А ему что? Снова всё выносить?
«Что мне теперь, второй склад арендовывать?» — с некой тревогой подумал Егор, слушая их разговор следом и с Борей.
На душе проворовавшегося охранника отныне было беспокойно. То ли совесть проснулась и заворочалась, то ли алчность никак не могла подсказать, что делать дальше. Одно дело воровать в управляйке, где и так начальниками своровано. И совсем другое — у друзей.
«Эх, Боря-Боря, не обещал бы ты мне помочь миллионом, глядишь и не стал бы планировать расширение», — ещё подумал Егор и решительно поднялся с кровати: «А теперь, извольте, процесс запущен».
Всё-таки ради исполнения мечты можно было и ещё одну ночь грузчиком поработать. А пока пусть себе магазин товаром наполняют. Охраннику на объекте всегда найдётся, чем поживиться. Не всё же кроссворды разгадывать. Иногда и думать приходится, где украсть выгоднее. Чтобы последствия были меньше, чем результат. Мечтать-то на работе никто не запрещает, да не всякий решится действовать.
«А если на зоне теперь и квартирами можно разжиться, то это определённо лишь потому, что по ту сторону давно сидят самые умные люди и обратно не торопятся», — подумал Валетов и криво улыбнулся.
А он чем хуже?
Глава 25Что старикам надо?
Сидеть в доме Зои Ивановны в компании с Василием Степановичем оказалось гораздо приятнее. Душевнее у них и как-то уютнее. Хоть нет никаких кричащих вещей напоказ, что словно только что куплены на аукционе. И интерьер попроще. По-домашнему всё обставлено госпожой Похлёбкиной.
Пока бывшая главбух компании «Миссис, мисс и какой-то кипарис», а ныне владелец холдинга «Тёща, тесть, дайте что-нибудь поесть» после ребрендинга суетилась с выпечкой на кухне, бывший наставник по сантехническому делу не переставал сыпать доводами новозаявленному риелтору на предмет того, почему ему надо продать квартиру.
Боря слушал в пол-уха, в основном смотрел на Боцмана. Пёс застыл напротив духового шкафа и его вид в профиль подсказывал, что бока провисают. Ротвейлер порядком набрал в весе, предпочитая комфортное домашнее обитание долгим зимним прогулкам. Вместо злого, одичавшего пса это отныне был раздобревший пёсель, довольный жизнью. Нет на нём больше тельняшки и бескозырки, но есть широкий красивый ошейник с толстыми шипами и серебряный медальон, где написан адрес и телефон. На гостей смотрит без угрозы, даже сам подошёл, чтобы почесали.
«Признал, помнит», — добавил внутренний голос, пока Боря с большим удовольствием чесал пса и трепал за холку.
А вот котик Демон не обращал на гостя никакого внимания и отсыпался где-то на втором этаже.
— Боря, ну на кой чёрт мне та квартира? — продолжал тем временем Степаныч. — Места тут — валом. Зоя может ещё таких стариков как я завести с десяток.
— Зачем? — не понял сантехник.
— Ну, хоспис устроить или гостинку, — тут же предположил Дедов. — А как я ласты склею, обещала похоронить достойно. Так зачем мне имущество сверх этого? Там на квартире всё пылью только покрывается. И воспоминания тяжкие. Я же туда как прихожу, сразу накатить хочется. А здесь с самого Нового Года ни глотка. Веришь?
— Степаныч, — вздохнул Боря, прикидывая варианты. — Давай ты ещё поживёшь. Но если хочешь, я куплю твою квартиру. Чтобы, случись что, не остался на улице.
— А чего может случиться? — словно не понимал наставник. — Зоя моя — золотце! Нам бы мир только посмотреть. Ту его часть, в которую ещё пускают. И ту, которую ещё не засрали.
— Кто? — снова спросил Глобальный.
— Люди! — воскликнул наставник. — Человеки которые. Глаза бы мои их не видели.
Тему нужно было срочно, менять. Так как миллионы грели сумку. И как уже бывало, Глобальный снова начинал понимать, что планов гораздо больше, чем возможностей.
— Золото есть? — вдруг спросил Боря у наставника.
Чем не смена темы?
— Что? — опешил тот.
Раньше то подопечный максимум кефира мог попросить. Что не говори, а жизнь меняет людей. И так до самой смерти. Пока не одумаются.
— Золото. Ну, изделия, — добавил Глобальный. — Продайте мне всё, что есть, если не нужно. И езжайте путешествовать. А я за псом присмотрю и котика пристрою.
— Да на кой хрен мне золото? — ответил Степаныч и показал руки. — У меня же руки золотые. А всё остальное от лукавого. Цепочки все эти, браслеты, кольца, серёжки. Всё промерзать начинает, как только на улице в мороз выйдешь. А в Сибири, почитай, половину года — зима. Так что важнее, Борь? Золото или золотые руки, что за теплом в доме следят?
Глобальный спорить не стал. Действительно, откуда у Степаныча золотой лом, если всю жизнь в рубахе и рабочих штанах ходит? Ничего на нём лишнего отродясь не было. Кольцо и то снимал. По работе, мол. Даже белёсой полосочки не было.
«Откуда загару взяться, если всю жизнь по подвалам и санузлам лазит?» — добавил внутренний голос.
Похлёбкина в ухватах на руках принесла в столовую большой рулет с маковой начинкой. Он исходил паром. И пространство сразу наполнилось ароматом свежей выпечки. Все чай сели пить. Хоть и не с самовара, но с мятой. Насыщенный, ароматный.
