — потёрла нос Леся. — Сидела с соседкой из дома через дом от этого. С Зоей Ивановной. Из «десятого» дома. Похлёбкина её фамилия. Да вы проверьте!
— Вы не переживайте, — сразу успокоил её Вишенка. — Всё проверим. Всех посадим. Нам не жалко. А что с этой Похлёбкиной, говорите? Болеет человек? Раз требуется сиделка?
— Заболеешь тут, когда дом обстреляли, — буркнула Леся.
— Кто обстрелял? — приподнял бровь майор, понимая, что наткнулся на Клондайк. Главное не переставать расспрашивать под диктофон. А там тебе и расскажут.
— Какой-то «ёбаный князь», как Боря сказал, — припомнила Леся. — Но я его сильно не видела. Стресс после пожара был. Не в себе была.
— А Боря… это? — уточнил уже не под запись, а скорее для себя майор.
— Борис Глобальный. Сантехник. Присматривает за этим домом номер «восемь», — сказала Леся, поправила сползающее одеяло на плечах и кивнула в сторону дома Шаца. — Он нанял меня, чтобы я присматривала за женщиной с соседнего дома.
— Так… Давайте ещё раз, — покачал головой Вишенка. — Сантехник присматривает за домом, в котором сгорела баня? И нанимает сиделок, чтобы присматривали за женщиной, в дом которой стрелял Князь? Некой, Зоей Ивановной Похлебкиной?
— Я не нарочно спалила! — голос Леси сорвался. — Я вообще не хотела палить ни сейчас, ни тогда.
— А был ещё и другой раз? — не переставал удивляться майор чистосердечному признанию довольно пышной пироманки Вишенка.
— Был… — сразу призналась Василькова, сотрудничая со следствием и попутно заливаясь горючими слезами. — Мы едва спаслись. Так голенькими из окон и попадали. Хорошо, сугробы. До Князя этого и добрались сразу.
— А Князь, значит… — подкидывал наводящие вопросы Вишенка.
— На соседней улице живёт! С дочкой. Кирой. — Вылетало из Васильковой как из пулемёта.
— Ага, Кира, значит, — представил так и этак майор. — Ну и… дальше что было? После двух пожаров.
— Тогда ещё только первый был. На первый раз Боря меня и простил, — припомнила Леся и снова с тоской посмотрела на уже потушенный домик для отдыха, от которого остались одни негорючие блоки. — А теперь мне походу придётся сидеть со всеми жителями этого посёлка год, чтобы восстановить это строение! Там очень крутая баня была! С настольным теннисом и…бильярдом! А я ведь на нём даже ни разе не поиграла!
И Леся заревела так, что одеяло сползло. Майор поднимал его секунд десять, не понимая откуда в теле столько молодости.
«Подмешали что-то в шампанское, что ли?» — прикинул он.
Логически после пары часов, проведённых под прикрытием в логове сатанистов, майора мало чем можно было удивить. Но по факту пухленькая девушка, заливающаяся слезами, его манила больше, чем жена. Хоть домой не иди!
Раздумывая над этим, он вновь накинул на плечи девушке одеяло и немного подумав, предложил решение, которое могло устроить всех:
— Леся, вот что. Дело у меня к тебе есть. Если выполнишь всё, как скажу, баню на раз-два восстановят.
Леся застыла, не веря такому удачному стечению обстоятельств:
— Правда?
— Конечно, правда, — приободрил её майор, бодро потерев по плечу. И обрадовавшись, когда от этого движения колыхнулись груди.
Молодости только больше стало!
— Такие люди нам нужны, — сглотнув слюну, добавил он. — Ты же как спецагент троих на раз раскидала. И от шести пуль, считай, увернулась. С новым заданием на раз-два справишься. Сработаемся, думаю. Так что не плачь. Где Вишенка, там порядок.
— Я… я согласна, — оставалось лишь добавить Васильковой.
Они спустились на первый этаж, к камину. После чего майор отдал распоряжение.
— Саня, достань умельца какого-нибудь дверь открыть.
— Без взлома! — уточнила Василькова.
— Без взлома, нежно, — добавил, как сама доброта душевная Вишенка.
Разбить окно на первом этаже оказалось проще, чем открыть дверь. Более не бронированное, а вполне себе обычный стеклопакет, оно сдалось с пары ударов тараном. А с охраной в посёлке председатель был на короткой ноге. И поставить новое стекло не составляло большого труда в то время, когда операцию финансируют из обоих столиц, а не области.
Через десять минут оба зашли во вновь открытый дом Шаца.
— Вот видишь? Всё просто, когда сотрудничаешь, — отослал из дома всех свидетелей майор, «чтобы не топтали» и застыл в ожидании, пока Василькова оденется.
Всё это время он стоял рядом, «чтобы враги не проникли». И вдруг понял, что очень хочет завести секретаршу. А ещё лучше сразу — секретаршу-любовницу. Чтобы тоже через бедро его кидала. Но исключительно на кровать. Всё-таки уже пятый десяток.
Затем они сели у камина на диван, и начали разговаривать обо всём подряд. Подхватив телефон, Леся с удивлением обнаружила, что Роман так и не звонил, не писал. И вообще она никому не нужна.
— Мне даже мошенники не звонят, — пожаловалась Леся, пока в голове стучало лишь «где Ромку носит?».
В одежде, в тепле и уюте хорошо знакомого дома, Васильковой было уже гораздо спокойнее. Посмотрев на майора, она вспомнила, что на нервной почве даже не спросила, что к чему:
— А что нужно делать в этой вашей спецоперации?
— Я скажу, как есть. Мои коллеги накрыли сатанистов-подпольщиков и вскоре отчалят обратно в столицу. В помещении была уйма свидетелей, что стрелял в тебя. Включая тебя саму. Алагаморов не отмашется. Его помощницам тоже показаний хватает. Сядут надолго. За это я спокоен. Но вот Князь… с ним сложнее, — тут он подвинулся чуть поближе, перейдя на доверительный шёпот и взял её руки в свои руки. — Я хочу, чтобы ты внедрилась в его дом и нашла все тайники с оружием. Мы должны поймать Князева поличным. Будешь агентом под прикрытием. А я ремонт бани в расходы на операцию внесу. И прослежу, чтобы сделали как было. Никто и не заметит. Ты только… внедряйся.