— А не тот ли ты Ромка, которого в управляйке потеряли? — только и спросил Борис, передавая Наталье пакет. — Держи… к ужину.
Роман сразу поник, посмотрел на мать. Та на него.
— Ты же говорил, что работаешь уже! — тут же повысила голос Наталья. — Врал мне, выходит? Зачем, Рома⁈ Зачем ты постоянно врёшь мне⁈
Боря смотрел по очереди на обоих. Как же они похожи чисто внешне. Разница между ними в возрасте лет шестнадцать-семнадцать означала, что с первым мужчиной Наталья явно поторопилась.
«Или для того были свои обстоятельства? Давай уже не будем делать преждевременных выводов, как днём. Захочет — сама расскажет», — предупредил внутренний голос и тут же добавил: «С другой стороны, бриться уже незачем».
— Да там…жуть! — ответил самый юный сантехник в ближайшем радиусе, что учился едва-едва, и не горел желанием продолжать трудиться по профессии.
Боря тут же понял, что засунули рыжего юнца в первый попавшийся колледж «на особых условиях». Мама подсуетилась.
— Жуть не жуть, а ты договор заключил, — напомнил Глобальный. — За тебя деньги заплатили. Иди отрабатывай, пока не предъявили.
— Да отдам я им эти деньги! — вспыхнул парень.
Боря только бровь приподнял:
— Как, если не работать?
— Я музыку пишу! И меня слушают! — он подскочил и быстро обувшись, да подхватив куртку, выскочил за дверь. Прощальные слова донеслись с лестничной площадки. — Отстаньте вы от меня все уже! А с тобой, мамкаёб, потом поговорим!
Боря не стал бросаться острыми фразами в ответ. И в квартире сразу стало тихо.
Наталья только осунулась лицом, встала у стены, прижавшись спиной и вздохнула:
— Боря, ну что с ним делать? Я его всю жизнь одна тянула. А в тот год надорвалась, дома сидела, болела. У нас не было денег на обучение. Ели-то через раз. А в колледже недобор был. Брали всё, что видели. Вот и… увидели «потенциал». Я же юрист. Предложила им разобраться с их документами. А в удобный момент подкинула идею найма с гарантированным трудоустройством. Они и… прислушались.
— Много должны?
— Да тысяч двести, но с претензией выйдет на четверть миллиона, — прикинула Наталья, которой приходилось думать за обоих Новокуровых. — При разрыве договора вкатят неустойку.
Боря разулся, молча вымыл руки, умылся в ванной, затем там же молча прошёл к столу, сел и достал из пакета бутылку лимонада. Отвинтил, налил в стакан, пригубил. Затем устало откинувшись на стуле, тоном уверенного в себе рабочего человека, сказал:
— Ну что ж… заработаем. Отдадим.
— Как это… заработаем? — не поняла Наталья, с сомнением глядя на парня, который не только не сбежал при знакомстве с сыном, но и всерьёз рассчитывал вписаться за «семейные» долги.
— Ну не лежит у него душа к трубам, чего пытать? — прикинул Боря. — То, что мне бы за радость было под договор обязательного найма попасть, ему не в прикол. Быковать будет до последнего. А оно тебе надо?
— Да кто его спрашивать будет, в прикол ему или нет? Пусть работает!
Боря покачал головой.
— Пусть. Но путь сантехника не для него. Пусть уж лучше музыку пишет.
— Думаешь? — слабо улыбнулась Наташка.
В последний раз она слушала мужчину почти восемнадцать лет назад. И ровно тогда же она в последний раз была уверена в себе.
Но Боря был чужд таких мелочей. Он уже представлял, как обобьёт вагонкой её рабочий кабинет. Чтобы хорошо дышалось и легче работалось под дерево среди бумаг.
— Думаю, — ответил он. — Хотя…
— Что «хотя»? — тут же впилась глазами Наталья, присев рядом на стуле.
— … хотя я могу сделать вид, что он работает со мной, — прикинул сантехник. — Заявок у меня на двоих хватит.
Наталья вся превратилась в знак вопроса.
— А так разве можно?
Боря пожал плечами:
— Да хрен его знает, можно или нет. Но я постараюсь понять диспетчера. Что ей в действительности от меня надо в плане работы. Может и выгорит, — тут он улыбнулся. —
Знаешь, Наташ, ко мне даже меньше вопросов будет, почему одна фамилия на адрес каждый день идёт. А так Ромкиной разбавим. Как там твоя фамилия?
— Новокурова.
— По-моему, «Глобальной» тебе бы шло гораздо больше.
Наталья смотрела на него несколько секунд, а затем бросилась. Уже не в щёку целовать, а в губы лобызать. Только лицо руками обхватила, чтобы точно поверить, что свой, настоящий. И никуда не сбежит, не растает дымкой.
И таким был сильный рывок женщины, которая уже и не чаяла, что какой-то мужчина войдёт в её жизнь и начнёт решать, а не создавать проблемы, что оба рухнули со стула на пол.
«Нет, давай всё-таки начнём разминку перед ужином!» — тут же посоветовал внутренний голос.
Руки жадно потянулись к мягкой попе, пока губы целовали бледную шею и слабую россыпь веснушек. Волей-неволей пальцы сползли ниже, но на этот раз не коснулись пышного куста, а прошлись по гладкой и нежной коже, которую словно отполировали на шлифовальном станке.
«Готовилась. Уважает. Дождалась», — повторил внутренний голос три слова, как заклинание перед тем, как по кухне полетела одежда.
