— Мне ясна ваша позиция, — донеслось от Кобы. — Кстати, наш клип про экологию на вершинах чатов. Ну, где дерево плывёт по реке, пока веткой не становится. Экологи, все «зелёные» и почему-то даже «институт философии жизни и смерти» его перед каждым выступлением крутят на своих сборищах. Отсюда, собственно, и деньги на инструменты. Но хотелось бы несколько расширить аудиторию. Нам нужна музыка для стадионов, Борис. Чтобы на спортивных соревнованиях играло. Например, на хоккее. Так отчисления на глаза вырастут.
— Я вас понял, Моисей Лазаревич, — добавил Боря, зашёл в дом Зои, отключил сигнализацию и прошёлся по комнатам. — Сделаем. Конец связи.
Нужно было хоть раз в неделю поливать цветы с лейки. Все, может, и не спасёт, но стойкие выживут. И решительно набрав воды в тару, гость пошёл по комнатам.
На первом этаже горшков с цветами не особо, только пальма двух метров в коридоре финиковая в кадке стоит. Вылив туда всю лейку, Боря снова набрал воды и на некоторое время задержался в спальной хозяев на втором этаже. Там на подоконнике росла гортензия, хлорофитум и подозрительно лысый кактус фаллической формы.
«Вроде должен быть с колючками», — ещё подумал Боря, повертел его в руке в небольшом горшочке и обратно на подоконник поставил: «Может, болеет?»
Взгляд ответственного приходящего цветовода в это время зацепился за происходящее в соседнем дворе. Увидел в окно, как из трубы в беседке шёл дым, там стоял шашлычник в поварском фартуке и это было совершенно нормально. Но рядом с беседкой дрались Шац с Лаптем, а Боцман лаял до хрипотцы, раскидывая слюни вокруг. Он словно так и не решился, в кого вцепиться первым.
— Что там за хрень творится⁈ — воскликнул Боря, поставил лейку и побежал на улицу.
Когда сантехник достиг соседнего участка, Шац с Лаптем уже несколько подустали. Они выдохлись, но всё так же ответственно ломали друг другу лица.
Удар следовал за ударом. По очереди. Оба стояли обнажённые по пояс. Один был в камуфляжных штанах и берцах, так и не успев переодеться, другой в деловых брюках и зимних ботинках на меху, которые не торопился менять на демисезонную обувь. Потому что погода в марте что-то среднее между январём и маем, но порой даже на дню.
Стасян с вялым интересом посматривал на драку через плечо. И всё больше следил за шашлыками. Только отвернёшься — подгорят же! А драк он видел не мало. Но ещё ни одна никого не накормила.
— Мужики, вы чего не поделили? — возмутился Боря, едва прибыл на место.
Как известно, двое дерутся — третий не лезь. Разве что два на два сойтись, но Стасян слишком занят, смотрит с ленцой. А тут полезешь, так ещё и от ротвейлера отхватишь.
«Шансы за день получить не только по шарам удваиваются», — заметил внутренний голос.
— Чего-чего! — сплюнул кровь Лапоть, вытерпев очередной удар и не спеша начинать свой. — Этот олух делает вид, что меня не знает.
— Так он это… — попытался с ходу объяснить Глобальный и даже с укором посмотрел на крановщика.
Но тот даже не подозревал, что должен был рассказать какому-то незнакомому мужику секрет Шаца.
— Да помню я тебя, ебанько ты одноразовое! — ответил Матвей Алексеевич, сам прояснив ситуацию. — Просто не замечаю. Как ты меня не замечал почти четыре месяца.
— В смысле не замечал? — возмутился Лапоть и в очередной раз по лицу оппоненту заехал. — Ты берега попутал? Ты сам сказал, не звонить и не писать, пока сам не выйдешь на связь. Накроет мол, наведу. Я и… переживал. Просто тихо переживал. Потихонечку.
— Это ты попутал! — не остался в долгу Шац и смахнув кровь с рассечённой скулы, сам врезал и добавил голосом. — Где посылка? Звонки? Письма? Боря вон целый контейнер гуманитарки прислал через пацанов. А ты, хуй с ушами, даже тёплые носки не мог выслать? У всех кореша как кореша. Посылки хотя бы раз в месяц, свечи, открытки. А мой братан гнилой оказался. Свечки не мог окопные сделать? Тупо воск плавишь на фитиль в центре в банке из-под любой сайры! С этим бы даже ты справился, уебан ты пиздоголовый.
— Слышишь ты, придурок! — хмыкнул Лапоть. — Я Князя осаждал по бизнесу! Не то вернулся бы ты не к частично урезанному бизнесу, а к разбитой тыкве. И без кареты. Ещё и в долгах, учитывая размер платёжки на твой дом.
— Какого ещё князя? — возмутился Шац. — Олега «Вещего»? Игоря «Старого»? Или может, князя Шуйского? Что ты городишь?
— Ты совсем мозги растерял? — удивился Лаптев. — Князя!
Оба застыли, не понимая друг друга.
— Так ловко с темы ещё никто не соскакивал, — добавил Лапоть.
Боря вздохнул. Похоже, самому рассказывать придётся:
— Мужики, давайте за стол сядем и поговорим, да?
— Блядь, у меня там греча горит! — вспомнил Шац. — Идём, говно ты бесполезное. Салатики хоть настрогаешь… если пальцы себе не отрежешь нахуй. Чмо ты безрукое.
— Сам чмо, — ответил Лапоть и немного подумав, добавил. — И ебанат. Но я скучал, братан!
