Но всё это меркло по сравнению с современным продюсером. И сидя в просторном офисе Кобы Боря с удивлением наблюдал, как Моисей Лазаревич одновременно проверяет золото, читает сценарий клипа и отвечает по телефону на вопросы группы, которую буквально купил на грани развала со всеми потрохами, а теперь намерен вернуть на Олимп.
Попутно заказав у секретарши кофе и отсекая звонки на втором и третьем телефоне, продюсер тут же начал разговаривать и с ним:
— По золоту вопросов нет, Борис. Качественные изделия. Цену за грамм знаете. Делите на полтора и скупайте. Купите себе цифровые весы, чтобы каждый грамм видели и горя знать не будете. Это просто. Сложнее определять пробу. Но я вас поднатаскаю. А так хорошо со скупкой придумали. Золото всегда в цене.
— Прекрасно, Моисей Лазаревич, а что по тексту? — спросил Боря у человека в свитере вместо пиджака.
— По тексту вообще — золото, — ответил тот, кто не любил пускать пыль в глаза людям за пределами рабочего кабинета. — Жаль, ни одного негра нет. А то бы сразу на международный уровень подались. Но с этим мы ещё подумаем. А на локальном уровне сразу даже не скажешь, искупают нас в овациях или утопят в бочке с огурцами, попутно напихав их куда не следует. Но мы ещё поборемся, Борис!
— Поборемся, да, — ответил Глобальный, собирая золотые изделия обратно в пакетик, затем перекладывая в сумку вместе с примерным ценником на листике.
Фактическим и тем, за которое следовало брать.
Боря знал, что у мамы сумку с миллионами оставлять бесполезно. Да и зачем? Всё равно на сделку с Лесей идти. А золотой песок Кобе сдавать — последнее дело. Справки наводить начнёт, допытываться где взял.
И сантехник прикинул, что со скупкой хотя бы легенда есть, по которой помогает старушкам избавляться от нажитого. А вот у песка глубже подоплёка должна быть. Там хоть плавильщиком становись и между делом Ларисе слитки сплавляй, чтобы лишнего не спрашивали.
При мысли о Ларисе Борисовне, Глобальный только поморщился. А пока задумался, пропустил половину сказанного мимо ушей.
— А за что… поборемся? — уточнил он, как человек, который не боялся спрашивать.
— Вы же умный человек, Борис. Хоть и не боитесь запачкать руки, но всё же при золоте. А значит, для общества не потеряны, — Моисей Лазаревич ещё раз пробежал по распечатанному тексту. — И вот что я вам скажу. Чтобы избежать принудительного потребления силы земли во все отверстия, нам нужен специальный текст под этот клип. «А что так можно было?» и «Фэнтезийная», как и все прочие старые песни группы, под него не подходят.
— Почему?
— Хотя бы потом, что в клипе совсем нет сисек, а это даже для андеграунда уже перебор, — ответил Коба.
«А я говорил!» — тут же добавил внутренний голос.
От продюсера тут же поступило рациональное предложение:
— Может, хоть инвалида сделаем геем?
— Но ему и так досталось!
— Зато там это всё ещё модно.
— Но мы-то живём здесь, — напомнил Боря, возвращая из «земли обетованной», что расцветала везде, где «произрастал» доллар обратно на землю, где приходилось пахать за фактические рубли. — И большая часть человечества выступает за традиционные ценности.
— Тут вы правы, Борис, — поморщился Коба, что даже втрое старше, так и не называл его на «ты». — Здесь только «классика»: папа-мама, женщина-мужчина. Но и меня поймите. Как человека, что ездит на автобусе, так как всё вложил в группу. Клипу нужна «фишка»! С таким глубоким посылом в клипе нас самих пошлют куда подальше. А мы уже ходили, дорогу знаем. Слыхали про Моисея, Борис? Или вы думаешь, в честь кого меня назвали?
— Явно не Моисеева, — осторожно предположил Боря.
— И тут мы переходим к ассоциациям, Борис, — прищурился продюсер. — Ведь есть великий Игорь Моисеев, советский и российский артист балета, танцовщик, балетмейстер, хореограф, педагог и общественный деятель. Лауреат множественных премий, в том числе ещё Сталинских, которых абы за что не давали. А есть попсовая дырка — Борис Моисеев, больше известный тем, что одним из первых на эстраде честно признался, что женщины его не интересуют. И как вы думаете, про кого больше знают в народе? Вот лично у вас какие первые ассоциации всплыли? Только честно.
— Ну… да, — согласился Глобальный, так и не заполучив иммунитет в споре с Кобой.
С Кобой вообще шутить не стоило. Ни с одним, ни с другим. Оба были властными, но скромными. И если один оставил после себя дачу и китель, то другой жил в хрущёвке на пятом этаже, где Глобальный менял батареи. Что тоже далеко не пентхаус.
Одевался Моисей Лазаревич неброско и действительно чаще ездил на такси, за неимением личного автомобиля. В отличие от внедорожника самого Бориса.
Но рабочее место — другое дело. Это как раз для того, чтобы пускать пыль в глаза. И если один Коба трудился в Кремле, что само по себе статусно, то другой снял себе роскошный офис в центре города. В том же здании бизнес-центра, где совсем недавно трудился Князь и хотела работать Кира.
«И каким-то неведомым образом всех воедино снова сводит Израиль» — осторожно предположил внутренний голос: «Может, там место силы?»
