». Рубаните уже топором по шее этой международной валютной удавке фонда!
Боря застыла на пороге на кухню, покачал головой. Пьяненький, заросший, в старой мятой рубашке и трениках, но мужичок же. Ещё и ясно мыслит. А значит, беседа обеспечена.
— Так, Степаныч. Времени мало. Давай по делу… женщину хочешь?
Стареющий, но ещё не дряблый палец тут же надавил на красную кнопку пульта.
— Как говорит Аполлинарий Соломонович, «с этого момента поподробнее».
— На вечер, — подмигнул Боря. — Только сам понимаешь, там кино-вино-домино, а ты похож больше на дворника, чем на философа. Может, пора завязывать квасить с Соломоновичем?
Степаныч поднялся из-за стола и поднял палец для важности момента следующих слов. Боря предвидев, что сейчас снова начнёт вспоминать почившую два девятка лет назад Аллу, сделал ход конём и просто показал фотографию Зои в полный рост. В окружении собаки, кота и ёлки.
— Алла? — увидел в ней что-то своё Степаныч. — Только моложе.
— Ага, родственники, — буркнул Боря, не найдя вообще ничего похожего на старых фотографиях у Аллы по сравнению с бывшей бухгалтершей.
Видимо, сыграло роль воображение и тоска дикая.
— А, была не была! — махнул рукой наставник и заметил. — Дома, что ли, сидеть и на всю эти припудренную поющую пидоросню смотреть? Или на смешных и ебанутых? Они словно хором забыли, что первых клоунов цирки набирали для развлечения публики из местных алкашей. Чем краснее нос и больше падает, тем смешнее выходило.
Боря показал на часы. И Степаныч подозрительно быстро помылся, подбрился, окультурив растительность на лице. Лишние лохмы срезал уже Боря, а затем вовсе заплёл в конский хвост.
Наставник нашёл колпак Деда Мороза. Боря запустил руку в сумку с деньгами, взял пачку на подарки. Подумав, сунул ещё пятитысячных по квартире, в первую очередь под пульт. И вскоре они ехали в Жёлтое Золото, по пути заскочив в зоомагазин, вино-водочный и в цветочный за подарками.
Лёгкие сомнения у Степаныча появились лишь при виде поднятого шлагбаума в посёлке.
— А мы разве здесь не были? — спросил он.
— Какая разница, что было? Важнее то, что будет, — ответил почти как философ Боря, желая избежать этой игры в длительные уговоры.
Телефон уже Аглая срывала. Слушал её голосовые, порой отвечал, не забывая про руль.
Едва увидав порог дома, в котором предстояло погостить, Степаныч остановился, набрал в грудь побольше воздуха и принялся поправлять несуществующий галстук. Но вместо пиджака на нём был лишь свежий свитер с оленями. Правда, под ним была рубака с воротником. И поправив её, наставник тут же пошёл в бой.
— Мадам, позвольте представиться. Василий Степанович Дедов. Человек больших трудов и непомерных амбиций.
— Ну какой же вы Дедов? Вы совсем даже ещё Молодов, — тут же расплылась в улыбке Зоя Ивановна, так как ей уже второй раз в жизни подарили букет цветов.
И всё в этом году… И даже не родители.
— Зоя Ивановна, а Боря лжец, — неожиданно заявил наставник и тоже улыбнулся. — Вы гораздо… гораздо обворожительнее, чем на фотографии с ёлкой.
— Ой, мне стоило отправить ту фотографию в одежде, — чуть покраснела она и посмотрела на Глобального. — Ну что же вы, Борис. Так меня подставляете.
Боря закивал, гладя Боцмана и вручая ему вкусняшку. Мол, грешен. А что поделать? С другой стороны, он спящим на лицо никогда никому не лез. И о фотографиях таких не просил. Так что в расчёте.
— Не сметь в себе сомневаться, Зоечка! — тут же поддержал даму кавалер в колпаке советского производства, который увёл с какого-то утренника. — У вас отличные формы. Можете сразить любого.
— Правда? — щёки Зои загорелись уже как помидоры, а следом в глазах вспыхнуло что-то пошленькое.
Она тут же и думать забыла про Борю, который отошёл в сторону, гладил кота на подоконнике и играл с ним новой игрушкой. В это же время словно каждый контакт в телефоне считал своей обязанностью созвониться с ним. Но отвечал только Аглае.
До тех пор, пока не позвонила Наташка. Первая успела. А в автомобиле давно подарки ждут своего часа. Есть и лично для неё. Не без этого.
Сердце затрепетало. Ответил:
— Да, Наташ?
— Боря! — её радостный голос почти звенел. — Ромка приезжает!
— Ромка? — переспросил Глобальный, уже смирившись с тем, что потерял брата в пучине бури под названием «популярность». — Вот здорово. Что говорит?
— Что хочет Новый Год дома справлять. Ты к нам приедешь?
— Конечно, заеду, — сказал он тут же, не уточняя, когда.
Всё-таки если кинуть с Новым Годом Аглаю, его самого могут кинуть с квартирой, а это уже никакой квартиры маме. И всё как карточный домик посыплется без нижней карты в основании.
Только отключил связь, как Дашка звонит.
— С наступающим, Боря! Во сколько тебя ждать?
А на заднем фоне Танька кричит:
— Господин, надо повторить!
— Так, девочки. Пока не знаю, — искренне признался он, но тут же пообещал. — Я заеду.
