Обнаружив под кроватью тапочки, молодой хозяин разделся и развалился на кровати звездой. Большое лежбище. Не односпалка, к которой привык в своей с сестрой комнате на двоих.
Под крышей на самом потолке вновь обнаружились приклеенные постеры с голыми дивами. Одна была в джинсовом комбинезоне, что не могло остаться для Бориса незамеченным.
«Хороша же!» — заметил внутренний голос.
Решительно дожевав огурец, Боря подхватил уже свой огурчик и поступил как любой нормальный мужик на новом месте — ответственно подрочил, морально обозначая владения новой территорией.
Горячая вода в душе пришлась к месту. Помылся как следует. Затем шоркая тапочками, разлёгся перед телевизором на кровати. Да так и задремал на боку, поглядывая порой с улыбкой на сваренное слово на табличке.
С мыслями, что он теперь мужик и сам за себя в ответе, Боря только никак не мог понять, почему над кроватью в изголовье вдруг появилась мать среди ночи. И начала бить его веником, которым он утром подумывал вымести весь мусор.
— Ты что же теперь, как отец? В гараже жить вздумал? — бурчала она сонному сыну в такт телевизору, пока тот подскочил и одевался. — Вот стукнет тебе восемнадцать, тогда и ночуй где хочешь, а пока дома живёшь! Понял меня?
— Понял, — буркнул Боря, спускаясь со второго этажа и закрывая гараж.
Это сражение за взрослую жизнь он безнадёжно проиграл.
Всё, что успел забрать с собой из гаража, это тетрадку с рисунками и табличку… Но с них-то и начиналась новая жизнь.
Переночевав дома на положенной кровати в смежной с Дуней комнате, Боря плотно позавтракал, прилизал короткую чёлку и решительно отправился в колледж.
Ещё до начала пар он нашёл в коридоре преподавателя и вручил ему табличку.
— Простите, Василий Степанович. Больше о бабах ни-ни. Только о деле. Вы не выгоняйте меня. Учиться хочу.
Мастер все слова учеников делил на ноль.
— Учиться? Ну-ну.
— Учиться, учиться, — уверил Глобальный. — Мне ещё на зиму варить в гараже отопление надо. С сестрой жить в одной комнате больше не хочу. Взрослый уже. Самостоятельности учусь. Вы учите меня по-человечески. И ругайте за дело. Только… не выгоняйте.
В одном-двух абзаце обычно немногословный Борис произнёс больше слов, чем за всю прошлую неделю. Потому те слова для преподавателя показались весомыми. Уж сколько раз ему в уши втирали всякое ученики, что они золото, но мало кто делом доказывал.
А главное, что за весь преподавательский век только один табличку с «жопой» притащил. Вот он — человек дела.
Чего скрывать? Стало Василию Степановичу лестно. Табличку он сохранил до последних дней преподавания в шкафу кабинета. И другим показывал, как пример зрелости сварочного дела.
А ответственному ученику в этот момент только кулак показал и в класс запустил. Не забыв добавить:
— Что ж, Глобальный, раз есть в тебе толк, то не только с отоплением столкнёшься. Профессия «слесарь-сантехник» требует умения мастера обслуживать три основные санитарно-технических системы, включая водоснабжение и водоотведение. А это значит, что дерьма ты ещё по жизни хлебнёшь.
— Я готов.
— Но не от меня, — добавил Степаныч. — Так что сел быстро на место. И если чего ещё черкнёшь в своей тетрадке скабрёзного, то только дома и в тайне. Понял?
Борис понял. Первый урок жизни, что творчество — не для всех, он усвоил быстро.
Дело и исключением замялось. Вновь потекли уроки, в которые Борис уже вникал ровно так, чтобы не выходить из класса и забывать, а осуществлять в гараже на практике.
— Иногда в народе сантехников называют водопроводчиками, — охотно рассказывал Василий Степанович. — Но носишь ты кепку или нет, не важно. Важно, что вы все должны уметь выполнять весь спектр работ. А это значит уметь всё, от прочистки слива в ванной и ремонта бачка унитаза до монтажа водопроводных труб.
Учили их монтажу труб из ПВХ или полипропилена на горячей спайке. В процессе практической работы по этой части Боря не только натаскал себе в гараж образцов, которым было гораздо легче соединить старые батареи, но и уже привычно для себя собрал из обрезков слово «жопа».
Когда второй выставочный стенд занял место в кабинете Василия Степановича, они стали почти друзьями. Преподаватель активно травил байки про жену на зависть стендаперам, а Борис иногда рассказывал ему про преобразования в гараже.
Последнее не осталось без внимания. И на праздники преподаватель нагрянул в указанное место, чтобы лично оценить потуги ученика на месте.
— Ну что тебе сказать, Борис? — хрустя огурцом, заявил он, оценив масштабы мероприятия. — Сейчас большой популярностью пользуется установка индивидуальных отопительных котлов. Топить такой можешь всяким хламом, конечно. Но варить трубы на буржуйку не так просто. Да и смысла особого нет. Ты лучше из «буржуйки» на втором этаже сауну сделай, трубу под крышу выведи, обложи блоками печку и обшей «вагонкой». Пару полок присобачь и готово. А печку лучше сразу с трубами с подключенной к ним системой водяного отопления вари или купи. Если займёшься этим делом сам, то материалом помогу. Вместо практики на предприятиях зачту. Это же — Дело. А не справка, подписанная не глядя.