Хозяйка следом большой нож принесла, нарезала и сказала:
— Угощайся, Боря. А Васю не слушай. Он у меня такой чудной. Всё о деньгах каких-то беспокоится. А чего беспокоиться, когда я всю жизнь на те деньги работала? Я уже, на минуточку, не малолетняя идиотка. А взрослая, сформировавшаяся как личность дура! — тут она посмотрела на наставника влюблёнными глазами. — А всё потому, что пропала в Васечке. Как в глаза его заглянула, так и поняла — вот он. Мой.
— Ты ж моя бусинка, — добавил Дедов, неловко улыбаясь и краснея.
Только Боря усмехнулся.
«Вот это любовь!» — заметил внутренний голос: «А не все эти попсовые показательные венчания на месяц».
Тогда сантехник четвёртой категории первый кус распробовал, пока оба сожители сыпали комплиментами друг другу, а пёс подвывал, попрошайничая.
Но едва начал наслаждаться вкусом, как телефон зазвонил. На динамике подсветилось «Лапоть».
«Давно с ним не разговаривали», — прикинул внутренний голос и Боря вышел в коридор, сожалея, что не успел второй раз укусить. Уж больно вкусно и нежно. Таких рулетов с плотным слоем мака не продают по кондитерским магазинам. Даже жевать не надо. Сам во рту тает.
— Здорова, Лапоть, — едва успел прожевать Глобальный. — Какими судьбами?
— Боря, дело есть, — не стал долго рассусоливать напарник Шаца. — Хату продать надо. Трёшку. Миллионов за пять. Там есть мой интерес. И ты в обиде не останешься. Ты же по этим риэлтерским делам теперь в теме, как я понял. Вот и думай.
Не успел Боря удивиться, как Лапоть адрес назвал. А тот пуля в пулю совпадает с тем, что назвала Яна прежде.
«Как-то это подозрительно», — прикинул внутренний голос.
— Давай я загляну, проверю, — ответил Боря, уже понимая, что дело не чисто. И тут же поинтересовался. — А ключи у кого от квартиры взять? Или там хозяева?
— Будут тебе ключи, не торопись, — ответил совсем странно Лаптев. — Ты по району пока прикинь, обстановку посмотри, что да как там разузнай. За сколько по сути продать получится. Как быстро. Детали нужны. Сечёшь?
— Ну детали будут, — пообещал Глобальный, пытаясь понять, что может связывать Яну и Лаптя.
Выходило, что только Антон.
«А раз Антон сидит, то на зоне что-то странное твориться начинает, раз хаты раздают направо-налево», — заметил внутренний голос, пока Боря к столу вернулся, чтобы доесть рулет.
От такого угощения не отказываются.
Но только второй раз укусил, как снова телефон зазвонил. А там на дисплее ещё более неожиданное высветилось — «Моня».
От подобной наглости Боря даже закашлялся. Зоя тут же подскочила и пообещала молока принести. Так как горячим чаем залпом запивать особо не получалось.
— Моня? — удивился Боря, вновь выйдя в коридор. — Ты что, совсем берега попутал?
— С чего вдруг? — искренне удивился охранник.
Он же продавец-консультант. И в ответ даже матами сыпать не стал.
— Как с чего? — не понимал всей ситуации Глобальный. — Вы меня на пару с Нанаем обокрали, а теперь тебе наглости хватает звонить мне?
— Борис Петрович, ты муку-то не мели, не кокаин, — обозначил свою позицию сотрудник. — Ты же нас на работу взял. По-человечески с нами обошёлся, трудоустроил зэков, авансы, отпускные, больничные обеспечил, полный пансион. Мы не крысы. У своих не воруем.
— А магазин тогда кто обнёс? — резонно спросил Боря.
— Да что б я знал! Я же его собственными руками удавить готов! — воскликнул Моня. — Но это не Нанай. Он со мной тут. Хоронимся от мента одного дикого. Самка его половозрелая власть почуяла. А флюиды Наная проигнорила. Они оказываются с жопой не мытой плохо сочетаются. Вот и попали мы в просак. Нанай так поглубже. А я так, торчу за компанию как иной чирь.
— Так, погоди. Я вообще ничего не понимаю, — признался Борис. — Так это не вы магазин обнесли?
— Вот ни разу не мы! — донеслось от Наная. — Но я косяка даванул. Это да. Расхлёбываем теперь. Но ты не переживай, Борис Петрович. Мы как выберемся потом без выходных отработаем всё!
Телефон вновь Моня перехватил, добавил:
— Боря, чисто по-человечески прошу, продай тут хату одну. Мы как с долгами рассчитаемся со сделки, сразу на работу и подскочим. А там уже обо всём побормочем. Не телефонный разговор всё же. А пока адрес квартирки зашипи. Чем быстрее продашь, тем быстрее в долю войдёшь.
— Ага, шефа мы без мороженного не оставим! — заверил Нанай.
И Моня воспроизвёл адрес той же квартиры, которую Боря уже досконально запомнил. А ещё понял, что это смежная квартира с квартирой Степаныча.
Тут-то Глобальный и припомнил, что жил в ней один мужик скверный, что в округе стариков кидал.
«Хрунычева квартира, выходит?» — озадачился внутренний голос.
В третий раз присев за стол, Боря взялся за уже остывший чай и рулет. И не говоря и слова, слопал два куска. Попутно в голове формировалось понимание, что три разных человека предлагают ему под различными предлогами продать одну и ту же трёхкомнатную сталинку. Но ни один не предлагает дать от неё ключи, чтобы зайти и проверить, что там как.