И они обнялись сначала, как старые знакомые, а потом похлопали друг друга по плечам и подхватив снятую одежду с лавок, пошли в дом. Умываться и спасать продукты на плите.
«Похоже, дружба всё же дороже обид», — прикинул внутренний голос.
— Борь, присаживайся, — донеслось от Стасяна. — В ногах правды нет.
Он как самый спокойный человек на земле лишь монотонно переворачивал шампура и соусом поливал, чтобы зажаристее выходило, но не подсыхало. Запах такой одуряющий пошёл, что пёс полностью проигнорировал хозяина.
Боря и сам заметил, что Боцман предпочёл на улице остаться, а не домой идти. Дом собаке уже надоел. Там никогда не пахло шашлыками. А здесь всё-таки жаренный кусок обещали… когда остынет.
Глобальный вздохнул и на лавочку присел. А может и правда не стоит так по пустякам переживать? А то нервничает чего-то, бегает постоянно. Суетится. А может вся разгадка в том, чтобы сконцентрироваться на цели и к ней идти? Тогда главного не забудешь. А со всем посторонним — да бог бы с ним! Это если вслух сказать, а про себя — хуй с ним!
Стасян лишь улыбнулся загадочно, словно давно постиг эту истину чуть раньше. Только шашлыки снова поправил и сказал голосом, полным мёда:
— Уже готово почти. Борь, неси тарелку и вилку… Скоро снимать будем!
Так сантехник и понял, что это первая просьба за день, которую выполнить самому хочется. Без напряга, в охотку. И ноги сами на кухню понесли. Ведь если даже заботы от души идут, то всегда есть что приятное вспомнить. А человек — и есть память.
Глава 12Как мужики ножи метали-2
День ещё не закончился, а из четырёх лиц за столом в беседке трое уже были биты, но довольны. Инфракрасные пушки грели тела, и даже при сильном ветре не приходилось ежиться.
Уплетая быстро остывающие шашлыки, Лапоть первым заметил эту нестыковку с раздачей. И напялив солнцезащитные очки поверх своего фингала, спросил прямо:
— А Боря как уцелел? Фартовый?
— Его травма несколько глубже, — хмыкнул Шац, протерев опухающую скулу редисом. — Она моральная.
— Ага, — кивнул Стасян, который в битве за любовь пострадал. — Не каждый день мужик по шарам мужик получает. Тем более от…
— Какого хрена⁈ — резко донеслось от забора.
Все четверо синхронно повернули голову на звук и даже Боцман заинтересовался. А там только кепка торчит за тающими сугробами. И никакой угрозы не видно.
— Никогда бы не подумал, что увижу выражение «говорящая голова» наяву, — добавил Лапоть, поглядывая на верхнюю часть атрибута охранника с эмблемой снежинки. — Чего это он?
— Переживает, — добавил Лопырёв и махнул стакан.
Они на пару с Шацем пили коньяк, тогда как Стасян больше ел, молча чёкаясь рюмкой с водкой, а Боря пил лимонад. Обычный, лимонный, сильно газированный.
Но не морщился, запивая только сантехник. Напротив, на лицо наползала блаженная улыбка. Ведь газики раскрывали вкус мяса с кетчупом, лавашем и порезанной зеленью из сибирских теплиц ничуть не хуже, чем горячительные напитки. Главное было сразу своё «нет» сказать тесной мужской компании, где тосты — лишь предлог, а по сути тебя просто хотят споить. Потому что — могут.
«И если без разницы за что пить, то без разницы и что пить», — заметил внутренний голос: «А лимонад, сука, вкуснее!»
— А, так это он за конфетами пришёл, — припомнил крановщик и кивнул одобряюще. — Не дождался. Понимаю, голод не тётка. Сейчас принесу, — и Стасян пошёл в дом, на кухню, где были рассортированы пакеты.
Кепка проплыла вдоль забора. Маливанский ворвался на участок стремительно и сразу пошёл на Борю, явно решив продолжить день с предъяв к сантехнику:
— Слышь, чернявый? Какого хрена ты на соседнем участке шныряешь? Совсем страх потерял? Я что тебе, слепой? Ты что там делал? А ну иди сюда!
Глобальный от подобного заявления даже из беседки вышел навстречу возмутителю спокойствия. Может, забыл уже охранник, что отметил автомобиль как проверяющего сантехника?
Но шашлык помешал сразу ответить, а когда дожевал и проглотил, карлик уже подошёл вплотную и без сомнения… снова врезал по шарам!
— Спрос за косяк! Без хозяев в домах делать нечего, — ответил он на немой вопрос мужиков в беседке и на ротвейлера с укором посмотрел. — Нихера ты толстый! Тебя зефиром, что ли, кормят?
Обожравшийся мяса Боцман только чуть уши приподнял, но с места так и не сдвинулся. Угрозы в человеке чуть выше метра он в упор не замечал, принимая за ребёнка. Скорее напротив, его богом часа был здоровый и щедрый мужик медвежьей стати. Тот логично решил, что пять килограмм мяса на четверых они всё равно не съедят, а свиная шея пропадать не должна. Так что на рыжих задир на участке ротвейлеру было абсолютно всё равно.
«Что такое не везёт и как с этим бороться?», — ещё подумал Боря и прошипев сквозь зубы:
— Сука-а-а, — снова на коленки приседая от невыносимой боли. Только снова выдавил через стиснутые зубы. — Я цветы… поливал!
— Цветы? — тут же повернулся к нему Маливанский. — А мне почём знать? Внутри камер наших нет! А вдруг ты там на коврик нассал и над подушкой надругался? Я что тебе, телепат?