— Давай, ждём.
Этот разговор оказался не долгим. Всё сказали и сделали ранее, на той кровати играя в шесть рук странную мелодию похоти. Но тут взгляд упал в окно на соседнюю улицу. А там, наверняка, Кира, Зина и Леся.
Всем по подарку запас. Надо завести. Проведать. Так после похорон Князя и не виделись. А памятник рядом вообще сюрпризом будет.
Глобальный ушёл по-английски, оставив Зое небольшой подарок на столе. Ничего пошлого. Духи «для понимающих дам», как говорила продавец. Ведь сам перенюхав с десяток пробников, уже не отличил бы ромашку от обойного клея.
Может и мелочь, а приятно. Языками со Степанычем уже зацепились. А если во что-то большее перейдёт, только рад будет. За обоих. А теперь вперёд, до Нового Года ещё много времени.
Кое-что да успеет.
Глава 24Глобальный год-2
31 декабря 2022 года.
Вторая половина дня.
Леся сияла, получив подарочек. Этому человеку так мало для счастья надо. Немного внимания, капелька уважения — и всё, довольна. Подставишь локоток — подхватит, не раздумывая. А дальше хоть в ЗАГС, хоть на край Земли. Было бы с кем.
«Хотя откуда у неё край, если она не плоская?» — прикинул внутренний голос: «И что нам до Земли? Многие люди пока даже с собственными бровями не могут разобраться, не то, что о чём-то глобальном думать».
Вдохновлённый, Боря продолжил раздавать подарки.
Зина приняла свой, как новости. К сведению. Ей что есть, что нет, всё равно. Мрачная, задумчивая. На лице ни тени улыбки. Даже чёрный юмор пропал и пошлость выветрилась. Ни шутки, ни полшутки, ни усмешки. Человек постарел за неделю на годы. Никакой больше открытости, души нараспашку.
«И с каждым днём всё мрачнее и мрачнее, как будто постепенно доходит, что потеряла. Похоже, эта ракушка закрылась и больше не откроется. Ей уже не до бровей и заговоров».
А вот Кира посмотрела на подарок, как на змею. Пальцы задрожали. Губы стянулись в линию, побелели. Хотела что-то сказать, выдавить из себя, но не решалась. Держалась.
Раздав «всем сёстрам по серьгам», Боря посмотрел на большую ёлку, украшенную Васильковой и вздохнул. Столько трудов, а настроения новогоднего нет и не будет. Хуже того, это состояние будет только нагнетаться, пока не рванёт к середине января.
В попытке как-то расшевелить ситуацию и добавить в мир дома Князевых звуков, Глобальный набрал Кишинидзе и спросил прямо:
— Слушай, ты говорил со стороны невесты никого не будет, только я.
«Девчонкам нужно взбодриться!» — тут же одобрил внутренний голос.
— Ну да, у Кристины тут никого нет из знакомых, — ответил не то, чтобы друг, но и далеко не враг.
А так… собутыльник для обычно не пьющего.
— А ты не думал, что ей подруги нужны?
— Подруги?
— Ну, подружки невесты. Девочки, то есть, а не сантехник, — подсказал Боря.
— Да как-то, знаешь. Мимо прошло, — признался служивый. — А есть мысли на этот счёт?
— Есть… три, — ответил Боря. — Кира, Зина, Леся.
— Зови, зови, зови! — заметно повеселел Кишинидзе. — Я внесу в список.
Боря договорил с товарищем и положив трубку, заявил всем присутствующим:
— Так, девушки. Не раскисать. В январе на свадьбу идём. Будете подругами невесты. Можете даже устроить девичник. У Кристины нет знакомых девушек в России. Она из Германии только приехала. Поможете немного? Вам надо… растрястись. Поможем дружбе народов? Не часто грузины на немках женятся.
— Свадьбу? Ты с ума сошёл? — донеслось от Киры. — Не хочу я никаких свадеб. Ни немецких, ни грузинских, ни русских.
— Ого! Свадьба! — обрадовалась Леся в то же время. — Я бы с удовольствием, только надеть нечего. А кто замуж выходит? Я и на обычной-то не была, не то, что грузинских.
Боря описал ситуацию в подробностях. Зина, которая не обронила ни слова, подскочила, как только расслышала место проведения мероприятия.
— Ресторан «Печень навылет»? — переспросила та. — Мы идём! Кира, даже не спорь. Кто ещё поможет интернационалу, если не мы?
Несостоявшаяся дочь посмотрела на неё, как на предательницу, но бывшей массажистке было уже всё равно. Она вдруг засуетилась, подбадривая всех вокруг. Полетели шуточки и сравнения со старым пледом, который надо проветрить от пыли.
— Кира, ну ты чего? — наконец, она схватила девушку в крепкие объятья, подняла на руках и начала крутить, приговаривая. — Для круглого дурака любая шутка плоская. А я не дурак. Я дура… так что мне вообще по хую. Идём и точка.
— Ну, ладно, — выдавила из себя Кира вместе с последней порцией воздуха, зажатая между массивной грудью и сильными руками-захватами.
Крепче только наручники.
Настроение в помещении сразу переменилось. Полетели вопросы, вопросики, вопросишки.
— А что наденем? Наряды одного цвета или разные?
— У неё нет аллергии на цветы?
— Какого цвета будет платье невесты? А фасон?
Боря пожал плечами, пообещав заняться этими вопросами позже. И следом полетели замечания-примечания-пометки.