Чтобы всё поджалось и уменьшилось наверняка, Глобальный телефон рядом с бортиком уложил и в воду залез, чтобы глядя на клипы, как следует посидеть.
Да куда там? Дух перехватило! Распаренное тело само едва назад не выпрыгнуло. Но человек заставил его страдать и лечиться. А вместе с тем — позвонил. По делу.
— Лида, привет. Слушай, давай тебя в группе попробуем.
Всё-таки единственное что во истину привлекает нас в других людях, это их яркость. И Лида была девушкой выразительной. Ей красота дана нам авансом. И рано или поздно она уйдет. Что же останется? Да только её образ. Той самой яркой личности на клипах и в записях на концертах на радость фанатам.
А в том, что они будут, Глобальный ничуть не сомневался.
— Ой, думаешь всё-таки стоит? — раздалось в ответ. — У меня же нет опыта.
— Конечно, стоит. А опыта наберёшься за пару месяцев. Потом вместо брата петь будешь.
— А он что, не хочет?
— Он служишь уходит. А у тебя актёрское мастерство на уровне Щукинского училища. И голос поставлен. Дело за малым. Страх перебороть. А ставить себя ты умеешь.
— Это да, — вздохнула девушка и тут же огорошила. — Но я тут уже в парлор-салон устроилась на полную ставку! Чтобы не только себя, но и любого котика при случае прокормить. Мало ли ещё кого жизнь подкинет. Понимаешь? Жизнь такие фортеля выкидывает.
— Куда ты устроилась⁈ — снова едва не выпрыгнул из бассейна Боря, губы которого стремительно синели, а терпение таило.
— Ну квартиру же как-то надо оплачивать, а с отцом я не общаюсь, — хихикнула Лида. — Так что даже если с пением выгорит, придётся перед увольнением неделю отрабатывать. Я же по ТК оформлена. Всё, как полагается. На полную ставку и с отчислениями в социальные фонды. Я им понравилась почему-то. Вот и устроили как менеджера по работе с персоналом.
— Лида, работать это прекрасно, но парлор-то зачем? — если в начале разговора Боря превращался в ледышку, то теперь разогрелся как атомный реактор, едва представил, как Лида с улыбкой, брекетов полных, мужикам массаж без массажа делает.
«С огромной долей трения в процессе», — подкинул внутренний голос: «Конкретной области!»
— Ну как зачем? — хихикнула весёлая девушка и так поразмыслила. — Всё что ни делается, всё к лучшему. Зато пока можно член как микрофон в руке держать учиться. Крепко, но не уставая. Я же когда петь начинаю и до ноты «ля» дохожу, тут-то мужики и не выдерживают. А самым стойким Фауста начинаю начитывать. Вот когда голос демоническим делаю, даже самые стойкие сдаются. Наверное, поэтому начальство меня и любит. Вместо получаса или часа всегда пять минут выходит. А это экономия времени. Ну и чаевые… за скорость, — призналась будущая звезда эстрады.
«С другой стороны, кто там вообще начинал иначе?» — тут же прикинул внутренний голос.
— Лида, ты просто космос, — протянул Боря и понял, что пора вылезать. — Но выходные-то есть?
— Конечно. Правда, я на дом работу планировала брать…
На миг перед глазами Бори показались усатые, бородатые и прочие довольные образы, что выстроились перед подъездом в линию по району. И сантехник выскочил из бассейна почти не касаясь бортиков.
При этом крикнул:
— Не вздумай! На следующих твоих выходных едем на пробы! Новую группу собирать будет.
— Хорошо, не буду, — согласилась девушка. — Группа — это как-то поинтереснее. Новые горизонты. Когда вселенная говорит сменить хуй на микрофон — это новая ступенька в развитии, да?
— Да! — добавил Боря, стуча зубами как стенографистка пальцами по пишущей машинке. — Тогда на неделе устрою тебе встречу с ребятами. Слушанье пройдёшь, с продюсером познакомлю, всё такое.
— Хорошо, Боря, — светилась счастьем девушка так, что даже через телефон ощутимо.
Отключив связь, сантехник посмотрел между ног. Если и уменьшились, то незначительно. Зато стали пупырчатые, в мурашках и с волосами восставшими как иная шерсть. А ещё покрашены в синеву.
«Скорее, тонус поймали», — заметил и внутренний голос: «На пасху можно оставить биться».
Накинув полотенце на плечи, Боря на скамейку присел и задумался. Вот что делать? В больницу ехать?
«Наверняка есть на латыни такой диагноз как 'карликус ударятус по тестикуламс», — откровенно тролил его внутренний голос. И следом перешёл на детский голос: «Маливанский разгоняется раз… Маливанский разгоняется два… Маливанский разгоняется три… Боря по яйцам опять получи!»
* * *
Если Боря при воспоминании о Григории поморщился, то сам Маливанский в это время активно дул в трубочку. Проверяющий сверился с показателем на дисплее, а там одна надпись «труп». Словом вместо цифр.
— Бобра драть в дупле! — первым возмутился сам карлик. — Я что тебе, труп? Ты в своём уме?
Вишенка только поморщился показателю и кивнул головой лаборанту. Это означало команду «брать кровь».
— Я не буду сдавать кровь! — возмутился Маливанский текущему положению дел. — Я и так не ел сегодня ещё! А дело к вечеру. Последнее заберёте.