По полу покатились два тела, не забывая в порыве страсти снести пару бутылок со стола. Отметив краем глаза разбитую бутылку шампанского и вина, Глобальный даже не думал прекращать ласки. И словно легализовав разрушения «на полчасика», по полной отрывалась Наталья.
Оба забыли и про ужин, осколки и всё остальное. Никто уже и не слышал, когда приоткрылась дверь и рыжий парень проскочил в коридор, чтобы забрать сумку. Застыв у кухни, он некоторое время приходил в себя, а затем так же тихо удалился.
Смеркалось… Прелюдии так и не получилось. Зато отлично получилось при людях.
Глава 19Чтоб я так пел
Хрупкая в душе и полновесная в миру Наталья распласталась на крепком мужском теле как на простыне. Ощущая приятное расслабление после мощного оргазма, что накатил под столом так же быстро, как они под него закатились, она всерьёз рассчитывала на продолжение. Но партнёр ещё не разрядился. Для ускорения процесса она поглаживала сучок, за который снова зацепится, едва перестанет сводить ноги.
Боря прикосновения ценил, но вместо нового забега в секс-марафоне вдруг подскочил. Краем глаза из кухни заметил, что сумка на прихожей не висит.
Как так⁈
Он прекрасно помнил, что спортивная сумка Романа висела у зеркала. На ней была красная полоска, бросающаяся в глаза. Раз взглянешь и уже не забудешь. И теперь — пропала. Это означало только одно. Либо в квартиру проник вор, покусившись на одну сумку, либо рыжий сам забрал её! А значит…
«Твою мать, он всё видел!» — подсказал внутренний голос, словно обвинил в чём-то ужасном, мерзком и даже нечистоплотном.
Хотя все были совершеннолетними и секс случился сугубо по обоюдному согласию, всегда есть третья недовольная сторона.
Желание продолжать как рукой сняло. Боря вдруг вспомнил как сам невольно становился свидетелем сексуальных утех сестры на соседней кровати в комнате. И пусть была ночь, и видимость ограничена, но звуки он прекрасно слышал. А что за моральная травма будет у парня, который ещё и всё прекрасно видел, можно только гадать.
К психологу, как водится, никто не пойдёт. А вот ему следовало разобраться с этим немедленно. Одевшись за какие-то секунды, вдев ноги в обувь, захватив куртку, Боря выскочил из квартиры.
Наталья пыталась что-то сказать, но он лишь взял номер Романа, чтобы бесцельно не искать его по улице.
Звонить не пришлось. Рыжий курил на скамеечке во дворе.
Когда подошёл Боря, он сказал только одно, глядя прямо перед собой:
— Я не должен был это видеть. Теперь мои глаза кровоточат. Как это развидеть?
— Никак.
— Мне хочется тебя задушить, — признался плохой сантехник. — Но потом я понимаю, что ничего такого вроде не произошло. Вы же взрослые люди. Сами решаете. И это ставит меня в тупик.
— Понимаю.
— Понимаешь? — недовольно повернулся к нему Рома. — Я ощущаю себя маленьким ребёнком в этой ситуации! Ты ведь почти мой ровесник. Это… тяжело.
Боря хмыкнул, почесал нос и ответил:
— Прости, накатило. У любви много лиц. Я не знаю, говорили ли об этом классики, ведь читал я мало. Но наверняка так думает немало людей. Потому что всё идёт не по плану, когда…
— Да завали ты уже, Боря! — отмахнулся рыжий. — Лучше бы вы оба сначала накатили, а потом добавили. И утром я бы нашёл вас под столом в невменяемом состоянии. Это отличный повод сослаться на «синьку».
— Я не пью, вообще-то, — ответил Глобальный, прекратив этот поток истерики. — Это не разовая акция. И мать я твою люблю.
— Ну… люби, чё, — затянулся рыжий и добавил, кашлянув. — До самого гроба!
Боря присел рядом и тихо спросил:
— А если бы ты нас нашёл нас под столом утром мёртвыми, то тебе было бы легче?
Парень поднялся и попытался уйти.
— Так выходит, всё познаётся в сравнении, да? — крикнул ему вдогонку хороший сантехник. — Это ведь мог быть какой-нибудь толстый старый дед. Да, Рома?
Роман молча показал «фак». Пришлось ускориться, нагоняя его.
— Погоди. Ты куда?
— На репбазу.
— У тебя своя группа, да? — спросил Глобальный, подстраиваясь под шаг.
— Тебе-то какое дело?
— Спрашиваю, значит важно.
— Важно ему, — буркнул рыжий. — Иди уже к ней.
— А ты?
— А я с пацанами перекантуюсь, — заявил Новокуров. — Дома я сегодня ночевать не собираюсь. Так что можете продолжать. Мне всё равно.
Но Глобальный не сдавался и спросил в лоб:
— Можно с тобой пойти?
— Нахрена? — не понял сын горячо любимой матери.
— Ну, я тоже немного играю на гитаре, — признался Боря. — Да и разговор есть по части твоей работы. Как раз и обсудим.
— Я же сказал, что не буду там работать!
— Так об этом и разговор… Подстрахуй меня. И будет тебе счастье.
Они пошли через дворы напрямки к цели, обсуждая решение рабочего вопроса. Отношение рыжего к любовнику мамки менялось с каждым шагом. Глобальный последовательно рассказал ему как отработает за него минимальные часы. А если совсем не выйдет, то просто закроет долг перед колледжем. И он свободен.