— Борис, я вижу синеву в ваших глазах, — прозвучало рядом. — Если вы не курите и не употребляете, то это явный признак того, что просто не отдупляете, что происходит. Объяснить?
— Да, — тут же кивнул Глобальный, вновь понадеявшись на разъяснения.
Отвлёкся, прослушал. И что по факту? Вроде живёт как человек, работает, старается казаться умным, трудится, не покладая рук. Но стоит оказаться рядом с такими, как Моисей Лазаревич и всё, ступор. Дуб дубом.
«Может, дело в Торе? Чего они её постоянно читают как ежедневную газету?» — вновь предположил внутренний голос.
— Борис, я к тому, что к этому первоклассному клипу… пусть тут нет даже ни одного негра, гея и не бегают с голыми сиськами феминистки… но нам всё равно нужен совершенно другой текст. Сделаете? Если мы решили давить на инклюзивность через «зелёную повестку», то давайте уже, дорабатывайте.
— Моисей Лазаревич, — хмыкнул сантехник. — Давно хотел спросить. А почему, собственно, я пишу тексты группе?
— Что за дурацкие вопросы? — хлебнул кофе Коба, так как миловидная секретарша уже принесла пару чашек на тарелочках. — Потому что можете!
Секретарша тоже взята для престижа и одета прилично.
«Ну да, секретарши в свитерах и майках не ходят», — заметил внутренний голос: «Им юбки и колготки подавай. И каблук высокий».
— А пишете вы, потому что хорошо получается, — добавил Коба. — И тем самым мне не приходится нанимать отдельно-взятых идиотов на это дело. И я просто могу вкладывать лишние деньги в раскрутку вашего брата. Вы ведь ради брата всё это затеял, не так ли?
— Так-то да, — кивнул Боря. — Помог на первых порах. Но дальше вы должны были как-то сами справляться.
— Борис, если вы намекаете на выплату авторских, то я укажу вас автором, едва запишем полноценный альбом.
— Да мне-то не надо, — прикинул Глобальный, больше переживая за рыжего брата. — Пусть Роман будет автором и исполнителем. Ему нужнее.
— Уверены, Борис? Он же посыплется на первом интервью. А авторские отчисления всю жизнь идут. Подумайте ещё раз… Я тут пока по делам поговорю, — И Моисей Лазаревич другой телефон подхватил, отвечая, как само собой разумеющееся. — Есть ли у меня страховка на тачку? Об чём речь, уважаемый? Вы обращаетесь к Кобе, у меня все есть! Хоть танк вам застрахуем.
И он отошёл к окну. А Боря, глядя на сумку, задумался. Действительно, есть над чем поразмыслить. Ведь в наличие у него был гараж, оставшийся от отца и микроавтобус, что приобрёл на свои трудовые. Вот внедорожник Биты уже достался не совсем трудовым путём, но то поблажки кармы.
Жаль, что взорвался автомобиль Антона, но может там, в тюрьме, ему от этого будет немного легче? И хотя бы часть грешков за воровство спишется? Как пришло, так и ушло. А гараж жене достался, и на её бизнес пошёл. Себе не оставил.
Вот на свою однокомнатную квартиру Глобальный уже почти трудовой деятельностью заработал. Но, как и положено нормальному сыну — отдал маме. И риелтор Аглая если и имела на него какие-то планы, используя как раба в ближайшие годы, то уже передумала. Теперь на двоих ресторан возьмут и бизнес с оценками квартир под ремонт на поток пойдёт.
«По весне, когда люди по первому теплу шевелиться начнут с дачами и прочими загородными домами», — прикинул внутренний голос.
А ещё у него половина доли в секс-шопе с Яной и судя по доходу за первый квартал, от самозанятого быстро на индивидуального предпринимателя придётся перескочить. Это, не говоря уже о том, что в сумке лежит шестнадцать миллионов, из которых он три потратит на квартиру. Останется тринадцать.
Аглая писала, что «Печень навылет» обойдётся им каждому по восемь миллионов. Со всей прилегающей территорией выкупят, часть ещё и в аренду возьмут на пятьдесят лет. Больше никому никогда не надо. Их той арендованной земли он часть Ларисе под парковку дальнобоям выделит, а то и гостинку построят на пару с ней.
Но это — потом. А сейчас налички останется пять миллионов. Миллион потратит на ремонт трёшки в сталинке, если сам всё будет делать. Или полтора-два, если наймёт бригаду. Но в запасе всё равно будут деньги.
А ещё Шац говорил, что в плинтусах у него запас хоронится, брать можно. И даже нужно. За выполненную работу.
«Но вот сколько — не уточнял», — напомнил внутренний голос: «Так что лучше всё проверить, оценить, а там и решать, на сколько натрудился».
Это всё, конечно, без учёта процентов от продажи, если дом Битиных реализует. А теперь ещё и особняк Князевых в список продаж встанет. В список доходов же войдёт реализация золота и золотого песка, если будет почаще появляться в посёлке Жёлтое золото и краны зачищать с фильтрами. А дальше — кто знает?
«Да с таким раскладом самому можно Роме продюсером стать», — прикинул внутренний голос: «А ведь ты ещё забыл, что прицеп с подложкой в аренде катается. И участок у тебя есть под свой дом уже переоформленный под строительство. А отец свой рядом купил и тебе продал на голубом глазу. Кунг с инструментами и контейнеры на участке вообще считать не будем. Но если забор по весне не поставишь, то свиснут».