— Конечно, не ел, — вставил комментарий проверяющий. — Он бы здесь с такими показателями всё коржами уже заметал.
— Бери! — рявкнул Вишенка, от чего Григорий присмирел.
И лаборант решительно впился иглой в кожу, после чего удалился в соседнее помещение с парой доверху набранных колбочек.
Вернулся он с бутылкой водки в одной руке и пластиковой пробиркой в другой. Решительно поставив на стол стакан, извлечённый из недр стола, плеснул немного. А затем рядом пробу крови уложил и всё разъяснил.
— Этот образец и этот образец фактически… идентичны.
— Как это? — не понял Вишенка, то на водку в стакане поглядывая, то на чудом не свернувшуюся кровь.
— А вот так! — повысил голос лаборант и давление начал карлику замерять. Затем в глаза светить фонариком, реакцию проверять и слушать эндоскопом до кучи. А в процесс снова объяснил. — В его алкоголе крови практически не обнаружено. По идее он должен быть в коме.
Полковник верхнюю губу скривил и нижнюю приподнял, поглядывая на человека-уникума и уже сам тихо спросил:
— Тебя что, «алкашка» совсем не берёт? — и Вишенка даже попытался жену с ходу оправдать, чтобы не разводиться и имущество не делить. — Может ты ещё и духи выпил? Женские. А?
Но Маливанский сам всё испортил:
— Зато жена твоя берёт у меня берёт! — возмутился голодный карлик, которому то конфет обещали, то хорошую зарплату, а по итогу последнюю кровь забирали и посадить обещали.
Всего в раз лишили.
— Чего берёт? — округлил глаза Бронислав Николаевич, не в силах представить, что его душечка может так одичать, что с кем угодно готова. Вот хотя бы — с ним!
— И чего только не берёт! — продолжал себе все пути к отступлению перерезать Маливанский и даже зубы стиснул, пробормотав. — Ну чего зыришь? В штаны напузыришь!
И если до этого момента Вишенка ещё готов был дать «пассажиру» лишь ночь, чтобы одумался и по утру в себя пришёл. (Тогда бы и отпустил сразу). То после этого заявления полковник губы стянул в линию и повернулся к старшему группы:
— Короче, в участок его. И пусть оформляют по полной программе.
— На все пятнадцать суток? — уточнил старший группы.
— Это как минимум! — поправил Вишенка и снова на карлика потемневшими глазами посмотрел. — Точно, духи не пил?
Но Григория было уже было не остановить. Рассмеялся только в голос и добавил:
— Жену твою пил! Крепкая штучка. Отсюда и градус.
— Быть такого не может! — закипал Броня.
Если бы иной человек всё отрицал и сослался на алкогольную кому, аффект и прочие сопутствующие, то нанятный и тут же разжалованный охранник дразнил красной тряпкой быка.
— Может! И было! — бравировал тореадор. — Я её драл, а она подмахивала! А тебя именем моим называть будет! Будешь Грихой! А-ха-ха!
Вишенка настолько опешил, что даже уши потрогал. А те багровые. Последний раз с ним так цыгане разговаривали. Но это когда ещё младшим лейтенантом был, только выпустился. Цыган, он, конечно, в другой район выдворил всем табором, а потом вовсе в Румынию депортировал при случае. К Дракуле поближе. Но карлик сейчас лишь предлог, чтобы с семьёй подольше не решать.
«С женой надо что-то делать!» — кипело в голове Вишенки: «Вот в чём проблема!»
— Она же как девственница была совсем. Даже мизинчик не пролазил. А теперь чисто — ведро! — не унимался Маливанский, дёргая дракона за хвост.
Тем самым срок себе на глазах наматывал от условного на тот, что дадут по факту. Оскорбление представителя власти при свидетелях всё-таки. Да и чисто по-мужски обидно.
«Как такого только на работу одобрил без рыбалки и охоты?» — подумал ещё полковник и решительно поднялся: «Да и Леся на размер никогда не жаловалась».
Глядя на беснующегося карлика, Вишенка в раз ощутил себя старым, больным и немощным. А ещё домой даже после ужина уже не хотелось. Хоть на работе ночуй.
И пальцы полковника решительно потянулись к телефону:
— Леся… подежуришь сегодня со мной в ночь?
— А сильно нужно? — на всякий случай спросила стажёрка. — А то я уже огуречную маску сделала.
— Очень, — обрубил все «но» полковник.
— Есть «подежурить ночью с вами»! — скорее всего вытянулась по струнке Леся.
Очевидно, подскочив из ванной в своей новой квартире-однушке в центре города с обилием счётчиков, в том числе на отопление в подвале по дому. Отчего платёжка минимальной по городу выходила.
«Как воробей чиркнул» — хвасталась она этим среди новых коллег.
А Вишенка только кивал и сокрушался. Так как прекрасно понимал, что квартиру не он ей подарил. Но судя по стараниям, помимо тёплого местечка в отделении скоро она и на автомобиль так скоро наработает. Пока только не ясно на «механике» брать или сразу «автомат»? С претензией на лучшее и с верой в человека, можно и на вырост подарить.
Кто-то же должен по жизни Вишенку радовать!
* * *
В то же время Глобальный в раздевалке на шары смотрел. Вроде не для боулинга пока, но дальше — кто знает? Если уснуть и проснуться по утру, ситуация может даже усугубиться. Пережмёт ещё что-нибудь.