И Глобальный занялся. Печкой, трубами, сауной. Только материала для последней не хватало. Тогда Василий Степанович стал брать его с собой на подработки «на объекты».
Удобно выходило. Там, где пожилому человеку с пузом было уже не подлезть, отлично подходил щуплый мальчонка со взором горящим. В глазах его читалась жажда знаний. А преподаватель подливал каплю за каплей в тот костёр, чтобы равномерно горело, не тухло, но и не перегорало.
— Ты давай на квалификации сосредоточься, Борь, — говорил он, когда отчитывал положенную напарнику долю после сдачи работы. — Кто ты? «Мастер жилищно-коммунального хозяйства»? Или больше за «монтаж и эксплуатацию внутренних сантехнических устройств, кондиционирования воздуха и вентиляции» топишь? А может тебе больше нравится, как звучит «мастер по ремонту и обслуживанию инженерных систем ЖКХ?»
Борису всё нравилось. Было что-то магическое в том, когда из земли моторы-насосы поднимали воду, пропускали через фильтры, тянули по трубам и выдавали человеку по требованию. Стоило только вентиль повернуть или кран.
Он только понять не мог, почему после девятого класса учился три года, тогда как после одиннадцатого освоение той же профессии требовало лишь год. На выходе всем одинаковые дипломы выдавали, где чётко обозначалось, что они теперь сантехники второго уровня. То есть разряда.
Но у системы своё мнение.
Глава 3Подмастерье
3 года назад.
Учиться, трудиться, и конечно — работать. И всё сложится… Именно об этом твердил Василий Степанович, когда доели последние огурцы в гараже. Но стоило отдать должное рабочим людям, происходило это дело уже исключительно в новой сауне.
Та расположилась в углу второго этажа за блоками из арболита. Для перегородок шли те, что потоньше. Страшные и неказистые на вид, те, однако, не впитывали влагу и отлично держали температуру по факту. Закрывая плотно деревянную дверь парной Боря не ощущал единственную комнату-спальню, как предбанник.
Приходя париться по выходным в гаражную баню «имени Бориса Глобального», преподаватель отныне приносил уже свои соленья-варенья с дачи. И при случае то рыбой солёной угощал, то мясом вяленным. Только ученику квас или лимонад брал, а себе пива. Разливного.
Гордо восседая на одной из двух скамеек, пока Боря вскрывал банки, Василий Степанович отмечал чистоту, которую поддерживал целеустремлённый пацан. Отмечал воссозданный необходимый минимум уюта в помещении. На стенах — ковры, а на воротах помимо одеял даже дартс висел, в который они с удовольствием и играли, считая очки без всяких бумажек.
В школе Борис с математикой и не дружил, но теперь легко мог посчитать количество материала, необходимого для завершения объекта, а также навскидку сказать его стоимость в ближайших строительных магазинах. И данные эти часто держал в голове так же, как очки для игры в дартс.
Жизнь учит.
Преподаватель проверял его между делом, называя другие цифры, но Боря мягко поправлял. За что Василий Степанович подбадривал его развивающиеся навыки и спрашивал между делом с шутливым настроем:
— Так сколько нужно женщин, чтобы поменять одну лампочку?
Боря называл цифру уже наугад, чтобы поддержать разговор. С соседом Лёней он полностью прекратил всё общение, так как больше ценил людей дела, чем балаболов и рвачей. А Степаныч — другой. Человек широкой души. Потому Боря старался прислушиваться к преподавателю, а замечания соседа давно пропускал мимо ушей, отчитываясь лишь перед председателем за ситуацию в гараже и на территории.
Как с соседом по гаражу дружил отец, Боря не понимал. Человек-катастрофа постоянно что-то ломал и тырил, разрушал и тащил к себе в коморку всё, что плохо лежало. А чтобы не тащил, это следовало прикручивать, приваривать или выставлять охрану.
Однажды они даже поспорили насчёт старого паласа. Когда тот валялся грязный и вонючий у свалки, никому не был нужен. Но когда Боря его как следует отмыл и постелил на первом этаже, чтобы ходить не просто по бетону, сосед тут же вспомнил, что это его палас и он ему срочно нужен.
— Ну забирай, раз твой. Только погоди, верну его в изначальное состояние, — ответил тогда Борис, снял штаны и присев на палас, изобразил давление в клапане.
С тех пор Лёня старался с ним не разговаривать.
Разговаривать с преподавателем в бане было куда интереснее. И на этот раз Боря ответил:
— Семь женщин?
— Три! — поправил его и полотенце Василий Степанович, хихикая. И тут же объяснил. — Одна говорит, что делать. Вторая звонит электрику, который всё сделает, а третья пока сделает всем маникюр, раз без дела сидят.
Боря улыбнулся. Выбирая между преподавателем-женоненавистником и вороватым соседом, он все же предпочитал старые проверенные шутки первого. Лучше открытый сексист под рукой, чем тайный человеконенавистник за стенкой.